Ок-но - Дегтярев Максим Владимирович (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Подъем становился все тяжелее, но Первый Наблюдатель запретил делать привал. Философ обливался потом и жаловался, что у него вот-вот отнимутся руки. Наконец мы достигли вершины. Она была совершенно лысой, словно траву выкосило ветром. Специально для моей головы с трудом нашли травянистую кочку, положили. Трава пахла нафталином. Харриган, мертвецки бледный и с паленой раной на груди, подошел, наклонился и придавил мне голову ладонью. Теперь я смотрел строго вверх. Старушка в парике согнала с моего носа ундинского муравья. Я поблагодарил ее взглядом. «Не за что», — сказала она, потом с обидой добавила: «Вы мне лгали, вам не понравились мои пирожки, а я так старалась!»
Галеафы встали вокруг меня и стали что-то петь на незнакомом языке. Ундинское солнце палило вовсю. Ни одно облако не рискнуло его закрыть: все облака огибали солнце по дуге. Я чувствовал, что что-то не так. Долго не мог понять, что именно мне кажется неправдоподобным. Наконец понял: несмотря на то, что ундинская трава была под самым моим носом, я не чихал и глаза не слезились. Антиаллергены я не принимал неделю как минимум, следовательно, я сплю. Сказанные Первым Наблюдателем слова «Да проникнет в него Его семя», я выслушал с улыбкой.
Темноту рассек свет фонаря. Меня снова куда-то тащили. Лемуры! — пожелал я всем сердцем. Снова ошибся: то был Зейдлиц и еще три ДАГАРца. Они вынесли меня в коридор и положили на пол. Невролог с фельдшером подсоединили провода медконсультанта.
— Как ты? — спросил Зейдлиц.
— Уйди… человек, — сказал я.
На мгновение он мне поверил. Услышав ответ, невролог зашелестел пакетом с шлемом для проверки на галеафность. Зейдлиц приказал отставить.
Шеф вырос как из алеф-измерения. Он изучил заключение медконсультанта и сказал:
— Здоровье надо тратить с умом.
— Почему я ничего не чувствую? — спросил я.
— Прежде чем привести тебя в чувство, тебе ввели обезболивающее.
— А где галеафы?
— Туда посмотри, — он указал в сторону зала ожидания.
Я приподнялся на локтях и посмотрел.
Галеафы лежали голова к голове, держась за руки и образуя звезду. Глаза у них были открыты. На груди у старушки я заметил несколько карточек. Две карточки соскользнули на пол — наверное, в тот момент, когда она выпустила их, чтобы взять за руку инженера, смотревшего в потолок все тем же критическим взглядом… Ближе всех ко мне лежал Кастен. На его лице застыла улыбка человека, услышавшего приятный комплемент.
— Они…
— …мертвы.
У меня подкосились локти. Итак, Передача состоялась. Кастен добился своего. Ожидал ли он, что свидание с Энтомологом закончится для них смертью? Кастен был со мной откровенен. Потому что знал, что умрет? Нет, не может быть. Он говорил слишком спокойно. У него была цель, но целью не была смерть. Энтомолог их обманул. Конечно, муравьем больше — муравьем меньше…
— Знать бы, какой анекдот рассказал им Энтомолог перед тем как убить, — сказал Зейдлиц, глядя на мертвых наблюдателей.
Я спросил Шефа, на чем я прокололся.
— На ком, Федр, на ком… Я же предупреждал, что Харриган встречался с кем-то из галеафов помимо Кастена.
— Я проверил. Никого из галеафов не было на записи за шестнадцатое апреля. Они все признали во мне Харригана. Кроме Кастена, конечно.
— Вот именно! Ты сыграл свою роль слишком хорошо. Он ВСЕ тебе поверили. И он — тоже.
— Кто, он?
— Вот он, — Шеф махнул куда-то в сторону загрузочного тоннеля. Я снова приподнялся. ДАГАРцы клали на носилки человека в белом медицинском халате. Я понял, что не видел его среди галеафов, лежавших в зале ожидания.
— Он не галеаф?
— Не галеаф. Обычный врач, следовавший на сорок-десятый Терминал. Он транспортировался вместо седьмого галеафа. Тот сообразил, что ты самозванец и сбежал до транспортировки. А этот принял тебя за предводителя — предводителя группы сумасшедших. А Кастена — наоборот: за нормального человека, который пытался вас остановить. Скорее всего, именно он тебя оглушил и освободил Кастена.
Я выругался с упором на самокритику.
— Ладно, — сказал Шеф, — расслабься. Даже генератор случайных чисел иногда ошибается.
— Спасибо, утешили… Он жив?
— Да вроде.
— Шеф, как вы думаете, почему Кастен оставил нас в живых? Или иначе: оставил бы он нас в живых, если бы не знал, что умрет во время Передачи?
— Вероятно, он ждал указаний о том, как с вами поступить, от Энтомолога.
— Это самое удобное объяснение.
— В большей степени для тебя, — уловив мою мысль, заметил Шеф.
— Запись цела? — спросил я.
— Цела. Потом прослушаем. Сейчас лечись… хм… на здоровье.
После того как тела галеафов были убраны, меня переправили в лазарет на Терминале 4010. Медик, по чьей вине я упустил галеафов, оказался на соседней койке. Когда меня привезли, он спал. Уложив меня, медсестра вооружилась шприцом со снотворным. Я попросил убрать из палаты все тяжелые предметы. Ни за одного из нас я не ручаюсь, сказал я. Она успокоила меня, сказав, что за нами будут следить по монитору. Потом сделала укол, который успокоил меня бесповоротно. Утром я проснулся от прикосновения чего-то холодного к моей руке. Не успел открыть глаза, как услышал знакомый щелчок. Сосед — перепуганный и бледный — отскочил к своей койке. Приковав меня к кровати моими же наручниками, он теперь чувствовал себя в относительной безопасности. Наручники он стащил из куртки. Слава Зейдлицу! — он не вернул мне бластер. Через какое-то время пришла вчерашняя медсестра в сопровождении врача и Шефа. Судя по их лицам, они вдоволь повеселились, наблюдая через установленную в палате камеру наблюдения как меня обездвиживают. Наверное, они ждали интересного продолжения, но медик ничего такого больше не предпринимал, поэтому они решили вмешаться. Медсестра увела его куда-то, врач осмотрел меня и сказал, что все в порядке. Когда он ушел, Шеф заметил, что он надеялся, что мы с тем поддельным галеафом подружимся. Мы немного поболтали, потом он пошел послушать, что медик скажет Зейдлицу. Вернулся где-то через час. Ничего неожиданного медик Зейдлицу не сообщил. О Передаче он знал едва ли больше меня. Кастен оглушил его и связал сразу после того, как тот его освободил. Разумеется, Зейдлиц проверил его прибором для распознания галеафов и, разумеется, результат был отрицательным. Теперь Зейдлиц озадачен поисками девятого галеафа, удравшего с ТКЛ-4009 в тот момент, когда я оказался в очереди на транспортировку вместо капитана Харригана. Галеаф, видимо, был не самым сознательным, раз он не предупредил остальных. Камера наблюдения на ТКЛ-4009 успела его заснять.
— Ничего не могу гарантировать, — сказал я, вглядываясь в физиономию на снимке. — Передача начисто вышибла из головы все триста снимков за шестнадцатое апреля. Помню только попугая в клетке. Красно-синий ара, говорит на латыни и венгерском. Это случайно не его хозяин?
— Когда не надо, память у тебя действительно феноменальная, — скривился Шеф. — Этот субъект был знаком с Харриганом и Кастеном. Он знал, кто ты такой, и это он стрелял в тебя на Ундине. Ну так кто это? — Он продолжал тестировать мои мозги на предмет полного выздоровления. — Его имя тебе известно, ты даже с ним однажды разговаривал.
— Доктор Томальди, глава экологического контроля на Ундине и знакомец спасателя Алексеева.
— Угадал, — ухмыльнулся Шеф.
— Что с ним сделают, когда поймают?
— Не наша забота, — сказал Шеф, заменив (думаю, из уважения к моему состоянию) единственное число второго лица на множественное первого.
Настаивать я не стал. Я подумал, что когда Татьяна вернется из экспедиции, я попрошу Зейдлица одолжить мне галеафометр.
Эпилог
Ливень застиг нас на дне котлована с друидскими мегалитами. Друидам-то ничего, а мы вымокли до нитки. Я еще как-то сумел вскарабкаться по скользкому обрыву, но профессора Рассвела и Джулию Чэпмэн вынесли наверх в ковше робота-экскаватора. Как оказался наверху Гордон Алистер, я так и не понял. Адвокаты — они такие проныры.
