Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник (СИ) - Холод Корин (читаемые книги читать txt) 📗
— И я это просмотрела… — прошептала Анна.
— Глава проекта не вникала в личные дела своих сотрудников настолько глубоко, — скучным голосом сказала Ребекка. — Вампиры — не люди. Им чуждо многое из того, что довлеет над смертными. Никто не мог предположить, что в птенце старого Сира из Нового Орлеана могло остаться столько человечности. Он не смог заставить себя выйти на солнечный свет. Это слишком больно. Но он был биохимиком. И не мог не знать, что больное животное принесёт смерть ему самому.
— Хватит, — жёстко отрезала Шварц. — Говорим прямо. Это становится для меня личным делом.
— Как скажете, Леди, — Горовиц пожала плечами. — Я ошиблась в некоторых данных на этом пути. Например, решила, что Кристиан Салини не был близок Вальдеру. Но пока вас не было, мне хватило времени разобраться. До определённого момента Вальдер очень часто бывал в «Великом Древе». А потом — как отрезало. Раз в неделю, не чаще.
— Передавал кровь?
— Разумеется. И информацию. По крупинкам. По памяти.
— Но «Лунное Безмолвие» не обойти, — возразила Анна. — Мы озаботились, чтобы никто из разработчиков не смог поделиться ни с кем… — она осеклась.
— Вы поняли, — кивнула Ребекка. — Заговор вампиров «Лунное Безмолвие», как и все древние заговоры Ночного Народа, строится на базе человеческой крови.
— А он её не пил. — В голосе Анны звучал гнев. — Какая же я дура.
— Неверно, — кривая улыбка Горовиц вызывала желание стереть её с лица собеседницы жестоким ударом, но Леди сдержала неуместный и неумный порыв. — Это не вы глупы, а те, кто взял Вальдера в клещи, были слишком умны. Они не предвидели только одного. Человеческого фактора. Во всех смыслах.
— И кто они такие? — хищно спросила Анна. Инстинкты главы клана и ярость всё-таки взяли верх, и от голоса Леди по полу ощутимо протянуло холодом. — Кто ответит за это?
— Перед вами — никто, — Бекки зло затушила окурок в пепельнице. — Теперь это дело Агентства. А у меня остался последний вопрос: Салазар Салини, Сир Кристиана, был из Нью-Йорка? На самом деле?
— Да, — Анна не стала делать театральных пауз. — Полагаю то, что он был из Клана Кинжала и погиб в Новом Орлеане, будет достаточным дополнением?
— Вполне, — Ребекка опустила взгляд и низко поклонилась. — Благодарю за вашу доброту и помощь, Леди Шварц. Моё расследование закончено.
Анна взяла себя в руки, встала и тепло улыбнулась.
— Поверьте, госпожа Горовиц, мне доставила истинное наслаждение работа с вами.
— Надеюсь, вы предоставите мне транспорт до Агентства?
— Разумеется. Через пятнадцать минут. А сейчас прошу меня простить, у меня возникли неотложные дела.
— Одну секунду, с вашего позволения, — сочувствие в глазах Бекки было неподдельным, но голос оставался твёрд. — Я, как представитель Агентства «Альтаир», вынуждена требовать от вас: не делайте глупостей.
Леди Шварц вновь улыбнулась.
— О нет, Ребекка, — произнесла она, и огоньки в её глазах засияли чуть ярче. — Глупостей я делать не собираюсь. Передайте Воину и Александру Евгениевичу заверения в том, что я готова и далее сотрудничать с ними.
— Вне всяких сомнений, Леди, — Бекки ещё раз поклонилась, а когда выпрямилась, в комнате уже никого не было. Лишь таяла изморозь на пороге.
— Нью-Йорк, — пробормотала себе под нос Ребекка. — Значит, всё-таки Нью-Йорк… Хорошо. Теперь по этому следу пройдёт даже слепой.
Она грустно улыбнулась и принялась собирать вещи. На сегодня было ещё очень много дел.
Санкт-Петербург. Тридцатое ноября. Вечер. Центральный офис Агентства «Альтаир».
Особый агент внедрения Ревекка Ротшильд шла по Агентству «Альтаир».
Вернее было бы сказать, что шла она по второму этажу и коридор этот вёл её к переговорной за номером четыре. А во имя ещё большей точности можно было бы упомянуть, что шла она не одна. Невзирая на то, что виделось всем окружающим. Следом за ней, в тени мыслей и странно-новых прежних эмоций, твёрдым шагом шла Ребекка Горовиц. Отблеск личности. Проекция памяти. Воображаемая подруга, ставшая ближе иных живых существ, потому что, в отличие от прочих, Бекки знала о Риве всё. Не «почти» и не «практически», а по-настоящему всё. И притом являлась чем-то отдельным, обладающим своей историей, мечтами и желаниями. И своим циничным взглядом на жизнь и окружающее. То есть тем, чего Риве так давно не хватало.
Каладболг и Леохайн уже привычно грели грудную клетку и поясницу. А поклоны попадавшихся на пути сотрудников младшего и среднего звена вызывали не оторопь, а благосклонные кивки и намёки на улыбку.
«Мы сделали за три дня то, на что нам отводили несколько недель, дорогая. Принимай то, что заслужила».
«Да. Мы. Мы это сделали. А значит…»
«Именно. Это сделала ты. А впереди у нас ещё много дел».
Рива усмехнулась холодно и жёстко.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось двадцать минут.
Доктор Джон Генри Холлидей шёл по Агентству «Альтаир».
Ему уже приходилось бывать в этих стенах, но впервые его приглашали на встречу, касавшуюся настолько серьёзного дела. И уж тем более впервые он нёс с собой нечто, что окажет услугу такой могучей организации. Не говоря о том, что услуга эта открывала путь к сотрудничеству на совершенно ином, нежели прежде, уровне.
Джон Генри неоднократно бывал на дуэлях, а больше того присутствовал при оных. Доводилось ему видеть и состязания по стрельбе — настоящие, а не пьяную похвальбу ковбоев. Случалось и судить подобные. Да и настоящий бой «когда… много народу» не обошёл бывшего дантиста стороной. Перестрелка у корраля О-Кей была далеко не самым страшным его сражением: не обо всём пишут в учебниках истории. И сейчас бродяга-джентльмен ощущал знакомый азарт, замешанный на опасности и чутье охотника за разумной добычей. Тридцать два года после воскрешения, когда он восстал из могилы, куда его запихала обиженная ведьма, не прошли для Дока даром. Холлидей многому успел научиться, многое переосознать и многое понять. Но в душе он оставался всё тем же уроженцем воистину Дикого Запада, который привык стрелять первым, многое требовать, но и спрашивать по справедливости. Доку не было страшно. Ему было весело и щекотно где-то внутри.
«В конце концов, если не выгорит, я сам найду эту скотину. И заставлю заплатить за то, что он нас так подставил».
Джон Генри расправил плечи, подмигнул симпатичной агентессе, попавшейся на пути, и полез за флягой.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось пятнадцать минут.
Нуарейн шла по Агентству «Альтаир».
Сейчас она могла на время оставить за спиной вопросы о том, кто прежде занимал её кабинет, и о силе, что стёрла её предшественника из реальности. Могла забыть о том, что её не любили и побаивались. Могла хотя бы на время сбросить с плеч груз прожитых лет и отдаться невероятному чувству исполнения. Как балерина, выходящая на сцену, как стрелок, задерживающий дыхание при виде цели, как рыцарь, поднимающий копьё и готовый отправить своего коня в галоп. Нуарейн достаточно времени провела в Первом, Втором и Третьем отделах, чтобы понимать: задание, которое она получит сейчас, определит её будущее по-настоящему. А после него, в любом случае, уже не будет недомолвок и тайн. Потому что либо она не справится и будет мертва, либо справится и сможет требовать ответы. И, как и прежде, диктовать свою волю.
«Пусть не в таком масштабе. Пусть меньше. Но… я приняла решение. Сердце этого мира будет жить. В ком бы оно ни проявилось. Как бы оно ни проявило себя. Хватит повторять прежние ошибки. Пришло время новых решений. Новых ошибок? Возможно. Но я больше их не боюсь».
Нуарейн благосклонно кивнула Ильясу, вывернувшему из соседнего коридора, и перевела мысли в деловое русло. Её ждали взлёты и падения, и она хотела, чтобы первых было больше, чем вторых.
До брифинга по делу «Троицы» оставалось десять минут.
