В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книга регистрации txt) 📗
— Что происходит, сын? — резко пробасил папа. — Нам звонят среди ночи и говорят, что наш сын при смерти, что он снова в больнице!
Он в гневе гулко ударил кулаком по стене, и мне показалось, что от места удара поползли трещины.
Мама тут же схватила его за рукав и попыталась остановить:
— Костя, не надо!
— Что не надо, Маша? — папа начал кипятиться.
Я почувствовал, что все те раны, что я получал до этого от моих врагов, покажутся мне лёгким поглаживанием по сравнению с тем, что здесь сейчас развернётся.
— Мы доверили тебе твоего брата! — отец пошёл на меня, тыкая мне в грудь пальцем. Мне казалось, что он меня этим пальцем протыкает насквозь. — Ты помнишь, что ты сказал тогда? Помнишь?! Что молчишь?!
— Костя…
— Помню, — прошептал я.
— Громче!
— Помню! — твёрдо и чётко сказал я. — Что я буду оберегать его.
— И?
— И что я беру на себя ответственность за него тогда, когда он находится не с вами.
— Так какого хрена?! — рявкнул отец.
Дверь в палату резко отворилась, и в коридор выскочила врач. Я сначала подумал, что она вышла, чтобы объявить, что мой брат умер, но я ошибся. Нет, и это тоже, но это отошло на второй план. Её глаза рыскали по коридору, она была сильно взволнована и тяжело дышала. Наконец, она разглядела меня за спинами родителей, грубо оттолкнула их и, подбежав ко мне, схватила меня за грудки и с неожиданной силой приставила к стене так, что чуть не вышибла из меня весь дух одним ударом.
— Что ты ему влил?! — закричала она. — Что ты ему влил в рот?!
— Я…
Я не знал, что сказать. Я не мог сообщить правду, но это оказалось уже не важно. Докторша отпустила меня и принялась обыскивать меня, ощупывая карманы, пока не нашла то, что искала — пустую ампулу без этикетки, которую я почему-то всё ещё держал в руке. Она грубо выхватила её, оцарапав ногтями мне ладонь, поднесла к носу и принюхалась. Её глаза сузились в узкую щёлку.
— Что это? — требовательно спросила она.
— В чём дело? — вмешался отец. — Что Вам от него нужно?
Но врач не обратила на него никакого внимания.
— RD, — вырвалось у меня.
— Наркотик? — нахмурилась она.
Я тут же понял, что если я хочу остаться живым, то мне лучше уйти, причём как можно быстрее. Я без труда вырвался из её рук и стал обходить их всех, направившись к выходу.
— Сын, — отец остановил было меня, схватив меня за плечо, но я без труда сбросил его руку.
И я побежал.
— Охрана! — крикнула позади меня врач. — Хватайте его!
— Что здесь, чёрт вас всех подери, творится?! — воскликнул отец.
— Этот парень только что убил вашего сына наркотиком…
Дальнейшее я уже не слышал — бросился вниз по лестнице, убегая от пустившегося за мной в погоню охранника. Мой живот наполнился едкой кислотой, разъедая меня изнутри жгучим чувством вины. Что теперь обо мне будут думать родители? Я допустил, чтобы в моего брата попала пуля, и он угодил в больницу, а затем пришёл к нему и влил ему в рот наркоту. И, ничего не объяснив, сбежал, как последний трус, испугавшись кары. Не самое лучшее развитие событий.
От охранника я ушёл без труда — этот оказался толстяком, который выдержал ровно три лестничных пролёта. Связаться с другими он быстро не мог, поскольку больничным охранникам рации, к моему облегчению, не выдают, поэтому дальше я без затруднений взял куртку в гардеробе и вышел на улицу.
Куда мне теперь идти? Что мне делать дальше? Брат мёртв, с родителями я поссорился, похоже, окончательно. Как бы теперь на меня нового обвинения не повесили, которое уже не будет таким уж несправедливым. Наумов ушёл в сторону, как и обещал, но я не уверен, что это продлится долго, ведь я уже понял, что я нужен ему позарез, особенно теперь, когда он знает, что у меня не одна суперспособность. Пусть телекинез ушёл вместе с RD из моей крови, но я знал, что он у меня есть, осталось теперь только научиться его вызывать без наркоты. Самое главное — надеяться, что в моём случае это возможно, а то вдруг окажется, что гены телекинеза у меня не рецессивны. Хотя, видений у меня не было тогда, но это может быть из-за телепатии, так что пока остаётся только гадать.
Александр, мой брат, мёртв. Дмитрий Наумов тоже мёртв. Анна в бегах, Джон временно тоже не у дел, надо будет проверить, что с ним, если только он, конечно, не съехал в срочном порядке из того дома из-за предателей, которые точно знали, где он жил. Надо узнать, что с Ромой, будет ли он и дальше помогать мне, или же испугается и уйдёт в сторону. И надо узнать, что с Семёном.
Домой мне сейчас нельзя — у мамы с папой есть ключи, и, скорее всего, у нас они и остановятся, пока будут проходить похороны. Чёрт, я сказал «у нас». Нет больше никаких «нас» — это моё жилище. В которое я не могу пока вернуться, чтобы не натолкнуться на родителей. Хотя, на похоронах мы всё равно встретимся, это неизбежно, но там будет много людей, и я надеюсь, что они будут хоть немного сдерживаться.
Проклятье.
Ладно, похоже, вариантов нет — иду к Семёну. Пережду у него пару деньков, а потом уже придумаю что-нибудь.
Глава 26
Семён обрадовался, когда увидел меня, хотя виду он и не показал. На мой вопрос, могу ли я пожить у него пару деньков, пока не утрясётся вся ситуация с похоронами, он ответил:
— А кто умер?
— Александр Айдарин, мой брат.
Семён несколько секунд смотрел на меня, пытаясь сообразить, не шучу ли я, но я был серьёзен как никогда. Затем он коротко выругался и пригласил меня внутрь.
— Живи сколько нужно, — мрачно проскрипел он.
— А как твоя…
— Всё ещё в больнице, её не будет две недели. Всё обошлось, даже почти без последствий, но, я думаю, что ей лучше не сообщать пока этой новости, сам понимаешь.
Затем я поведал Семёну всё, что со мной произошло за то время, когда я от него ушёл в последний раз, запретив участвовать в этой заварушке. Ну, не совсем всё рассказал — я всячески избегал упоминания Анны. Сейчас это уже не имело никакого смысла, но я не хотел, чтобы мой напарник уличил меня во лжи — ни к чему хорошему это не приведёт, особенно с природной подозрительностью Семёна. Я не хочу поссориться с ещё одним человеком. Но я так же нашёл в себе силы признаться ему, что я обладаю особенным даром, и что все мои беды за последний месяц возникли именно из-за него. Я рассказал про RD всё, что я знал на текущий момент, я рассказал, как мы с Джоном попали в плен Наумова благодаря предательству, как мы с боем бежали из него, как столкнулись с Алексеем, и как он накачался RD.
— Подожди, — остановил меня Семён. — То есть, ты хочешь сказать, что тот грёбаный смерч — это его рук дело?
— Косвенно, — кивнул я. — Он усилился настолько, что смог управлять электромагнитным полем довольно больших размеров. Он притянул грозу, и это придало ему дополнительных сил. Но это же и сыграло с ним злую шутку.
Я рассказал, как Наумов выстрелил в меня, как я попытался защититься, и в результате пуля угодила в брата. Как Наумов попытался сбежать по морю, но у него ничего не вышло. И как Алексей потерпел поражение, не справившись со своей мощью.
Я видел по глазам Семёна, что он не до конца поверил мне. Я был избит, весь в ранах и кровавых подтёках, забинтованный и залепленный пластырями — такому человеку легко списать все его россказни на бред, посттравматический синдром, особенно если учесть гибель близкого человека. Но я почти доказал ему, что я не вру, я проделал с ним ту же штуку, что и с Джоном. И, всё же, Семён так до конца мне и не поверил.
— Сколько ты таблеток съел за последние сутки? — спросил меня он. — Обезболивающего?
— Не в таблетках дело, как ты не поймёшь!
— Сколько?
Я задумался.
— Две в скорой. Ещё две в участке до допроса, и одну после. И ещё одну перед больницей.
— Шесть. И как ты себя сейчас чувствуешь?
— Перед глазами всё время летают розовые слоники с реактивными ранцами, а что?
