Путь Короля. Том 1 - Гаррисон Гарри (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
Ухмылка Ивара вдруг обратилась в леденящий душу оскал, застывший и огромный, как на оставшемся без плоти черепе. Он легонько постучал острием меча по настилу.
— Давай, — прошептал он, — давай подходи…
Шеф уже знал, что ему делать. Упражняться с Иваром в искусстве владения оружием значило обречь себя на почти мгновенную смерть. Его сила в другом. Прежде всего нужно вывести Ивара из равновесия. Да, вывести из равновесия. Использовать его нескрываемое презрение к себе…
Осторожно продвигаясь по сходням, Шеф неуклюже попытался ткнуть врага наконечником своей алебарды в лицо. Ивар отвел удар в сторону, не только не дернув туловищем, но и не скосив взгляда. Но атаковать не стал, решив подождать, когда его бестолковый противник подтянется поближе и откроется уже целиком.
Теперь Шеф делает высокий-превысокий замах. Кажется, он приготовился рассечь своего закованного в латы противника пополам, от макушки до чресел. Ивар снова расплылся в ухмылке. С берега разочарованно загудела толпа воинов. Да ведь это не хольмганг, где можно крушить противнику кости, потому что он не вправе сделать и полшага в сторону. Даже дряхлый старик способен увернуться от эдакого удара, а потом еще успеет сделать шаг вперед и проткнуть горло такому вояке, пока он будет оправляться после своего промаха. Такой прием с ним, с Иваром, может испробовать разве что трэль, случайно взявший в руки оружие. Каковым, если разобраться, и является Сигвардссон.
Шеф вложил в удар всю свою силу. Против ожиданий огромное лезвие алебарды было направлено не на Ивара, но в доску сходен, на которой стояли оба противника. Раздался хруст расщепленного дерева. Алебарда расколола мостки надвое. Ивар, потеряв и спесь, и равновесие, отпрянул назад, к ладье. Не теряя времени, Шеф выпустил из рук древко алебарды, бросился на врага, обхватил его за туловище и в тот же миг повалился вместе с ним в мутные и прохладные потоки Уза.
Когда же оба оказались в реке, Шеф неожиданно для себя вздохнул, но вместо воздуха вобрал в дыхательные пути жидкость. Задыхаясь и барахтаясь, он рванулся к поверхности. Но сильные пальцы Ивара уже вцепились в него. Мало того, вода просочилась под шлем, и теперь его голова стала словно вдвое тяжелее обычного. Вокруг горла свила кольцо могучая змея. Другая рука Ивара свободна, он нащупывает ею перевязь, пытается выдернуть кинжал. Отчаянным усилием Шеф сковывает запястье Ивара, оба всплывают и начинают неистово кувыркаться на поверхности. Но едва Шеф успевает наполнить легкие воздухом, как Ивар подминает его под себя, и Шеф идет ко дну, придавленный его весом.
Внезапно тот тошнотворный спазм, который стоял у него в горле с первых мгновений схватки, тот ледянящий внутренности ужас перед Фафниром, канул в небытие. Ибо канул в небытие тот дракон. Не было ни чешуи, ни панциря, ни жуткого взора, встреча с которым заказана смертному… С ним боролся человек, мужчина… Даже, пожалуй, и не вполне мужчина, с ликованием пронеслось где-то в темноте его сознания.
Вертясь и изворачиваясь с проворством ужа, Шеф притянул туловище врага поближе, и вдруг, нагнув голову, боднул его железным ободом своего шлема. Тем самым ободом, который он время от времени оттачивал напильником, пока тот не обретал качества бритвы. Хруст твердого предмета, вслед за ним — что-то податливое. Впервые Ивар сам пытается уйти из захвата. А над рекой уже стелется громкое эхо: бдительные зрители приметили, как краснеет поверхность Уза над невидимыми врагами. Шеф раз за разом пускает в ход тот же прием, но вдруг понимает, что Ивар уже сменил захват, вновь зажал его гортань мертвой хваткой и вдобавок навалился на него. Через мгновение Ивар уже ловил ртом воздух, набираясь сил с каждым сделанным вздохом, тогда как возможности Шефа стремительно шли на убыль.
И тогда правая рука Шефа, словно бы по собственной воле, нащупала колено Ивара. «Это, конечно, не drengskapr, — успел подумать Шеф. — Бранду было бы за меня стыдно. Но это лучше, чем разделать на мелкие кусочки Годиву, словно зайчиху на жаркое…»
Рука его неумолимо подползла под рубаху и проникла в промежность врага; судорожной хваткой утопающего обхватил он весло Ивара у самой его уключины, сдавил, скрутил и рванул на себя, призвав на помощь все проведенные у наковальни годы. Где-то над поверхностью реки уже помутившееся сознание уловило нечеловеческий, душераздирающий визг. Но Уз утопил его, заглушил своими илистыми водами. Когда легкие Шефа также дали течь, впустив в себя удушающие потоки, он твердил про себя одно: «Давить, давить… Только не выпускать…»
Глава 9
Рядом с постелью сидел Ханд. Шеф с минуту не сводил с него взгляда, затем, словно ужаленный притаившимся насекомым, резко подскочил на ложе.
— Что с Иваром?
— Ну-ну, не так шибко, — проговорил Ханд, мягко отталкивая его от себя. — Ивара больше нет. Остались одни рожки до ножки.
Язык ворочался во рту, что весло в илистой заводи. С громадным усилием Шеф выдавил:
— Как это?!
— Сразу и не скажешь, — рассудительно отвечал Ханд, — может статься, что просто утонул. Или потерял слишком много крови. Ты ведь ободком шлема искромсал ему все лицо и шею… Хотя, по моему разумению, он умер от боли. Ты же держал его мертвой хваткой… Понимаешь, о чем я? Мы потом вынуждены были поработать ножом, чтобы высвободить туловище. Так что если бы он к тому времени еще не издох, мы бы прикончили его в этот момент. Забавное дело, — неторопливо продолжал Ханд, — он оказался вполне нормальным мужчиной. В смысле устройства тела. И если у него выходили передряги с женщинами — то это только по вине его головы. Все остальное у него было на месте.
Не сразу сквозь сумбур, царивший в сознании Шефа, всплывали вопросы, которые задают в таких положениях.
— А кто меня самого вытащил?
— Ах да. Квикка со своими приятелями. Викинги-то просто стояли на бережку и тупо глазели. У них на родине, видно, существует такая забава: два человека пытаются отправить друг друга на дно. Пока кто-то из них не победит, зрители не трогаются с места. Не имеют права, если хорошо воспитаны. К счастью, у Квикки в воспитании были изъяны.
Шеф старательно воссоздавал картину поединка на шатких мостках. Вдруг с пронзительным чувством он припомнил, как Бранд пытается сорваться с Иварова клинка…
— Что с Брандом?
На лице Ханда мгновенно выступило выражение профессиональной озабоченности.
— Трудно сказать. Может, и выживет… Силища в этом человеке необыкновенная. Но лезвие проникло в кишки. А куда ему было деваться? Слишком глубоко Ивар его проковырял. Я дал Бранду чесночную муку, чтобы отвлечь от себя внимание, сам нагнулся и втянул запах из его внутренностей. Воняло уже изрядно. Чаще всего вслед за такой штукой однозначно наступает смерть.
— А в этот раз?
— Ингульф ничего нового не сделал. Разрезал ему брюхо, вывалил наружу кишки, кое-где поставил швы и вложил обратно. Да все прошло как-то через пень-колоду… Мы ему дали настой белены с маком, которым намертво усыпили Альфгара, а Бранд все равно сознания не терял… Мышцы живота у него сейчас твердые как булыжники. Если яды начнут бродить по телу…
Шеф не дослушал. Спустив ноги на пол, он попытался встать. Приступ тошноты едва не заставил его отказаться от этого намерения. Собрав последние остатки сил, он отпихнул с пути Ханда, честно пытавшегося заставить его улечься.
— Я обязан повидаться с Брандом. Тем более если он и вправду скоро сыграет в ящик. Он еще многое… многое должен мне рассказать. О франках, к примеру…
А в десятках миль от берегов Уза изможденный телом и удрученный духом странник сидел на корточках, греясь подле угольков очага, в покосившейся кентской лачуге. Немногие узнали бы в этом бродяге некогда блистательного этелинга, едва не коронованного на трон своего королевства. Не украшает голову его нынче золотая диадема — сбита со шлема ударом пики. Нет при нем ни кольчуги, ни щита с изысканным узорочьем — он избавился от них, сорвал с себя в считаные секунды передышки между вражьими натисками. Даже оружия он не вынес из этой сечи, отрубив от перевязи ножны, когда после целого дня нескончаемой резни, в которую она превратилась, он понял, что должен искать смерти или спасения в побеге — либо сдаться на милость франков. Долгие мили он не выпускал из рук обнаженный клинок. Не раз и не два с помощью верных бойцов из павшей дружины отбивался от настигавших их отрядов легкой конницы. Потом конь его рухнул; едва успев выпрыгнуть из седла, Альфред покатился кубарем в сторону. Тут же над его телом завязалась яростная схватка. Когда же она чуть отдалилась и он, шатаясь, поднялся на ноги, вокруг не было ни души. Он бросился в объятия спасительной тьмы, в дебри кентского Вельда. За пазухой пусто, в карманах гуляет ветер — теперь он стал настоящим попрошайкой. Хорошо, что до наступления ночи его внимание привлекло слабое марево света. И, как самый настоящий доходяга, он просил приюта в этом захудалом дворе, расположенном посреди охваченной голодом местности, а теперь должен не спускать глаз со сковороды, на которой жарились овсяные лепешки, прислушиваясь к тому, о чем судачили его не слишком доброхотные хозяева, которые сейчас запирали своих коз в загоне. Не сговариваются ли они о его выдаче?
