Красноглазый вампир - Рэ Жан (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Дорогой мистер Скельмерсборо! — воскликнул Шепферд, увидев своих гостей. — Я вас не знаю, но уже видел вас. Четыре года назад в «Театре новинок» на Друри-Лейн разыгрывалась одноактная пьеска. Я заметил вас в зале вместе с вашим сыном. Он тогда был еще ребенком. Вы так аплодировали актерам! Теперь я понимаю, что вы разбираетесь в великом сценическом искусстве!
— А что мы увидим сегодня, мистер Шепферд? — осведомился сыщик.
— Неизвестную пьесу в четырех актах, которую написал я. Сумерки любви. Не без скромности признаюсь, это мое лучшее творение. А затем вас ожидает сюрприз: аллегорическая шарада. Представление закончится в полночь, но, конечно, я оставляю вас на ужин.
Дом мистера Шепферда был старым и обширным. Через открытую дверь бокового зала сыщики увидели стол, накрытый на тридцать персон. С другой стороны вестибюля имелись две идущие одна за другой гостиные и кабинет, примыкавший к зрительному залу.
Сцену закрывал занавес, а в помещении для зрителей стояли самые разнообразные сиденья, от бархатных кресел до простых кухонных табуреток.
Народу было немного. Господа «Скельмесборо и сыновья» были представлены господам и дамам Джонс, Уайт, Бабсон, Стивенсон, Уолкер и Сталкер и т. д. Вскоре зал был заполнен, и все расселись по местам.
Мистер Шепферд объявил, что сам играть не будет, а исполнит обязанности режиссера. Сцена освещалась тремя настенными керосиновыми лампами. Поскольку света от этих ламп было маловато, поставили еще два четырехсвечника, свечи в которых менялись во время спектакля.
Мистер Шепферд объявил, что счел необходимым отпечатать программки и самому представить актеров. Четыре господина и две дамы. Автор выспренно назвал их имена и сообщил в качестве шутки, каково их социальное положение:
— Мистер Робинсон, эсквайр.
Мистер Альджернон Поттс, помощник бухгалтера в «Лендсон и компани лимитед».
Мистер Уилльям Бейтс, почетный сборщик из «Компании вод».
Мистер Артур Гаррет, коммерсант.
Без особой вежливости, в которой никто из присутствующих его не упрекнул, мистер Шепферд представил дам- актрис:
— Мисс Офелия Мейсон, компаньонка миледи Хенс- фильд.
Мисс Банкерсмит, стенографистка.
Одобрительный и восхищенный ропот послышался при объявлении занятий сухой мисс Мейсон, компаньонки миледи Хенсфильд. Задетая за живое, мисс Банкерсмит попросила мистера Шепферда добавить, что она также была частным секретарем мистера Баттеркапа, коммерсанта из Сити. Ей эта деталь казалась значимой, но оставила аудиторию равнодушной.
Пьеса, состоящая из одних разговоров, была разыграна с прилежанием. Господа старались отдышаться после каждой тирады, заученной наизусть, а потому спрятавшемуся за кулисами мистеру Шепферду, объединившему таланты режиссера с обязанностями суфлера, вмешиваться не пришлось. Мисс Банкерсмит размахивала руками и подчеркивала каждое свое слово притоптыванием, словно читала стихи.
У мисс Мейсон на носу сидели очки, а некрасивое лицо обрамляли строгие черные ленты. Она излагала текст своей роли монотонным голосом, однако ей постоянно аплодировали.
В промежутках между актами мистер Шепферд выходил на сцену, опускал занавес и объявлял перерыв.
По залу ходила золушка с подносом в руках и предлагала освежающие напитки.
Пьеса была без начала и конца. В ней шла речь о путешествии в Индию, о кораблекрушении и наследстве, которое в конце пьесы доставалось мисс Офелии Мейсон, незаконным путем обделяя мисс Берту Банкерсмит.
По ходу пьесы мистер Артур Гаретт внезапно влюблялся в мисс Мейсон, был назначен день бракосочетания, а кающаяся мисс Берта утешалась в объятиях старика мистера Бейтса, человека, который тщательно хранил тайну о своем состоянии. Таково было содержание пьесы Сумерки любви.
В зале было холодно, поэтому разносили горячее вино, помогающее справиться с холодом.
Используя несколько разрисованных картонок, золушка с помощью мистера Шепферда изменила сцену, превратив ее в некую деревенскую местность. Мистер Шепферд объявил шараду.
Тут же на простую скамью на сцене уселись две пары влюбленных. Мистер Робинсон и мисс Берта Банкерсмит, мистер Гаррет и мисс Офелия Мейсон. Они говорили друг другу нежные слова о цветах, звездах, птичках и ручейках. Вдруг из-за кулис послышался чудовищный рык, и на подмостки
выпрыгнуло странное, волосатое и горбатое существо. Свечи в канделябрах практически догорели, и сцена оказалась едва освещенной, но зрители могли видеть, что существо было удивительно уродливым.
Его лицо было искажено гримасами неведомых страданий. Гарри Диксон сказал себе, что среди полных нулей на сцену вышел настоящий превосходный актер, достойный играть на лучших сценах.
Ужасающее существо вырывало стерильные цветы из горшков на клумбах и поочередно укладывало их то к ногам мисс Берты, то к ногам мисс Офелии.
Но обе презрительно не замечали даров.
В конце концов чудовище издало громогласный вопль и бросилось на двух влюбленных мужчин, которые замертво свалились на землю и остались лежать в полной неподвижности.
Издав триумфальный крик, человек-зверь изобразил дикую джигу перед двумя испуганными девицами, испытал колебания перед выбором, наконец, остановил свой взгляд на мисс Офелии Мейсон. Схватил ее и с радостными воплями утащил за кулисы. На этом пьеска закончилась.
Мистер Шепферд сообщил, что шарада представлена, и попросил сообщить имя героя.
Почти все одновременно воскликнули: «Калибан!» Ответ был верным.
Чудовищный герой шекспировской трагедии заслужил аплодисменты.
Наступила полночь: час ужина.
Ужин оказался замечательным. Мистер Шепферд постарался угодить гостям. Подали устриц и белое вино, крохотные горячие булочки с паштетом из палтуса, дичь, зажаренную в каменной соли, бедра индейки в желе. Великолепный ананасно-виноградный крем завершил пиршество, во время которого подавалось французское вино и различные ликеры.
Перед тем как приступить к ужину, Гарри Диксон сумел шепнуть на ухо ученику несколько слов, которые весьма удивили Тома:
— Поухаживайте за мисс Мейсон!
— Обслуживание гарантировано, — пробормотал молодой человек, бросив неприязненный взгляд на героиню вечера. Разглядев ее поближе, он увидел, что у нее лоснящаяся кожа, красный нос, а одно плечо выше другого.
Но она была компаньонкой леди Хенсфильд, а приказ учителя следовало выполнить.
Тому без труда удалось занять место за столом рядом с ней, и он оказывал ей мелкие услуги. Вначале высокомерная и задумчивая, мисс постепенно оттаяла и стала больше походить на человека, чему, несомненно, способствовали вина, которые она пила, не стесняя себя в количестве.
Том беседовал с ней, используя свой золотой голос и великолепное произношение. Элегантность его игры сделала свое дело, и во время десерта он сделал ей некое предложение. Она ответила не сразу, не оставляя челюсти без работы, но позволила ему погладить ей руку под столом и не сразу отодвинула ногу, когда Том слишком нежно прижал колено к ее колену. А Гарри Диксон дал волю своему умению наблюдать. Увы, эта способность, которой он заслуженно гордился, похоже, покинула его и не хотела помогать. Он видел вокруг честных и тщеславных буржуа, рассуждающих о театральном искусстве, хотя особо в нем не разбирались. Мистер Шепферд постоянно был в окружении гостей и громко смеялся.
Когда подошел традиционный час сигар, сыщику удалось отвести хозяина в сторону, чтобы вознести ему неумеренные похвалы.
— Кстати, — вдруг спросил он, — я не заметил за столом потрясающего актера, воплотившего образ ужасного Калибана. Мне хотелось бы поздравить его.
Диксон заметил тень, проскользнувшую по сияющему лицу драматурга-любителя.
— Он очень робкий человек, — ответил мистер Шепферд, — хотя обладает огромным талантом. Надо извинить его. К тому же он желает сохранить свое инкогнито.
— Жаль, — огорчился Гарри Диксон, — очень хотелось выразить ему благодарность. С какой неподражаемой непосредственностью он играет!
