В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книга регистрации txt) 📗
Я посмотрел на неё сквозь слёзы.
— Почему? — спросил я, запнувшись.
— Из-за Наумова. Меня не должно быть в системе, понимаешь? Так проще скрываться от таких, как он.
Она встала и пошла к единственному оставшемуся катеру.
— Анна, подожди, — я всхлипнул и старательно вытер слёзы лоскутом рубашки. Моя рубашка была безнадёжно испорчена и, разве что, не разваливалась на глазах. — Забери Джона, ему тоже нельзя здесь оставаться. Но не из-за Наумова, не совсем. Он не один из нас…
— Я знаю, кто он, — ответила она, прервав меня. — Я вспомнила его, он оружием торгует. И ненавидит и Наумова, и RD. Он может оказаться ценным союзником.
— Знаю, уже оказался. Он нашёл убежище Наумова, которое, правда, оказалось ложным. Ловушкой. Но в итоге нас привезли куда нужно. И он мне сегодня спас жизнь, причём не единожды.
Но объяснять мне уже не нужно было — Анна подошла к Джону, и мы вдвоём затащили его на катер. Его тело было обожжено во многих местах, виднелись точки, где в него вошло электричество, у него даже поднялся жар, и он стонал, когда мы касались его. Надеюсь, с ним всё будет в порядке. Сирены звучали уже совсем близко, поэтому Анна не стала больше терять времени и, пообещав рассказать всё Джону, когда тот очнётся, уплыла прочь, оставив нас здесь.
Полиция, пожарные и скорая прибыли практически одновременно минуты через две. Внутрь разрушенного здания они не стали заходить, расставили оцепление вокруг.
— Сдавайтесь, вы окружены! — какой-то полицейский раздобыл рупор и говорил через него. Техника исказила его тембр так, что я еле понимал, что он говорит. А, может, это из-за того, что меня здорово шарахнуло несколько раз молнией, и у меня повредилось что-то в мозгу. — Выходите с поднятыми руками!
Я подошёл к выходу из здания и крикнул:
— Не стреляйте, выхожу! — и я вышел, подняв руки высоко вверх.
— Коля? Это ты что ли? — спросили через рупор.
Свет десятка двух разных автомобилей и грузовиков слепил меня, и я почти ничего не мог разглядеть.
— Да, — подтвердил я. — Следователь Айдарин. Только это… у меня при себе документов нету.
— Не стрелять, это свои! — говоривший наконец-то убрал рупор, и я смог распознать его голос.
— Паша? — спросил я у него. — Нестеренко, ты что ли?
Я опустил руки и подошёл к младшему сержанту Нестеренко и пожал ему руку. Он откровенно таращился на меня, собственно, как и все из оцепления.
— Господи, Коля! — воскликнул он, осматривая меня. — Ты как, живой? Да ты как оживший мертвец выглядишь! Блин! Медиков сюда! МЕДИКИ!
— Успокойся, — остановил я его, поморщившись от его крика. Голова болела невыносимо. — Я в норме.
Тут же подбежали два санитара с носилками, но я наотрез отказался от помощи.
— Внутри мальчик двенадцати лет с пулевым ранением в голову, — сказал им я. — Жив. Это мой брат.
— Там чисто? — спросил Паша. Медики тоже ждали моего ответа.
— Да, — ответил я. — Безопасно.
Санитары тут же побежали в здание, вслед за ними побежали ещё с десяток полицейских.
— Что, чёрт возьми, здесь произошло? — требовательно спросил он у меня. — Поступили доклады о перестрелке в брошенном здании неподалёку, какие-то синие вспышки, а потом ещё и смерч и очень странная гроза. Смерч в ноябре в Питере, ты представляешь?
— Представляю, — устало кивнул я. — Даже не знаю, с чего начать.
— Санитары! Санитары! — донёсся до нас крик из здания. — Здесь есть ещё один живой!
Ещё одна бригада сорвалась с места с носилками. Они подбежали к зданию и, выпустив оттуда предыдущую, с Сашкой на носилках, вошли внутрь. Я прислушался: из здания доносился многоголосый мат, люди удивлялись тому, что представляло из себя здание сейчас. Снесённая крыша, куча обгорелых обломков, повсюду подпалины после Алексея и Анны, от воды наверняка идёт пар — она ещё не остыла. Хорошо если варёная рыба не плавает.
Они сказали, что там есть ещё живой. Наумов, чёртов сукин сын, выжил всё-таки. Похоже, его течением принесло обратно.
Показались санитары, выносящие из здания человека, но это был не Наумов. У меня всё упало.
— Алексей, — прошептал я, глядя на него, прикрытого простынёй. Он с виду был самым здоровым из нас. — Проклятье.
— Что, твой знакомый? — без сарказма спросил Паша.
Должно быть, он предположил, что я ругаюсь потому, что задело моего знакомого. Ему и в голову не мог прийти иной вариант при условии, что он знает меня достаточно близко.
— Вроде того, — ответил я. — Но это ещё не все. Там где-то в заливе плавает Наумов.
— Наумов? — переспросил Паша. — Это тот, который к нам месяц назад приходил? Которого ты, ну, врагом своим объявил?
— Да.
— Уж не ты ли его в море скинул?
— Нет. Слушай, я потом всё объясню, мне надо к брату.
— Иди, только не уезжай вместе с ним.
— Почему?
— На тебе ещё висит куча обвинений.
Чёрт. Я совсем забыл про это.
— Надеюсь, ты не веришь этому, — с надеждой сказал я.
— Нет конечно, — честно ответил он. — Но поделать ничего не могу. Иди уже.
К скорой, в которую погрузили Сашку, я подойти не успел — она укатила, мне только сообщили, в какой больнице его искать теперь. Поэтому я вернулся к машине Нестеренко, но того уже не было там — ушёл внутрь здания. Наумова нашли быстро и отнесли в ещё одну скорую, но теперь уже я успел его поймать. Он, к моему удивлению, был в полном сознании.
— Куда! — нагло остановил меня санитар, не пустив в машину. — Не видишь, кто здесь? Тебе в соседнюю машину, там тебя осмотрят.
— Всё нормально, — пробасил Наумов. — Я потерплю, пусть войдёт. И закрой дверь, мне с ним надо поговорить.
Санитар неодобрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я залез в машину, где кроме Наумова никого больше не было, и закрыл за собой дверь. Все посторонние звуки немного поутихли.
— Ну, и зачем ты пришёл? — спросил меня Наумов.
Он лежал на специальной койке, ему дали кислородную маску, через которую он периодически вдыхал. Выглядел он тоже не самым лучшим образом, током его потрепало хорошо, однако он не шёл ни в какое сравнение ни с Анной, ни даже с Джоном, не говоря уж обо мне.
Вместо ответа я со всей силы двинул ему в живот локтём, он тут же согнулся и закашлялся. Я худой, локоть у меня острый как хрен знает что, так что удары им очень болезненные. Я дал Наумову отдышаться, и только потом ответил:
— Поговорить пришёл.
— Ну так говори! — рявкнул он на меня, но я не труханул. Хозяином положения сейчас был я, и он это знал.
— Ещё раз тронешь хоть кого-нибудь из моих близких — я разорву тебя на части. В буквальном смысле, и именно благодаря тебе я это смогу.
— Телекинез, — Наумов усмехнулся. — Мой юный друг, ты не перестаёшь меня удивлять.
— Какой я к чертям тебе юный друг?!
— Это речевой оборот, Рылеева не учил в школе?
— процитировал он, глядя на меня.
— Как мило, — съязвил я. — Мне особенно нравится «я сам к погибели бегу». Ты не ощущаешь сходства стихотворения и твоей ситуации?
— Это просто стих, — усмехнулся он. — Меня по-прежнему интересуешь ты. Ты — нонсенс даже среди таких, как ты! Сразу две способности, но, похоже, о наличии второй ты и сам не подозревал, да? Я даже в какой-то мере оказал тебе услугу.
— Услугу?! — вскрикнул я. — Ты застрелил моего брата!
— Прискорбная случайность, — немедленно откликнулся он. — Но он всё ещё жив, я так понимаю? Какая удивительная семья, ты только глянь!
Я захотел ударить его ещё раз, но он остановил меня.
— Не горячись! Я распоряжусь, чтобы ему оказали лучшее лечение.
— Нам от тебя ничего не нужно!
— Я клянусь, что я не трону его. Только дам денег и найму лучших хирургов.
