Путь эльдар: Омнибус (ЛП) - Кинг Уильям (е книги TXT) 📗
Сийин помолчал и оглядел всех собравшихся членов ковена, поворачивая к ним свое круглое растянутое лицо. Он чувствовал немалое удовольствие от вызванного у них дискомфорта.
— Я уверен, что Иллитиан ищет чистое сердце.
Четвертый представитель ковена, скрытый пеленой искажения, до сих пор не говорил и не двигался, но неожиданно отреагировал на эти слова. По комнате эхом пронесся пронизанный помехами шепот, похожий на звук лезвия, скользящего по точильному камню.
— Оставьте нас, — сказал он.
Тайные мастера в масках и приближенный секретарь в зеленой мантии развернулись на каблуках и немедленно исчезли в затененных проходах, так быстро, что казалось, будто их мгновенно проглотила тьма. Сийин внимательно созерцал, как размытая фигура темнеет, плотнеет и превращается в высокого гемункула с узким, острым лицом, облаченного в шиферно-серую мантию мастера-избранника Девяти. Сийин молча поразился. Он только что перескочил через целых три ступени в запутанной, как лабиринт, иерархии Черного Схождения.
— Прискорбное дело, — голос водил камнем по стали, — но оно творится в твоих собственных владениях. Отступник завел себе новое логово под крепостью Белого Пламени, куда его пригласил твой хозяин, архонт Иллитиан.
Сийин захлебнулся от негодования и почувствовал, как кровь хлынула к растянутому лицу. Дела, которые Иллитиан вел с бродягой Беллатонисом, — уже само собой плохо, но куда хуже было то, что он пригласил этого пса в собственный дом. Гемункулы медленно приходили в ярость, невероятно медленно по стандартам комморритов, но когда их холодный и яркий гнев все же возгорался, его было практически невозможно угасить. Сийин почувствовал первые искры этого гнева, тлеющие внутри него.
— Этого нельзя потерпеть! — прошипел Сийин. — Беллатонис оскорбляет наш ковен и нас всех! Он топчет наши учения и насмехается над нашими писаниями. Он подвергает город опасности! Его нужно остановить!
Мастер-избранник задумчиво кивнул. Его глаза были заменены плоскими пластинками черного кристалла, и веки судорожно смаргивали на тусклом свете.
— Тебя переполняет дух праведного отмщения. Это хорошо, — проскрипел мастер-избранник. — Но достаточно ли велика твоя ненависть, чтобы перенести тебя на следующую ступень схождения?
Сийин удивленно моргнул. Новая ступень значит, что он станет мастером, равным по рангу Беллатонису до того, как тот ушел из ковена. Ради этого он готов был практически на все.
— Я ненавижу Беллатониса, — сказал он и осознал, что эти слова вызывают у него возбуждение. — Я ненавижу и хочу уничтожить его.
Мастер-избранник кивнул и протянул ему маленькую вещицу, узорчатый ключ со множеством тонких бороздок.
— Возьми это, подойди к сорок девятой расщелине и открой камеру. У твоего врага слабость к подаркам, и ты, возможно, найдешь там для него подходящий дар. Не медли. Я чувствую, что у тебя осталось немного времени. Забирай и уходи.
Сийин трясущимися руками принял ключ и пошел сквозь лабиринт. Он тщательно следовал всплывшим в памяти маршрутом и воспользовался еще одной каплей драгоценного эликсира, чтобы не сбиться с курса. На такой глубине большая часть лабиринта была совершенно лишена освещения, и только строгое следование пути, который был мнемонически имплантирован в разумы членов ковена, не давало заблудиться и погибнуть в чернильной темноте. Опустив голову и закрыв глаза, Сийин, как полагалось, сделал сорок девять шагов.
Открыв глаза, он увидел перед собой коридор, восьмиугольный в сечении и освещенный холодно сияющим аметистовым кристаллом под потолком. Путь преграждала тяжелая с виду круглая дверь из серебра. По ее поверхности спиралью закручивались письмена, исходящие от большой замочной скважины в центре. Сийин вставил в нее ключ, полученный от мастера-избранника, и остановился.
Что, если это была проверка? Или ловушка? Некоторые члены ковена могли бы воспользоваться тем, что он отвлечен Беллатонисом, чтобы избавиться от него… Гемункул неуверенно дотронулся до ключа, торчащего из замка. Потом он вновь подумал об унижениях, которым подвергал его Иллитиан. Сийин не мог восстать против своего архонта и надеяться, что выживет после этого, но мог, по крайней мере, нанести удар соперничающему гемункулу, получив на то благословение ковена.
Он схватил ключ и повернул. Тот закрутился, сначала медленно, потом быстрее, а затем полностью исчез в скважине. Несколько ударов сердца ничего не происходило, потом Сийин заметил, что на кажущейся сплошной поверхности двери проступили прорези и разделили ее на концентрические кольца. Они начали вращаться независимо друг от друга, пока не приняли нужное положение и аккуратно сложились друг внутрь друга, открывая путь внутрь. Наружу потянуло затхлым воздухом, отчего Сийин чихнул. Должно быть, камера простояла запертой сотни лет. Несмотря на его опасения, оттуда не вылетели твари пустоты, чтобы атаковать его или проклясть, исполнив все его желания. Внутри что-то едва заметно мерцало, и, следуя за этим блеском, он вошел в маленькое восьмиугольное помещение, в основном заполненное полками из тонких листов хрусталя. Сийин еле слышно ахнул, увидев то, что находилось перед ним.
Здесь были разложены всевозможные атрибуты тайного искусства: инкрустированные шкатулки, ящички, затейливо украшенные лезвиями, рунические тетраэдры, туго свернутые сферы из блестящего металла, горшки, амфоры, курильницы и тигли. Настоящие сокровища. Они были богато украшены с немалым, хотя и жутковатым мастерством, но только гемункул знал их подлинную цену. Содержимого хранилища хватило бы, чтобы разорить целый кабал, приобрести флот или подкупить гарнизон крепости. Эти редкие и смертоносные драгоценности представляли собой тончайшие механизмы мучения.
Сферы назывались Анимус Витэ и состояли из разумных, острых как бритва, туго свернутых металлических лент. По команде они стремительно разворачивались, хватали жертву и так же быстро сжимались вновь, с восхитительной неизменностью разрубая беспомощное тело на куски. К сожалению, Беллатонис узнает эти приметные устройства задолго до того, как их можно будет поднести на расстояние, достаточное для убийства…
Сийин перевел взгляд на маленькую черную коробочку с узорчатыми лезвиями, торчащими из каждого угла. В ней он узнал Шкатулку Свежевания. Если открыть ее с правильными словами, наружу вырвется сонм невидимых убийц и начнет кусать жертву, не делая различия между доспехами и плотью, словно вихрь незримых клыков. Сийин слышал рассказы, что, закончив свою работу, эфирные существа из шкатулки приносили череп жертвы своему хозяину, восхитительным образом оставив невредимым мозг внутри.
Луноликий гемункул задумался. Большинство легенд, окружавших Шкатулку Свежевания, описывали ее как инструмент наказания и террора, но не казни, и уделяли особое внимание жутким страданиям беспомощной жертвы. Сийин же нуждался в устройстве, которое гарантированно и полностью уничтожит Беллатониса, не оставив ни шанса выжить. Он с сожалением отверг идею использования шкатулки и двинулся дальше.
На соседней полке лежал толстый угловатый обломок хрусталя. Увидев его, Сийин зашипел и начал двигаться более осторожно, стараясь не отразиться в зеркальной поверхности обломка. Это был Разбитоскол, легендарное творение безумного гения Ворша. Каждый Разбитоскол был сделан из фрагмента сложнейших врат между измерениями, которые назывались Зеркалом Граней. Когда портал был разрушен, Ворш тщательно разыскал каждый его фрагмент и превратил их в оружие. Благодаря некой странной гармонии между измерениями, которую понимал только этот сумасшедший ученый, можно было поймать чье-либо отражение в осколок и разбить его, и тогда жертва тоже разлеталась на куски. Сийин считал, что в городе осталось очень мало Разбитосколов — если они вообще еще оставались — но вот лежал один из них. Может быть, именно ему предназначено стать погибелью Беллатониса?
Сийин нахмурился. Чтобы успешно воспользоваться Разбитосколом, нужен храбрый и ловкий прислужник. Ни один из его развалин не подходил, и он вряд ли мог рисковать, совершая попытку убийства лично. Кроме того, он чувствовал, что не мог полностью доверять эзотерическому орудию измерений, не видел в нем способа навсегда избавиться от соперника. На каком-то глубоком уровне ему хотелось бы видеть тело — разумеется, уничтоженное, превращенное в кровавое месиво, но желательно реальное и осязаемое. Тринадцать основ мести очень ясно говорили об этом: нельзя считать врага мертвым, пока не найдено тело. Гемункул задумчиво облизнул тонкие губы. Убить другого гемункула — редкое удовольствие, так как ковены больше времени проводили, борясь с внутренними конфликтами, нежели допуская их. Таким образом, какой бы способ нападения Сийин не выбрал, он должен быть совершенно неожиданным и вызвать мгновенную смерть.
