В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книга регистрации txt) 📗
Что за фигня? Он болеет какой-то редкой болезнью, которой нужно постоянное лечение, типа диабета? Или он наркоман? Может быть любой из вариантов, причём, и оба сразу. Что-то мне теперь не больно-то и хочется его ловить лично, учитывая новые всплывающие факты, ведь, кто знает, что я могу ещё о нем узнать, может, он владеет какими древними техниками шаолиньских мастеров и знает секреты бессмертия? В совокупности с серьёзными психическими проблемами он может стать неостановимым психопатом-маньяком, которого можно уничтожить только ещё более древним обрядом религии Вуду.
Нет, Ник, ты слишком много смотришь телевизор. Вуду-шмуду всякие… Работай с реальными вещами и давай меньше воли воображению, это лишнее. Все эти страхи по поводу суперманьяков не более чем выдумки, плод твоей фантазии.
Но я же могу читать чужие мысли! Не только знать, о чем думают в данный момент, но и узнавать их прошлое, для этого и нужно-то просто посмотреть в глаза, да и то не всегда. Или это тоже я придумал? Нет? Тогда почему бы не предположить, что кроме меня и моих родственников есть ещё кто-то со сверхспособностями? Я не хочу быть один. Но почему-то за свою недолгую жизнь я ни разу ни на кого не натолкнулся, не встретил, не узнал.
Я взял куртку, перекинул через плечо и пошёл прочь из квартиры.
Подмогу в лице двух патрульных я дождался в подъезде.
— Следователь Айдарин, — представился я и показал значок, едва увидев их со вскинутыми пистолетами. — Это я запрашивал подмогу. Оружие можно убрать, квартира пуста.
Полицейские облегчённо кивнули и спрятали оружие — стрелять в кого бы то ни было у них явно не было желания.
— Диспетчер, — сказал один из них, достав рацию. — Патрульные пятнадцать ноль четыре и двенадцать шестьдесят шесть по поводу кода восемнадцать на улице Бухарестской. Отбой, все в порядке, как слышно? Повторяю, отбой код восемнадцать.
Рация тут же громко прохрипела что-то в ответ. Вполне можно догадаться, каков он был, но вот лично я никогда не разбирал, что же говорят диспетчеры, настолько их речь искажалась вносимыми помехами, фиговым динамиком и невнятной дикцией. Однако патрульные все понимали каким-то неведомым образом.
Неожиданно зазвонил мой мобильный. Я с трудом вытащил из тесного кармана пластиковый кирпич и поднёс к уху, одновременно нажимая кнопку ответа на вызов.
— У аппарата, — сказал я в трубку.
Полицейские удивлённо переглянулись — настолько простые телефоны сейчас встречаются редко. Это мой выбор, с чем хочу, с тем и хожу.
— Коля, это я, — донёсся из трубки голос Семёна.
Говорил он уже довольно бодро, но осадок все ещё ощущался.
— Они поймали его. Этот гадёныш пытался улизнуть через речной порт, но решил покататься зайцем, за что его и задержали. Только потом уже пришла наводка на него.
Чёрт, отличные новости! Значит, осталось только выяснить пару нюансов, и дело можно закрывать. Желательно будет найти тот именной пистолет, правда, вернуть его владельцу временно не получится — улика всё-таки. Но при этом все хорошо складывается.
— Где он сейчас? — спросил я Семёна.
— Везут к нам в отделение, там он дождётся тебя.
— Допрос что ли?
— А ты как думал? Формальность, но её все равно надо соблюдать, хоть это и мартышкин труд.
— Ну да. Подожди секунду…
Полицейские немного поглазели на мой телефон и, поняв, что их помощь мне не требуется, решили по-тихому свалить обратно в патруль, но не тут-то было.
— Ребят, у вас лента есть? — поинтересовался я у них. — Нужно прикрыть квартиру до приезда экспертов, чтобы взяли все улики и так далее.
— Ща все будет, товарищ следователь, — один из них достал из кармана маленький, почти закончившийся моток полосатой ленты. — Держи, здесь должно хватить. Удачи в расследовании.
Я взял моток и попрощался с ними.
— Ты ещё здесь? — спросил я Семёна.
— А куда я денусь из-под стражи…
Опа. Приплыли.
— То есть? Они тебя за решётку посадили?
— Не совсем. Что-то типа домашнего ареста. Не волнуйся, это всего на пару часов до предварительного слушания.
— Дерьмо, — вырвалось у меня.
Семён шумно дыхнул в трубку.
— Ничего, выкручусь, не первый раз. А ты не отвлекайся от расследования, чтобы к моему приходу всё было как положено!
— Сделаем, — пообещал я ему. — Здесь фигня осталась.
— Все, мне пора, а то я с чужого аппарата звоню, долго нельзя болтать.
— Попутного ветра, — ответил я ему, вспомнив, что раньше Семён был моряком.
Я убрал трубку и стал закрывать квартиру. Ленты хватило, но, как оказалось, почти впритык.
Состоятся предварительные слушания, значит, Семён, похоже, отделается лишением прав и как минимум курса лечения у психиатра. Первое фигово, но второе может ему помочь, а там, глядишь, и я всё выведаю и подсоблю ему как, поддержу психологически. Дмитрий действительно, как я и предполагал, попытался свалить из города. Хм, речной порт. А что — удобно. Его проверять будут в последнюю очередь, в отличие от аэропортов и вокзалов, а вот сойти с корабля можно почти где угодно, ищи потом его в поле где-нибудь за финской границей. И если бы он не попался, то искали бы его ещё очень долго.
Вскоре я прибыл в отделение. Как оказалось, Дмитрий уже дожидался некоторое время меня в нашем с Семёном кабинете. Он действительно был похож на своего брата, труп которого я, пусть и мельком, видел несколько часов назад. Высокий, с длинными тёмными волосами, довольно худой. Выглядел он уставшим, и, судя по всему, его уже давно мучила бессонница — этому свидетельствовали бледная просвечивающая до вен кожа, мешки под глазами и впалые щеки, хотя это больше от недоедания, наверное. Он стоял прикованный к батарее, между окном и моим столом. Верхнюю одежду, как и все его вещи, куда-то дели. Недалеко от него на стуле сидел младший сержант Нестеренко, внимательно наблюдавший за всеми движениями арестанта, пытаясь вовремя заметить любую угрозу и пресечь попытки бегства.
— Павел, — я пожал полицейскому руку.
— Николай, — привстал Нестеренко.
Нестеренко я знал примерно столько же, сколько и Семёна, то есть, с того момента, как начал работать следователем, сразу после учебки. Насколько мне было известно, Нестеренко прошёл суровую подготовку в армейском спецназе, поэтому он довольно часто из-за своих боевых навыков сопровождал подозреваемых, не позволяя тем улизнуть и одновременно прикрывая подобных мне или моему напарнику. Всё-таки довольно удобно располагаться в здании полиции, хотя мы только отчёты им сдаём да преступников переправляем. Как-то спокойней работается, когда знаешь, что здание битком набито дружелюбными к тебе полицейскими.
Дмитрий на моё появление никак не отреагировал, лишь продолжал молчаливо смотреть в окно полубоком, насколько позволяла ему длина цепи наручников. Но при этом он вполне мог сидеть и напротив меня, когда я сел за своё рабочее место, я ему любезно предложил сделать это.
— Садитесь, Дмитрий, — я указал на свободный стул. — Мы с Вами сейчас немного побеседуем.
Дмитрий повернул голову в мою сторону.
— Спасибо, я лучше постою, — голос у него был высокий, хриплый и изнеможённый.
Нестеренко резко встал со стула, угрожающе закатывая при этом рукава.
— Лучше сядь, — произнёс сквозь зубы Павел. — Не обижай товарища следователя. Когда следователи обижаются, я начинаю злиться — поверь мне на слово, я тебе не понравлюсь.
Дмитрий испуганно осёкся, и действительно сел на стул, пододвинув его поближе к батарее, чтобы его правая рука не висела все время в воздухе.
— Хорошо, — Нестеренко расправил рукава и сел обратно.
Честно говоря, когда он вот так вскакивает, я его тоже немного побаиваюсь. В такие моменты в нем просыпается что-то звериное, хотя в обычное время он добродушен и весел.
Я достал из ящика стола бланк для допроса и начал его заполнять.
— И как ведёт себя господин Наумов? — спросил я у Нестеренко. — Не буянит?
— Не-а, — помотал головой Паша. — Образцовый заключённый, прям хоть на стенд вешай.
