Исчезнувший - Нибел Флетчер (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
По мере того как Каваног повышал голос, он говорил все тише.
— Но это святая истина! — настаивал Дэнни. — Еще один такой месяц, и нас разнесут в пух и в прах.
— Полно, полно, Дэнни! Вы просто стараетесь меня напугать, чтобы я сделал то, что вам хочется.
— Да, стараюсь, черт побери! — рявкнул Каваног.
От него только что не валил пар, как от перегретого котла.
Роудбуш сложил руки на животе и улыбнулся.
— Чего же именно вы от меня хотите, Дэнни?
— Я хочу, чтобы вы выступили по телевидению, — ответил Каваног, — и объяснили стране все про Стивена Грира. Расскажите им то, что вы знаете об этом деле.
— Даже если я не знаю ничего определенного?
— Определенность не обязательна, — сказал Каваног. — Просто поговорите с людьми откровенно, будьте искренним, как вы умеете, будьте тем самым президентом Роудбушем, которого знают и любят.
Роудбуш задумался на мгновение.
— Нет, Дэнни, этого я не могу сделать.
— Почему это, сэр? — Каваног не собирался отступать. Я был удивлен: никогда еще он так не наседал на президента.
— Потому что, — медленно ответил Роудбуш, — многое все еще неясно. Если мы откроем половину правды — а на большее мы пока не способны, — мы можем страшно повредить Стиву.
— Стив не кандидат, — огрызнулся Дэнни. — Он… он просто призрак!
— Ничего не могу поделать, Дэнни.
— В таком случае отныне я ни за что не отвечаю, — сказал Каваног. — Я могу вынести многое на своих плечах, но только не призрака.
— Призраки ничего не весят, Дэнни, — попытался отшутиться президент.
— Этот весит целую тонну!
— Господин президент, — вмешался стареющий молодежный лидер, — если вы не хотите пока ничего говорить стране, может быть, вы введете в курс дела хоть нас — для общей ориентировки?
Роудбуш покачал головой.
— Расследование еще продолжается. Не думаю, чтобы обмен предположениями на этой стадии был кому-нибудь из нас полезен.
На всех лицах застыло оскорбленное выражение. Эти люди были столпами избирательной кампании. Они не щадили себя ради этого человека, и вот теперь он грубо отказывает им в доверии. Он заткнул им рот, захлопнул перед ними дверь.
Совещание продолжалось еще несколько минут. Было решено, что Каваног и еще двое отправятся с Роудбушем в Омаху, где ему предстояло на следующей неделе выступить перед фермерами. Распорядитель финансов и молодежный лидер расплывчато пообещали приложить все усилия. Затем вся группа потянулась из комнаты, и прощальные рукопожатия Роудбуша вряд ли воодушевили капитанов его избирательной кампании.
Я задержался, хотя президент об этом не просил. Он даже удивился, заметив, что я все еще стою перед его столом.
— Что-нибудь случилось, Джин?
— Да, сэр. — Для меня это был самый трудный момент за все годы работы в Белом доме. — Я ухожу из вашего пресс-центра, господин президент.
Он нахмурился, затем взглянул на меня недоуменно, как человек, который не верит своим ушам.
Я торопливо заговорил. Речь моя был не слишком логична, но одна мысль прошивала ее красной нитью: он может, если угодно, дурачить публику, но не имеет права так поступать с друзьями, которые несут на себе всю тяжесть его избирательной кампании, а особенно со мной.
— Может быть, это не очень принципиальный мотив, господин президент, — сказал я в заключение, — но я только так это понимаю.
— Пожалуйста, присядьте, Джин, прошу вас, — сказал он отеческим тоном.
Я сел. Он покинул свое вращающееся кресло, обошел стол и присел на край, на свое любимое место возле золотого ослика. Одна нога его раскачивалась в воздухе.
— Что именно вы хотели бы знать, Джин?
— Все, что вы узнали от ФБР, господин президент, — ответил я. — Я заслужил ваше доверие, сэр. Думаю, что и другие тоже, но сейчас я говорю о себе. В эту кампанию мне доставалось, как никому. Вы поставили меня в такое невыносимое положение перед прессой, что я… — Тут я полоснул себя ребром ладони по горлу. — Короче, с меня этого вот как достаточно, господин президент.
Он улыбнулся.
— Вы считаете, что я могу скрывать факты от народа, но не от вас, не так ли?
— Совершенно верно. — Я собирался высказать ему все, что думаю о Любине и Грире, но почему-то сейчас мне было трудно об этом заговорить. — Пока вы мне не доверяете, от меня здесь мало толку.
— Если вы сейчас подадите в отставку, — сказал он, — вы нанесете огромный вред и мне, и всей нашей партии.
— В этом я не уверен, — возразил я. — Это будет однодневной сенсацией, не более. Кроме того, я могу привести тысячу причин, — нервное истощение, язва, переутомление и тому подобное. Да и вообще, что бы со мной ни случилось, так больше продолжаться не может, господин президент.
— Ирландская гордость?
В другое время я бы взорвался, но теперь я чувствовал не гнев, а только горькую обиду. Больше всего мне хотелось поскорее с этим покончить.
— Человеческая гордость, — сказал я. — Если вы этого не понимаете, господин президент, нам не о чем говорить.
— Да, видимо, не о чем. — Он взглянул на меня как в былые дни, с симпатией и уважением. Затем вдруг наклонился вперед и крепко взял меня за плечо.
— Джин, — сказал он, — я знаю, что вы думаете. Вы думаете, ФБР раскопало нечто порочащее Стива, и я пытаюсь это скрыть, потому что боюсь скандала, боюсь поражения на выборах.
— Да, я так думаю, — сказал я. — Но не в этом дело, господин президент. Дело в том, что вы скрываете от меня факты, какие бы они ни были. А на всю эту историю мне, честно говоря, плевать!
— Что-то не верится, — проговорил он с хитрой улыбкой. — Вы на себя клевещете, Джин.
Я чуть не расхохотался. Ни моя девушка, ни мой босс не допускали и мысли, что у меня могут быть нормальные эгоистические побуждения. Как человеку понять себя, если даже самые близкие люди отказываются его понимать?
Роудбуш склонился к календарю.
— Сегодня двадцать девятое сентября, — сказал он. — Джин, вы можете дать мне еще десять дней?
Я был ошеломлен. Мысль о компромиссе не приходила мне в голову.
— Боюсь, что я вас не понимаю, — промямлил я.
Он полистал календарь.
— Десять дней, — сказал он. — Подождите до девятого октября. И тогда вы либо получите все донесения ФБР, либо уйдете и напишете целую страницу в «Нью-Йорк таймс», объясняя всем и каждому, почему вы ушли.
