Стражи времени (СИ) - Ванин Сергей Викторович (читать книги .TXT) 📗
— Смотрите сами, — усмехнулся Воронцов, — я в этих письменах слабо разбираюсь. Это наш научный руководитель для вас приготовил.
— Гениально, изумительно, сильно, а вот с этим бы я поспорил, — бормотал профессор, быстро просматривая испещрённые формулами тетрадные листы и оставляя на полях свои правки, пометки и лаконичные пояснения.
— В конце тетради наш академик Поливайко даже письмо вам написал, Иван Фридрихович, — сообщил профессору Сергей.
— Уже читаю, — отозвался профессор, записывая что-то мелким неровным почерком, — обязательно передайте академику эти записи, там кое-какие мои идеи. Я кратко изложил, он поймёт.
Линке вернул Сергею тетрадь и, сев на диван, мечтательно поднял глаза к потолку.
— Даже не верится, что моё изобретение живёт и здравствует почти семьдесят лет спустя, — счастливо улыбнулся профессор.
— Придется поверить, Иван Фридрихович, — Воронцов взял у Татьяны иголку с ниткой и принялся зашивать тетрадь обратно под подкладку.
Глава 28. ВСТРЕЧА
Василий Мигун пододвинул к себе сковородку со шкварчащей глазуньей. В один присест уговорив яичницу, Василий зачистил корочкой чёрного хлеба дно сковороды и принялся за чай. По старой, ещё зэковской привычке, Мигун пил крепко заваренный чай, практически чифирь. Помешивая ложечкой тёмную, тёрпкую жидкость, Василий бросил взгляд в окно. Невысокий полный мужчина в заношенном неопределённого цвета костюме неторопливо прохаживался возле подъезда, в котором проживал Василий.
— Я милого узнаю по походке, — довольный своей наблюдательностью пропел Василий, ополаскивая под краном грязную посуду.
«Вот значит, кто меня сегодня пасти будет, — подумал он, надевая форму, и тщательно надраивая сапоги, — Ну что же, пусть следит, если сможет».
Собравшись, Василий вышел из подъезда, и, не спеша, двинулся в сторону метро. Толстяк, особо не скрываясь, последовал за ним. Спустившись под землю, Василий зашёл в вагон, доехал до нужной станции и поднялся на поверхность. Несмотря на то, что в этот утренний час народу в подземке было много, филёр не отставал ни на шаг. Выйдя из метро, Мигун увидел отходящий от остановки трамвай. В два прыжка оказавшись возле дверей, Василий успел вскочить внутрь. Толстяк, проделав тоже самое, оказался в соседнем вагоне, откуда продолжал наблюдать за Василием. Мигун доехал до своей остановки и, спрыгнув с подножки, двинулся к КПП института. Толстяк, проследовав за ним до самого забора, преспокойно остановился и, не скрываясь, принялся наблюдать за входом на территорию закрытого объекта.
Один из караульных, выйдя из здания пропускного пункта, попросил нахального субъекта предъявить документы, но, увидев в руках толстяка гебешное удостоверение, козырнул и удалился восвояси. Возвратившись в здание КПП, сержант, как положено, сразу же доложил об ошивающемся у здания секретного объекта топтуне по команде. Доклад дежурного по КПП сержанта принял начальник караула. Он тут же, не раздумывая ни секунды, отзвонился начальнику режима объекта подполковнику министерства госбезопасности Амиру Явлоеву.
Амир Амирович Явлоев был ставленником Лаврентия Берии. В своё время переведённый из Центрального аппарата НКВД Грузии в столицу Явлоев честно и преданно служил «хозяину». Но в последние месяцы хитрый и коварный Амир стал посматривать в сторону группировки Виктора Авакумова, справедливо опасаясь ареста и расстрела в случае прихода к власти злейшего врага Лаврентия Берии.
Сразу же после Гражданской Войны горячий джигит Амир Явлоев сменил буденовку на кожаную фуражку чекиста и был направлен партией уничтожать белых недобитков в Архангельскую губернию. Там, храбро сражавшийся с бандитами Амир близко свёл знакомство с другим красным командиром Николаем Коняевым. Покончив с врагами революции, Амир получил перевод в солнечную Грузию. Николай же до поры продолжал службу в родной и милой сердцу северной глуши. Впоследствии и тот и другой были переведены в Москву, но случай определил им в начальники злейших врагов, люто ненавидевших друг друга. Явлоев же с Коняевым, в отличии от их руководителей, воевать друг с другом не собирались. Амир всегда относился к Николаю Ивановичу Коняеву с симпатией. Коняев платил ему той же монетой. Но афишировать свои дружеские отношения и тот и другой опасались, не желая навлечь на себя гнев наркома и его строптивого заместителя. Всё было спокойно, пока Явлоев не услышал из уст одного большезвёздного начальника информацию о скором уходе Лаврентия с поста министра Госбезопасности и воцарении на этом троне Виктора Авакумова. Амир крепко призадумался.
— Если, как утверждает этот уважаемый и почтенный человек, Лаврентий Берия, оставив пост, займётся созданием атомной бомбы, что будет с верными ему людьми при новом министре Авакумове? — пощипывая тонкие холёные усики-щёточки, размышлял Амир, — Вряд ли Виктор Авакумов оставит у себя на службе бывших бериевских людей. И где гарантия, что, уходя, Лаврентий заберёт меня с собой, предложив хорошую должность и перспективы получения нового звания?
Нет, таких гарантий не было, и Амир, кусая от напряжения губы, несмело набрал телефон бывшего сослуживца Коли Коняева. Коняев обсуждать дела по телефону отказался и пригласил товарища в кафе «Ветерок». В этом обшарпанном снаружи шалмане после обильной трапезы Явлоев рассказал Коняеву, чем занимается вверенный его попечению институт. Поведал он и о Вахтанге Дадуа, и о профессоре Линке, сообщив старому знакомцу массу интересных сведений. За это полковник Коняев пообещал Амиру полную лояльность и расположение своего шефа по приходе того к власти, в чём лично он, Коняев, нисколько не сомневался. Довольные друг другом друзья разошлись по кабинетам.
А что теперь? Коняев мёртв, а рядом с вверенным Амиру объектом, не скрываясь, топчется нахальный соглядатай. Получив информацию от начальника караула, Амир жутко перепугался.
— Пронюхал Лаврентий о моём двурушничестве, — подумал Явлоев, вскакивая из удобного кожаного кресла, — Пронюхал и топтуна прямо под нос мне подсунул. На, мол, Амир, смотри, дорогой, всё я о тебе знаю.
Явлоев открыл шкаф и, достал из-за книг бутылку коньяка. Наполнив до краев стакан, выпил залпом, не закусывая, и тут же закурил папиросу.
— Все знают, что топтуны — ведомство полковника Язёва, — подумал Амир, усмехаясь, — А что? Вот возьму и позвоню Ивану! Так и так, кто тебе приказал меня пасти? Что, интересно, верный служака ответит.
Амир налил ещё и опять выпил полный стакан. Коньяк не бодрил, не снимал напряжение, как обычно.
,Когда убили Дадуа, Явлоев сначала испугался до смерти. Ведь по просьбе Коняева он без всяких санкций задержал офицеров охраны Вахтанга, Зубарева и Бородина. Ни ордеров, ни каких либо ещё документов на их задержание у Явлоева не имелось. Сработано было топорно, и Амир сам понимал это. Но с другой стороны, дежурная смена охраны несла в ту ночь свою вахту возле дома Вахтанга и честно пыталась защитить его. Мигун, старший той смены, написал в рапорте, что Вахтанга пытались выкрасть неизвестные. Хороши неизвестные! Те, кому положено сразу узнали в этих неизвестных Авакумовских подручных. А ведь Мигун явно был в курсе, что Коняев замышляет недоброе. Амир сам свёл Мигуна с Коняевым, прекрасно понимая, чем подобное знакомство может закончиться. Но своя рубашка ближе к телу, и коварный Амир, заботясь о своей шкуре, подставил Дадуа под удар, угождая Коняеву и его патрону. Теперь, очевидно, всё вскрылось, и месть Берии будет страшной!
После убийства Дадуа Амир, не зная, что делать с Линке, посадил старика под домашний арест, рассчитывая, что профессора скоро хватятся. Однако прошло несколько дней, а стариком никто не интересовался. Работы в институте были временно приостановлены, а профессор сидел дома, на квартире, предоставленной ему Вахтангом. Узнать адресок этой резиденции было очень непросто. Хитрец Дадуа получил её в квартино-эксплутационном управленни МГБ по личному распоряжению Берии, да ещё и оформил, как явочную квартиру. А эта информация секретная даже для него, Амира. Положение было глупое, дальше некуда. Но выручил сам старик-профессор. Он ждал, да так и не дождался звонка Вахтанга. Потом сам, не смотря на запрет Дадуа, позвонил в квартиру Вахтанга. Услышав в трубке незнакомый голос, Линке испугался и прибежал в институт, прямо в руки к Амиру Явлоеву. Амир принялся с пристрастием допрашивать старика, пытаясь выяснить, что произошло в ту роковую ночь на квартире грузина. Но Линке лишь хлопал глазами, и ничего вразумительного рассказать не мог. В итоге Явлоев, плюнув, заключил пофессора под домашний арест. Не желая отряжать на охрану старика своих офицеров, Амир придумал послать к Линке Зубарева и Бородина. В случае чего, на них можно будет свалить ответственность за возможные ошибки и просчеты. С Мигуном Амир решил пообщаться один на один, рассчитывая вытянуть из него всю информацию, которой тот обладал.
