Кровь и железо - Аберкромби Джо (электронные книги бесплатно txt) 📗
Его настроение мгновенно изменилось. Это Арди, он узнал ее! Ее капюшон был низко опущен, закрывая лицо. Погода стояла! холодная и ветреная, но такой костюм все же выглядел слишком драматично. Ведь Арди из тех, кого пугают капли дождя. Так или иначе, Джезаль был страшно рад ее видеть. Сияя улыбкой, он поспешил вперед. Затем, когда их разделяло лишь несколько шагов, она откинула капюшон.
Джезаль ахнул, охваченный ужасом. Ее лицо покрывали огромные багровые кровоподтеки: на шее, вокруг глаза, в углу рта! Мгновение он стоял неподвижно, по-дурацки желая, чтобы избили его, а не ее. Тогда было бы не так больно. Он осознал, что его рука прижата ко рту, а глаза стали круглыми, как у впечатлительной маленькой девочки при виде паука, но он ничего не мог с собой поделать.
Арди сердито взглянула на него:
— Что? Ты никогда прежде не видел синяков?
— Э-э, видел, конечно, но… С тобой все в порядке?
— Конечно все в порядке! — Она обогнула его и пошла дальше по дорожке. Ему пришлось поспешить, чтобы не отстать. — Это ерунда. Упала, вот и все. Я неуклюжая дура. Всегда была такой. Всю жизнь.
Ему показалось, что она произнесла это с горечью.
— Я могу что-то для тебя сделать?
— А что ты можешь сделать? Поцеловать, чтобы поскорее зажило?
Если бы они были наедине, он бы решился попробовать, но ее нахмуренные брови подсказывали, как она относится к подобной идее. Странно — синяки должны были показаться Джезалю отталкивающими, однако не показались. Ничуть. Наоборот, он ощущал всепоглощающую потребность обнять ее, погладить по голове, прошептать что-то утешительное. Трогательно, ничего не скажешь! Возможно, в ответ она бы дала ему пощечину. И эта пощечина, возможно, была бы заслуженной. Она не нуждалась в его помощи. Кроме того, вокруг были люди, черт бы их побрал. Чужие глаза повсюду. Никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает. Эта мысль заставила его сильно занервничать.
— Арди… а это не опасно? То есть, ну, ты понимаешь — вдруг твой брат…
Она фыркнула:
— Забудь о нем. Он ничего не сделает. Я сказала ему, чтобы он не совал нос в мои дела.
Джезаль невольно улыбнулся. Он представлял себе, какая это забавная сцена.
— Кроме того, я слышала, что вы все отправляетесь в Инглию со следующим приливом. А я не могу позволить тебе уехать не попрощавшись, правда?
— Я бы никогда так не поступил! — воскликнул он, снова объятый ужасом. Ему было больно слышать, как она говорит о прощании. — То есть я бы скорее дал им уплыть без меня, чем так поступил!
— Хм.
Какое-то время они оба шли вокруг озера, не отрывая глаз от гравия дорожки. Это не походило на то горько-сладкое прощание, которое он вообразил заранее. На деле оно вышло просто горькое. Они шли между стволов старых ив, полоскавших ветви в воде. Это был уединенный уголок, скрытый от любопытных глаз. Вряд ли удастся найти лучшее место для того, что он хотел сказать. Джезаль искоса посмотрел на нее и набрал в грудь воздуха.
— Арди… э-э… я не знаю, долго ли продлится война… Понимаешь, дело может затянуться на несколько месяцев… — Он пожевал верхнюю губу. Все получалось совсем не так, как он надеялся. Он репетировал свою речь перед зеркалом раз двадцать, пока в точности не добился необходимого выражения лица: серьезного, доверительного, слегка заискивающего. Теперь, однако, слова вырывались с глупой поспешностью. — Я надеюсь… то есть, может быть… ты будешь меня ждать?
— Осмелюсь предположить, что я никуда отсюда не денусь. Останусь здесь, мне больше нечего делать. Но не беспокойся, в Инглии у тебя будет много других забот — война, честь, слава и все такое прочее. Ты быстро забудешь обо мне.
— Нет! — вскричал он и схватил ее за руку. — Нет, никогда!
Он быстро убрал руку, пока никто ничего не заметил. По крайней мере, теперь Арди смотрела на него, несколько удивленная тем, насколько страстной была его реакция. Сам он удивился гораздо больше.
Джезаль глядел на нее сверху вниз. Несомненно, симпатичная девушка, однако слишком темноволосая, слишком загорелая — и слишком умная; одетая просто, без всяких украшений, да еще с огромным безобразным синяком на лице. Едва ли она могла стать предметом оживленного обсуждения в офицерской столовой. Почему же она казалась Джезалю самой восхитительной женщиной в мире? Принцесса Тереза рядом с ней выглядела немытой собачонкой.
Все умные слова вылетели из головы Джезаля, и он заговорил, не думая, глядя прямо в ее глаза. Может быть, именно это и есть искренность.
— Послушай, Арди, я знаю, что ты считаешь меня ослом, и… Ну, может быть, я такой и есть, но я не собираюсь всегда им оставаться. Не знаю, зачем ты посмотрела на меня, я вообще не особенно много знаю о таких вещах, но я… я все время думаю о тебе. Я не думаю почти ни о чем другом в последнее время. — Он набрал в грудь еще воздуха. — Мне кажется… — Он снова оглянулся по сторонам и убедился, что никто на них не смотрит. — Мне кажется, я люблю тебя!
Арди разразилась хохотом.
— Ты действительно осел, — сказала она.
Отчаяние. Он был раздавлен. Он едва мог дышать от разочарования. Его лицо исказилось, голова поникла, он уставился в землю. В глазах стояли слезы. Настоящие слезы. Он был жалок.
— Однако я буду тебя ждать.
Счастье. Оно набухло в груди и вырвалось наружу коротким девчоночьим всхлипом. Он чувствовал беспомощность. Даже смешно — какую власть над ним она имела. Разница между горем и радостью заключена в одном ее слове.
Арди снова рассмеялась:
— Посмотри на себя, дурачок. — Она подняла руку, коснулась его лица, вытерла большим пальцем слезу с его щеки. — Я буду ждать, — повторила она и улыбнулась ему.
Эта ее кривоватая улыбка…
Люди исчезли, исчез парк, город, весь мир. Джезаль бесконечно долго смотрел сверху вниз на лицо Арди. Он пытался запечатлеть в памяти каждую ее черту. У него было необъяснимое ощущение, что память об этой улыбке поможет ему преодолеть многие испытания.
В порту кипела деятельность, необычайно бурная даже для порта. Пристани кишели народом, воздух звенел и дрожал от гомона. Солдаты, снаряжение и припасы бесконечным потоком текли по шатким сходням вверх на палубы. Несли ящики, катили бочонки, затаскивали и заталкивали на борт сотни лошадей с выкаченными глазами и пеной на губах. Люди с кряхтением налегали на мокрые веревки, наваливались на балки, громко перекликались под моросящим дождем, скользили ногами по мокрым палубам и метались взад-вперед в грандиозном столпотворении.
Повсюду люди обнимались, целовались, махали руками. Жены прощались с мужьями, матери — с сыновьями, дети — с родителями. Все вымокли под дождем. Кто-то пытался сделать мужественное лицо, кто-то плакал и стенал. Другие оставались спокойны: это были зрители, пришедшие поглазеть на всеобщее безумие.
Все это не имело никакого значения для Джезаля, стоявшего у перил на палубе корабля, который должен был увезти его в Инглию. Джезаль погрузился в глубочайшее уныние, из носа его текло, намокшие волосы липли к черепу. Арди здесь не было, и все же она была повсюду. В шуме толпы ему слышался ее голос, выкликавший его имя. То и дело ему мерещился ее силуэт — она смотрела на Джезаля, и дыхание прерывалось в его груди. Он улыбался, поднимал руку, собирался помахать ей, и тут же понимал, что это не она. Другая темноволосая женщина улыбалась другому солдату. Плечи Джезаля снова опускались; с каждым разом разочарование становилось горше.
Теперь он понимал, что совершил ужасную ошибку. За каким чертом ему понадобилось просить ее, чтобы она его ждала? Чего ей ждать? Без сомнений, Джезаль на ней не женится. Это просто невозможно. Но при одной мысли о том, что она может посмотреть на другого мужчину, у него сжимался желудок. Он попал в отчаянное положение.
Любовь. Ему отчаянно не хотелось этого признавать, но, по-видимому, это была именно она. Он всегда с презрением относился к ней. Дурацкое слово. Подходит для плохих поэтов, которым не о чем больше строчить, и глупых женщин, которым не о чем поболтать. Джезаль считал это сказками для детей, ведь в реальном мире отношения между мужчинами и женщинами сводятся к постели и деньгам. А теперь вот, посмотрите на него: по уши увяз в кошмарном болоте страха и вины, вожделения и смятения, потери и страдания. Любовь. Что за проклятие!
