Сновидения Ехо (сборник) - Фрай Макс (библиотека книг .txt) 📗
– То же самое говорят многие старожилы, – утешил меня Шурф. – Даже на самой подробной карте города нет доброй половины здешних переулков. И это тот редкий случай, когда я вынужден простить специалистам столь вопиющую небрежность. Такой уж это район. Впрочем, теперь он входит в моду, а значит, вскоре изменится до неузнаваемости.
– Мне как раз сегодня рассказали, что Мелифаро собрался куда-то сюда переехать, – вспомнил я. – Кажется, на Удивительную улицу. Есть тут такая?
– А кто ее знает, – беспечно ответил мой друг. – Но если сэр Мелифаро собрался туда переехать, значит есть. Он, при всем моем уважении, пока недостаточно опытный колдун, чтобы поселиться на несуществующей улице.
На этом месте Шурф внезапно схватил меня за шиворот и в охапку одновременно и крутанулся на пятке против часовой стрелки, волоча меня за собой и сердито бормоча под нос какие-то неизвестные мне ругательства.
Впрочем, практически все старинные угуландские заклинания примерно так и звучат.
Я совершенно опешил от этой его выходки. Даже браниться не стал, только спросил:
– Ты чего?
– Обычная предосторожность. Теперь нас никто не увидит. Услышать, правда, могут. Поэтому особо не ори.
– А я тебя вижу.
– Я тебя тоже – потому, что мы находимся под воздействием одного заклинания. Если бы я заколдовал нас в два приема, были бы невидимками и друг для друга. Очень удобно, что можно выбирать.
– Как будто мы вдвоем закутались в Кофин укумбийский плащ?
– Примерно. Я давно искал что-то подобное. Невозможно одалживать плащ всякий раз, когда необходимо стать незаметным. И вот, хвала нашей Орденской библиотеке, я решил эту проблему раз и навсегда. Обычно одного заклинания хватает чуть больше, чем на полчаса. Нам как раз достаточно.
– Ого! – восхитился я. Научишь?
– Научу, если ты не забудешь повторить свою просьбу в тот момент, когда нам обоим будет больше нечем заняться.
– Это очень деликатный отказ.
– Да ладно тебе. Еще и не такие чудеса порой случаются. Пошли.
– Куда?
– Увидишь, когда придем. В городских документах цель нашей экспедиции значится как Скандальный переулок. Тебе это о чем-то говорит?
– Только о том, что я уже так заинтригован, что еще немного, и заплачу от любопытства.
– Вот и хорошо, – кивнул Шурф. – Я совсем не мастер интриги, ты знаешь. Но решил, что надо учиться и этому.
– Зачем?!
– Чтобы список вещей, которые я не умею делать, сократился еще на один пункт.
– И в легкомысленного балбеса играешь из тех же соображений?
– Совершенно верно. Только я не играю. А стараюсь искренне быть таковым.
– У тебя потрясающе получается.
– У меня пока, будем честны, вообще ни хрена не получается. До настоящего, как ты выражаешься, «легкомысленного балбеса» мне очень далеко. Но на скорый успех я и не рассчитывал. Главное, что процесс идет. И назад мне дороги нет, вот что по-настоящему прекрасно.
– В каком смысле – нет?
– Таким, как прежде, я уже не стану, даже если захочу. А я не захочу. Разнообразие и переменчивость окружающего мира – хорошая подсказка человеку, к чему следует стремиться. Так называемая личность – просто что-то вроде погоды. И меняться, по идее, должна так же часто и легко.
– Ничего себе! – присвистнул я. – Именно личность? Не настроение?
– Так личность, в идеале, и должна быть чем-то вроде настроения. Личность – это же не сам человек, а просто форма, в которой проявляется работа сознания.
– Ты все-таки потрясающе формулируешь.
– Ты бы тоже так потрясающе формулировал, если бы в свое время не наплевал на мои рекомендации и регулярно занимался дыхательной гимнастикой. Она, помимо прочего, проясняет ум. А ясный ум – это очень удобно. Примерно как остро заточенный карандаш… Так, а теперь стоп. Смотри. Да не на меня!
Но я уже и сам понял, куда надо смотреть.
В конце улицы, на которую мы только что свернули, стоял дом, слишком высокий для Ехо, примерно пятиэтажный; впрочем, окон, по которым обычно можно сосчитать этажи, там не было вовсе. Зато на плоской крыше красовалась конструкция, очень похожая на чертово колесо, только вместо кабинок к ней были прикреплены гигантские искусственные птицы, являющие собой обескураживающий компромисс между лебедем и павлином. Все это безобразие было освещено слабым сиянием разноцветных фонариков и медленно вращалось – не то с помощью какого-то хитроумного механизма, не то просто от ветра.
– Это что за хрень такая удивительная? – изумленно спросил я.
– Иногда ты тоже потрясающе формулируешь.
– Это не ответ.
– Ты лучше смотри внимательно. Похоже, я неплохо рассчитал время.
– Время – чего?
Но ответ мне не понадобился. Потому что дом, на который я глядел во все глаза, засветился тусклым сиреневым светом, задрожал как желе и принялся менять форму. Несколько минут спустя на его месте стояло приземистое сооружение ярко-лилового цвета, больше всего похожее на комок сырого теста – ни одного прямого угла. Зато верх его был украшен множеством башенок самой причудливой формы, а в круглых окнах, расположенных по периметру, вспыхнул свет – изумрудно-зеленый, розовый, оранжевый, снова зеленый, красный, голубой.
– Мама дорогая, – наконец выдохнул я. – Да что тут творится вообще?
Друг мой явно наслаждался произведенным эффектом. Это было заметно, несмотря на его текущий облик, не слишком хорошо приспособленный для выражения любого рода эмоций. Трудно изобразить что-то толковое на лице, состоящем практически из одних бровей. Но когда это Шурфа Лонли-Локли останавливали трудности.
– Так и знал, что тебе понравится, – сказал он. – А ведь ребята просто тренируются.
– Какие ребята?
– Новые Древние архитекторы, так они себя называют. Малдо Йоз со товарищи. Вообще-то я думал, ты уже догадался. Больше такое у нас вытворять вроде некому.
– Час от часу не легче. Кто такой Малдо Йоз? Что за «новые древние»?
Шурф удивленно покачал головой.
– Ты что, не читаешь газеты? С каких это пор?
– С тех самых, когда там несколько дней кряду писали только о моих трупах [18], – мрачно сказал я. – Сперва многочисленные опровержения слухов о моей скоропостижной смерти, что еще ладно бы. Неприятно, но действительно необходимо, к тому же им Джуффин велел. Но потом эти красавцы затеяли так называемое «журналистское расследование». То есть каждый день публиковали все более бредовые версии случившегося. В конце концов мне стало неприятно.
– Могу тебя утешить, эта тема давным-давно закрыта по личному распоряжению Его Величества, чьи нервы не выдержали прежде моих. Последней каплей стала статья, подробно повествующая о том, как ты решил захватить власть в Соединенном Королевстве с помощью тысячи собственных двойников, злодейски созданных специально для этой цели. К счастью, что-то пошло не так, и все твои будущие соратники появлялись на свет сразу мертвыми, а то был бы нам всем полный конец обеда, как говаривал в соответствующих случаях сэр Андэ Пу. Хочешь еще подробностей?
– Спасибо, не надо, – вздохнул я. – Если ты думаешь, будто меня окружают исключительно чуткие, деликатные люди, решительно не способные затрагивать в разговоре неприятные мне темы, ты ошибаешься. Я пока еще не ушел из Тайного Сыска в портовые грузчики. Так что мне эту собачью чушь по дюжине раз на дню пересказывали.
– Странно, что ты так недоволен. По идее, подобные вещи должны тебя смешить.
– Они и смешили – поначалу. Но знаешь, есть некоторая критическая масса глупости, достигнув которой шутка перестает быть забавной.
– Но разве глупость может быть обидной? Да еще настолько, чтобы навсегда отказываться от чтения газет.
– Не в обиде дело. Просто я поневоле стал думать, что все остальные статьи, которые я с интересом читаю на досуге, такая же фигня, как все эти ужасные откровения о происхождении моих трупов.
– Ну, кстати, не все, – заметил Шурф. – Примерно половина.
