Маршал грозового мира (СИ) - "Юста" (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗

— Это не совпадение, это закономерность. Понимаешь ли, Хасдент начал разрабатывать свой метод как раз из-за того, что боялся Проводника: во всяком случае, так считал сам Гиретте. Почему бы этому и не быть правдой?

— Но тогда вы признаете, что сущность Проводника действительно представляла серьезную опасность? — прищурился Мальс. — Вряд ли Хасдент был подвержен суевериям: если он видел опасность, значит, она и впрямь существовала.

— В этой истории много всего загадочного, — со вздохом произнес Байонис. — И все же я думаю, что началось не с Хасдента, а с Гиретте. Слишком уж необычным выглядит его сумасшествие в сочетании с тем, что он сумел провести семь идеальных преступлений, не привлекая внимания полиции. Я не имею в виду те письма в газету, я говорю о наличии улик и подозрений. А их просто не было. Если б не шедевры эпистолярного жанра от Проводника, мало кто заподозрил бы злой умысел в смерти некоторых из его жертв. Не каждый умный человек смог бы такое провернуть. А у него — получилось. Если тебе угодно, я вижу в этом нечто мистическое, удачу, подаренную человеку с совершенно необычным взглядом на мир.

— То есть вы признаете наличие «могущественнейшей силы во вселенной»? — с легкой долей сарказма поинтересовался Хор.

— Не могущественнейшей, но силы. Ты помнишь запись о смерти Хасдента? — Байонис вытащил первый листок. — «Даже магия не может сотворить такого с человеческим разумом — а я сумел, и спасибо тебе за это, Проводник». Здесь сделан акцент на неком особом умении Проводника, которое словно бы выше магии. Сомневаюсь, что он написал бы такое, если бы все проворачивал исключительно благодаря своим стратегическим способностям.

— Послушайте, но ведь это противоречит основным законам магии, той нерушимой основе, на которой стоит вся наша теория. Магическая энергия не может влиять на разум, а что ещё могло стать оружием Проводника?

Маршал невесело усмехнулся:

— Я ничего не знаю кроме того, что Алика Хусту уничтожила дневник, выучив наизусть все записи, чтобы пересказать их как важный материал для расследования, а Мэйл Иушнице позволил ей это сделать.

— Вы хотите сказать, — прошептал Мальс, — она сделала это, чтобы уничтожить то, что запечатлел на этих листах её брат?

Маршал сделал значительную паузу.

— Во всяком случае, она относилась к этому очень серьезно. Как и Мэйл. Удивительно, что за все годы нашей дружбы он не захотел посвятить меня в эту историю. Боялся, что не поверю? Может, справедливо боялся и, наверное, считал, что нет смысла рассказывать, раз уж дневник уничтожен.

— В таком случае, — осторожно заметил Хор, — адмирал должен был полностью увериться, что и таинственный помощник ему ничего не сделает за смерть Гиретте. И он имел эту уверенность, а иначе постоянно чувствовал бы себя в опасности — раз уж решил отнестись со всем вниманием к этому.

— Погоди-ка, — выдохнул Маршал, и в его взгляде блеснуло осознание. Он промчался по последним записям и с легким волнением зачитал: — «Когда мы проведем седьмого, мы вместе запишем всю эту славную историю, сохраним тебя на страницах моего дневника, а затем он проводит меня и окончательно уйдет сам». Ты видишь? Проводника должен проводить помощник.

— Вы хотите сказать, — ахнул Хор, — что помощник и есть Мэйл?

Байонис резко качнул головой.

— Это было бы слишком. Однако Гиретте — тот, для кого на первом месте ритуал, а значит, он готовил свою смерть. И специально для этого отсылал письма в газету — видимо, по ним Проводника и нашел этот таинственный помощник. Возможно, пожар стал частью ритуала, а Мэйл именно в это время появился в доме. Но однозначно в этом стоит искать зацепку. Так что нам необходимо поднять все материалы по этому делу — вдруг какие-то мелочи подойдут к этой картине. Заметь, что адмирал погиб именно сейчас, когда все стало так серьезно, когда Кей начал ритуальные убийства. До тех пор, насколько я понимаю, он тренировал свое умение…

— На политических противниках Рондера Мистераля, — выпалил Хор, которого до сих пор уязвляло отношение Маршала к его теории о покровителе. — Хотя мог бы заняться кроликами или мышами. Поймите же, те старые убийства произошли не просто так!

— Не просто так, — невозмутимо подтвердил Байонис. — Он желал попробовать атаковать по-настоящему сильных противников, прежде чем начинать свой круг, который зависел от воли судьбы, а значит, мог выкинуть любой фортель, вплоть до Эссентессера Объединенного Мира, что он почти и сделал.

Мальс сделал глубокий вдох и перевел взгляд обратно на записи Алики.

— Давайте все же расшифруем до конца эту историю. «Он попытался уничтожить связь нас троих — и я взбунтовался, пробуждая всю дикость своей истинной натуры. В те дни я сошел с ума. Поддавшись на провокацию, я сам искорежил нашу связь. Единое целое перестало существовать. Она превратилась в обычного человека, он спрятался глубоко внутри меня, а я стал Гиретте Хусту». Здесь, видимо, идет описание лечения, информация о котором сохранилась в архивах о душевнобольных.

— Да, описание лечения, но ограничиваться констатацией факта не стоит, — Маршал нахмурил брови. — Обрати внимание на ход этого лечения. Гиретте признается, что, хоть таинственный «он» и сделал много что, но без резкой реакции со стороны пациента это не вышло бы так эффективно. Провокация. Что значит эта провокация? Как вообще сумели избавить Проводника от его сумасшествия и на время сделать нормальным человеком? Это один из важнейших вопросов, раз уж мы решили не делать четких решений касательно второй сущности Гиретте Хусту.

— А разве в архивах не сохранилось имя человека, который его лечил? — запоздало сообразил Хор.

— Увы, не сохранилось, — развел руками Байонис. — Правда, в одной из бесед Мэйл упоминал… упоминал, что Гиретте лечился по какой-то инновационной методике, которая так и не вошла в употребление, хотя в его случае дала положительные результаты. Я склонен этому верить. Какие выводы можно сделать?

— Гиретте так напугал собой этого врача, что тот прекратил практику? — хмыкнул Мальс.

К его удивлению, Маршал серьезно кивнул.

— Прекратил практику и начал придумывать средство против Проводника.

— То есть вы утверждаете, что он и есть Хасдент?

— Это кажется мне наиболее логичным. Заметь, он переманил к себе Моул как помощницу для экспериментов — и погибла именно Моул, хотя в тот момент рядом присутствовало около пяти человек. Тебе не кажется, что это уж слишком печальное совпадение для Гиретте?

— Хасдент что, провоцировал его снова?

— Нет, — Байонис снова пробежался глазами по начальным записям. — Я думаю, что он пытался экспериментировать с его сестрой, чтобы найти средство против Проводника. Вспомни, что говорилось в дневнике. Гиретте считал их с сестрой и с второй сущностью единым целым и наверняка не раз высказывал это остальным. Хасдент решил, что у Моул схожая ситуация, но она была слабее, а потому стала прекрасным объектом для экспериментов, направленных на то, чтобы вытащить Проводника из Гиретте. А сначала целью сделалось вытащить Проводника из Моул.

— А вместо этого он вытянул из неё всю энергию и жизнь, — мрачно закончил Хор.

— Именно, — кивнул Маршал. — Смотри, что написано дальше в «Истории». «Она превратилась в обычного человека, он спрятался глубоко внутри меня, а я стал Гиретте Хусту». То есть Моул уже не была восприимчивой к этим материям, она отдалилась от всей этой странности с Проводником. В общем, не существовало разницы, проводить эксперименты на ней или на постороннем человеке. Это и стало причиной её смерти и пробуждения Проводника, который начал запугивать Хасдента. А тот уверился, что его метод не работает, начал бояться и ощущать стыд из-за Моул, и все это в итоге привело к его гибели, в то время как Гиретте считал, что это полностью заслуга «могущественнейшей силы в мире».

— Выглядит логично, — неторопливо произнес Мальс. — Тем не менее, это сплошные предположения, не подкрепленные чем-то определенным.