На стороне мертвецов (СИ) - Волынская Илона (версия книг TXT) 📗
Борта драккаров снова окутались дымом. Снаряд врезался в берег, земля под ногами зашлась дрожью, Митя пошатнулся, упираясь ладонями в неприступную дверь. Сверху посыпались комья вывороченной взрывом земли.
Дверь дрогнула. А потом задрожала сама сторожевая башня. На миг показалось, что она даже присела, напружинилась и… ее орудия окутались паром!
— Та-да-да-да! — башня изрыгнула снаряды из всех стволов разом.
Грохот оглушал, грохот выворачивал душу. Как во сне Митя видел облако пара, окутавшее башню на реке… и пылающие «хвосты» снарядов, точно огненными нитями прошивающие пространство между башней и драккаром. Пылающим вихрем снаряды обрушились на драккар, все разом… Столб воды, металла и пламени взметнулся к небесам.
— Да-а-а-а! — надсаживая горло заорал Митя. — Да! Да! Да!
Смотровое окошко над дверью распахнулось.
— Шо вы тут робыте, Дмитрий Аркадьевич, га? — заорал высунувшийся из него Вовчанский. — Посвистели и добре, а зараз геть звидси!
— Вы тут? — глупо спросил Митя. Вовчанский не ответил, только с грохотом захлопнул окошко, но Митя не нуждался в ответе. Только стоял и блаженно улыбался.
— Пишлы звыдси, паныч! — прямо в ухо ему проорал старший лоцман. — Нема з нас тут ниякого толку — ще прибьють ни за що! — они подхватили бабку с двух сторон под руки и побежали к домам и скрывающимися за ними проулками. За ними, пригибаясь, помчался Митя.
Блаженная улыбка не сходила у него с губ. У него получилось! Получилось! Кажется, он спас этот паршивый городишко… Но! Самое главное! Теперь Лаппо-Данилевские не отвертятся! Доказательств достаточно: есть медведь и есть цыган. Цыган знал про готовящееся нападение, иначе бы не хорохорился… но теперь-то он все расскажет! А может, и медведь тоже — если за него Урусов возьмется. Митя усмехнулся про себя. А ведь есть еще паротелега Лаппо-Данилевских, бывшая паротелега Штольцев. Та самая, в которой медведя возили. Все, Алешке с папашей конец! Они за все ответят! За убитых и поднятых Гришку с отцом, за других мертвецов, что отца едва не загрызли, а сам Митя, столько лет успешно уворачивающийся от своей так называемой судьбы и предназначения, вынужден был тех мертвецов упокоить… А еще за каждую пуговицу на уничтоженных сюртуках и жилетах, за них — в особенности! Повешенье! Только повешенье, на меньшее он не согласен!
За спиной взрывалось и грохотало, перелетевший через башню снаряд врезался в землю позади него, но Митя был счастлив! Еще бы убедиться, что с отцом все в порядке… Волна воздуха от взрыва сбила Митю с ног, он прокатился по земле…
— Стережиться, паныч! — заячьим скоком рванув в сторону, заорали лоцманы…
Митя едва успел вскочить на ноги… из проулка сыпанули конники. Идущие походной рысью уланы сомкнутыми рядами скакали к башням — стучали копыта по мостовой, хрипели лошади, звенела сбруя, протяжно пел рожок.
Митя вжался в стену дома, пропуская конный строй. И тут же кинулся вперед, вцепившись крайнему улану в стремя:
— Петр! Шабельский! Вы знаете, где мой отец?
— Митя! Вы что здесь делаете? — перегнувшись с седла, чуть не в самое ухо ему прокричал Петр Шабельский. — Все в порядке с вашим отцом! На вокзал умчался, вместе с Лаппо-Данилевским, уговаривать тамошних подрядчиков големов своих пригнать! Глупая затея — не дадут наверняка. Убытков побоятся — вдруг варяги их глиняных человечков топорами порубят. — он презрительно поморщился. — Этому подлому племени… — пожевал губами, проглатывая явно непристойный эпитет. — Только бы деньги грести.
— Вместе… с Лаппо-Данилевским? — растерянно переспросил Митя.
Дрогнула земля и над крышами низеньких домишек проплыли громадные головы глиняных големов. Големы шагали к реке.
— Надо же — согласились! — недовольно проворчал Шабельский. — Можно подумать, без них бы не справились.
— Поручик! Что вы там застряли! — заорал проезжающий мимо уланский ротмистр. — Быстро в строй! А вы, юноша… — он скользнул по Мите взглядом. — …убирайтесь! Гражданским здесь не место.
— И правда, сидели бы вы дома, Митенька! Пока мы спасаем город. — Шабельский тронул коня шпорой и поскакал догонять строй.
— Между прочим, это я спас ваш город. — пробурчал Митя вслед. — Но кажется… я не против остаться неизвестным героем.
Он огляделся. Лоцманы с мамашей давно пропали из виду, конный полк тоже прошел… и Митя просто зашагал по улицам. За спиной гремел бой, рядом кто-то орал, мельтешили люди, проносились конные курьеры, с грохотом захлопывались ставни — Митя был уверен, что изнутри их закладывают подушками. А он просто шел домой. Свое дело он сделал… и даже убивать никого не пришлось. Он шкодливо ухмыльнулся — он снова проскочил, и снова надул и мару, и ее хозяйку!
Путь от реки до дома был не так уж и далек — все-таки маленький городишко, не Петербург, нет, никак не Петербург. А столько событий! Столько, что можно бы и поменьше… Он свернул на пустую Тюремную площадь. Ни городовых, ни торговцев, ни случайных прохожих… Их дом стоял тихий, настороженный, с запечатанными ставнями окнами.
«Надеюсь, внутрь меня все же пустят — в ванную охота!» — Митя брезгливо принюхался к пахнущему речной тиной рукаву… И спать! А завтра все это закончиться. Леська принесет завтрак… Он слегка покраснел, вспоминая бойкую девчонку…
И пошатнулся, когда в него с разбегу врезалась девчонка. Не та девчонка. Мышиная косица, рубашка с вышивкой, юбка, заткнутая за пояс, чтоб бежать быстрее… и плещущий в глазах ужасах.
— Даринка? — он отстранил ее на вытянутую руку, поглядел удивленно, потом кое-что вспомнил и пакостно ухмыльнулся. — На-адо же! Я сказал тебе явиться к нам домой — а ты и в самом деле явилась? Удивлен… Хотя время ты подобрала не самое удачное…
Митя продолжал болтать, но холодок дурного предчувствия уже змеей обвивал внутренности: лицо девчонки было белее ее сорочки… и не только потому, что сорочка оказалась изрядно замаранной пылью, потом и кажется… кровью.
— Там, там… — мелко стуча зубами, выдохнула ведьмочка. — Там… варяги!
— Виталийцы. — наставительно поправил Митя. — Ну да, они, но боятся нечего — башни стреляют, уланы выдвинулись, даже големов к реке погнали…
— А они не у реки! Они уже в городе! С другой стороны зашли! И там — никого! — провизжала она, ухватила его за рукав, и поволокла в противоположную от реки сторону.
[1] Все очень, очень плохо (не дословный перевод с татарск.)
Глава 37 Ярость медведя
— Я… Возвращалась… Мимо башни… Которая на выезде… А они… Рядом прямо появились — вот дорога пустая, а вот они — с топорами! — на бегу частила девчонка. — Варяги… Прямо посреди дороги!
— Виталийцы. — снова машинально поправил Митя. И тут же возмутился. — Откуда они там взялись?
— Не знаю! Один в меня топором кинул, я увернулась, и мороком прикрылась…
Морок! Он отчетливо помнил, как девчонка шастала по бывшему подворью Штольцев и никто, кроме него, ее не замечал. Если прав Свенельд Карлович и у варягов сохранились эти их ведьмы… вельвы… То учитывая, что здесь в них попросту не верят… это страшное оружие!
— А стражники… башенные… их… в топоры… волк… который оборотень… на них прыгнул… его пополам… пополам разрубили! — она с присвистом втянула воздух, побелела еще сильнее, хотя казалось — куда уж… и продолжила, все так же отрывисто. — Остальные в башню заскочить успели… в одну, вторая пустая стоит… Стрелять начали, но долго не продержатся.
С одной — точно не продержаться, варяги, если это и правда они, просто обойдут…
Гулкий грохот, будто где-то неподалеку обронили стальной лист, хлестнул по ушам. Земля ощутимо содрогнулась и… над крышами поднялось облако черного дыма. Над тем самым местом, где еще три дня назад они с отцом въезжали в город!
— Не обошли. — останавливаясь, хрипло выдохнул Митя.
— Да бежим же! — чуть не плача, девчонка снова дернула его за руку…
И только тут Митя сообразил, что все это время мчался рядом с ней — как замороченный!
