Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala (читать книги онлайн полностью без сокращений txt) 📗
Её разбудили на рассвете, откинув ткань и запустив утреннюю прохладу в шатер.
— Время пришло… — услышала Марушка, и подскочила, втайне надеясь, что проведенная во вражеском лагере ночь — просто марево страшного сна.
Но сам хан ждал у входа, пока девочка протрет глаза, чтобы отправиться с нею к обрыву. Старик семенил следом, стараясь не отставать, и чучелко не то крысы, не то белки, суетливо покачивалось у него на поясе. Процессию замыкал Лис. Засунув руки в карманы и облачившись в новые одежды — под стать тем, что носили чернокосые воины, он шагал сзади, насвистывая нескладно под нос. Марушка оглядывалась и скрипела зубами: он выглядел так, будто только что получил задаром все сокровища мира.
Вспыхнув огнем на глади предательски обмелевшей реки, занялась заря. Над водой ещё полз дымок. На другом берегу худыми рядами выстроилось войско Радмилы. Туман прорезали пики, которые бойцы сжимали в руках. За ними смутно виднелись мечники. И черной птицей порхая, припадал к земле Чернав. Вырастали по мановению ока костяные чудища — ростом с крепкую собаку. Семенили кривыми лапами и останавливались у воды, клацая челюстями.
«Жалкая горстка!» — всхлипнула Марушка, оглядываясь на хановых воинов с мечами и луками. Черным-черно — ни конца им, ни края не видать! И пеших не найти: фыркали кони, били копытами о землю, готовые нести всадников в атаку.
Хан опустился в высокое кресло, загодя принесенное из шатра. Лис занял место по правую руку, к вящему недовольству последнего, оттеснив старика. Четверо воинов выстроились позади.
— Великий завоеватель что, испугался биться? — фыркнула Марушка, силясь унять дрожь в коленях.
— Войско противника, что блоха, — нараспев произнес старик, дребезжа бусинами в бороде и отчаянно пытаясь протиснуться меж Лисом и подлокотником кресла, — одним щелчком ногтя разобьют их наши воины! Незачем Избраннику Великого Синего Неба марать руки о недостойных.
Лис удовлетворенно кивнул, но старика не подпустил. А Марушка поклялась, если выживет, самолично придушить рыжего. С удивлением она заметила, что тот крутит в руках глиняную лошадку. Неужто за такой короткий срок так низко пал, чтобы ребенка обокрасть?
— Девочка не изменила решения? — хан напоминал большую кошку, что перекидывает в мягких лапах мышонка из интереса, но стоит ему нарушить игру, как зверь тотчас же выпустит когти.
— Нет, — покачала головой Марушка.
Лис выступил вперед и обратился сразу к хану, миновав старика:
— Не сочти за наглость. Я не тороплю, конечно. Но не хотелось бы прохлаждаться, — осклабился он, — пока другие будут доблесть в бою показывать. Уговор не забыт?
— Медный багатур сдержал слово и доказал преданность, — прервал хан. Снял с пояса кинжал в кожаных ножнах с тиснением, и протянул ему.
— Вот спасибо! Теперь в расчете.
Не успел Лис повернуть к облюбованному месту, как голос хана пророкотал громом, пронесся над обрывом и растворился в крике чаек:
— За это удостоен доверия реку отворить.
Лис застыл, и тень сомнения омрачила его лицо. Дрогнула рука, обнажив лезвие. Но он быстро встряхнулся, собрался и направился к Марушке. Первые лучи солнца заиграли на острие ножа. Шаг за шагом, он приближался неотвратимо, а она не могла заставить себя бежать. Опустилась на землю, ушибив колени, и обхватила себя руками, пытаясь защититься.
— Лис, ты ведь не можешь так! — застонала Марушка. — Там наши друзья… Они погибнут. Все погибнут! Ты разве не видишь, хан играет с нами? Что бы ни пообещал тебе, он не сдержит слова… Остановись, — прошептала она одними губами, — пожалуйста, Лис, не надо!..
Он будто не слышал. Схватил её за руку, больно дернул и потащил к обрыву. Марушка уперлась, вспахала носками сапог пожухлую траву. Тщетно. Лис не слышал её мольбы, будто чары какие его опутали. От взглядов, прикованных к ней со всех сторон, замутило. Марушка закрыла глаза. Всего капля крови!.. Острая боль обожгла ладонь. Она взвизгнула, хотя обещала себе держаться до последнего и ни словом, ни взглядом не выдать страха. Но заструилась горячая кровь, окропила песок, брызнула на траву, растворилась в темных водах… Река забурлила, вскипела, поднялась волной, жадно напитываясь нею.
Воцарилась напряженная тишина. И в этом безмолвии хлопнул в ладоши хан и прервал его, отдав короткий приказ. Отделился от строя чернокосый воин с колчаном стрел, с мечом и с луком, завел коня в воду. Ничего не случилось. Ни всплеска, ни ряби. Воин торжествующе возвел оружие над головой. Взревели другие, подстегнули коней и бросились в атаку.
Марушка отползала от обрыва, оставляя за собой бурый след. Лис даже не взглянул на нее — обтер кинжал краем рубахи и встал рядом с ханом. А она не решалась посмотреть вниз, страшась увидать, как гибнут все, кого знала. Крики, лязг оружий, конский хрип и стоны смешались воедино… Если бы она могла сделать хоть что-нибудь!
Несокрушимой волной захлестнуло ханово войско далекий берег. Чудища Чернава поджидали у самой воды. Прыгали, щелкали зубьями и рассыпались от ударов, чтобы собраться вновь. Ныряли под копыта лошадям костяные собаки — вгрызались в брюхо, и кони всхрапывали и падали, приминая всадников.
Княжьи воины с песней шли в бой. Бросались один на десятерых и падали в пыли, чтобы никогда не встать. Трое обступили Чернава, закрыли от ударов, возведя мечи да прикрывшись щитами. Чародей раскачивался, напевал монотонно, перебирал комья земли. И мертвые лошади с берега поднимались на его зов. Волоча за собой требуху, бросались наперерез черным полчищам и топтали копытами ханских воинов. Выживших добивали костяные собаки.
«Чернав! — Марушка зажала рану на ладони, прикипев взглядом к человеку в темных одеждах. — Одного его достаточно, чтоб ход войны повернуть…»
К Чернаву подскочил всадник на черном коне. Марушка напрягла глаза и взвизгнула — Роланд! Жив!.. Он наклонился и указал на обрыв. Из-под рук чародея взметнулась птичка.
Позади кто-то взвыл — низко и утробно. Марушка вздрогнула: старик пританцовывал на одной ноге. Звенели, стуча друг о друга, глиняные бусины в его бороде. Чучелко на поясе подпрыгивало, ударяясь о бедра, пока вдруг высохший глаз зверька не затянуло блестящей пленкой: он моргнул, с хрустом вытянулся и спустился, перебирая лапками, по штанине на землю. В два прыжка очутился у обрыва, и сиганул вниз, в воду. Марушка протерла глаза. «Что за чудь? — она уставилась вниз. — Вот нелепица — ожил, чтоб утопнуть…»
Собранная из разномастных перьев и сухих костей птичка, кренясь в воздушных вихрах, парила над рекой. К ней летела. Марушка протянула руку — друзья живы, они рядом, и даже в битве о ней не забыли… Совсем чуть оставалось — вот-вот лапками ухватит палец, как жердочку! Пичуга вдруг дернулась, скрипнула и рассыпалась в прах: закружили над обрывом перья, опускаясь в алые воды.
— Нет!.. — Марушка доползла до самого края.
Распадались костяные псы, трещали под копытами ханских скакунов… Падали мёртвые лошади, и белая муть застилала их глаза. Княжьи бойцы, приставленные чародею в охрану, оглядывались по сторонам и беспорядочно размахивали мечами в поисках невидимого врага. Лицом ниц в высокой траве лежал Чернав.
Маленькая светлая точечка ловко проскочила у воинов меж ног, пропала из виду, а потом вскочила на обрыв — выросла до мокрой крысы, да и шмыгнула старику в карман. Маршука ахнула: не крыса — ласка! Мордочка у ней вся красная, будто спелой малины налопалась… Только вот беда — не жалуют ласки фруктов да ягод. Ханов слуга провел морщинистой ладонью зверьку по голове, и тот замер, ощерился и высох, обратившись снова в чучелко.
Марушка вскочила. Уж с дряхлым стариком-то она справится!
— Я тебе жилы заморожу. Желчью до конца жизни харкать будешь… — прошипела, и хан захохотал, услыхав её угрозы. Старик подхватил — от смеха булькал с присвистом, дергая жидкой бородёнкой.
Лис безучастно разглядывал свое отражение на лезвии ножа. Будто не слышал ни криков, ни стонов на той стороне.
