Дело Джен, или Эйра немилосердия - Ффорде Джаспер (книги .txt) 📗
– Плок-плок, – нервно сказал Пиквик, когда инспектор умело защелкнул у него на щиколотке бронзовое кольцо.
– Бескрылый? – с любопытством спросил чиновник, глядя на несколько необычный экстерьер Пиквика.
– Это версия один-два, – пояснила я. – Из самых первых. Серия была завершена лишь к один-семь.
– Наверное, он уже старенький.
– В октябре двенадцать стукнет.
– У меня был один из ранних тасманийских волков, – мрачно сказал чиновник. – Версия два-один. Когда мы вынули его из автоклава, у него не было ушей. Глух, как камень. Никакой гарантии. Чертова свобода, вот как я это называю. Вы читали «Новый генщик»?
Пришлось признаться, что нет.
– На прошлой неделе они вывели стеллерову корову. И как прикажете мне пропихивать ее в эту дверь?
– Может, ей бока маслом смазать? – предложила я. – Или приманить тарелкой водорослей?
Но чиновник уже не слушал. Он занялся другим дронтом, розоватого цвета птицей с длиннющей шеей. Владелец поймал мой взгляд и застенчиво улыбнулся.
– Добавочные линии ДНК от фламинго, – объяснил он. – Надо было от голубя взять.
– Версия два-девять?
– Даже два-девять-один. Смесь жутковатая, но для нас он просто Честер. Мы его ни на кого не променяем.
Инспектор изучал регистрационные документы Честера.
– Мне очень жаль, – сказал он наконец, – но два-девять-один подпадает под новую категорию. Химеры.
– Что вы хотите сказать?
– Недостаточно дронт, чтобы быть дронтом. Комната номер семь дальше по коридору. Идите следом за владельцем шорька и соблюдайте осторожность: сегодня утром я отправил туда снарка.
Я оставила хозяина Честера ругаться с чиновником и увела Пиквика гулять в парке. Позволила ему побегать без поводка, он погонялся за голубями, потом подружился с несколькими дикими дронтами, полоскавшими лапки в пруду. Они радостно варкались в воде, тихонько плокая друг дружке, пока не пришло время возвращаться домой.
Через два дня я уже исчерпала все варианты расстановки мебели, но, к счастью, Тэмворт позвонил. Он сказал, что занял наблюдательный пост и я нужна ему на месте. Я поспешно записала адрес и через сорок минут была уже в Ист-Энде. Искомый дом нашелся на убогой улочке между складами, заброшенными лет двадцать назад по причине ускоряющегося разрушения. Я потушила фары и вышла, спрятав все ценное и тщательно заперев машину. Мой потрепанный «понтиак» был достаточно старым и помятым, чтобы не выделяться среди мрачного окружения. Осмотрелась по сторонам.
Кирпичная кладка крошилась, жирные мазки зеленой слизи пятнали стены там, где некогда были трубы. Стекла грязные, много треснутых и битых, стены первого этажа разрисованы граффити, а местами закопчены недавним пожаром. Ржавая пожарная лестница зигзагом шла по стене, бросая ступенчатую тень на усеянную выбоинами дорогу и несколько сгоревших автомашин. Следуя инструкциям Тэмворта, я пробралась к боковому входу. Внутри в стенах зияли огромные трещины, запах сырости и пыли мешался со смрадом бытовой химии и ароматами из лавочки специй на первом этаже. Неоновый свет все время мигал, и я разглядела в темном проеме двери несколько женщин в мини-юбках. Местное население представляло собой любопытную мешанину. Недостаток дешевого жилья в Лондоне и окрестностях привлекал сюда представителей всех слоев населения, от подонков до профессионалов. Последних с точки зрения закона и порядка было немного, но это все же позволяло ТИПА-агентам работать здесь, не вызывая подозрений.
Я поднялась на седьмой этаж. На площадке два молодых фэна Генри Филдинга менялись наклейками от жвачек.
– Меняю твою одну Софию на одну Амелию!
– А ху-ху не хо-хо? – презрительно ответил его приятель. – За Софию ты мне вместе с Амелией отдашь Олворти и Тома Джонса!
Второй, осознав ценность Софии, неохотно согласился. Сделка была заключена, и они побежали вниз по лестнице искать бутылочные крышки. Я сверилась с номером, продиктованным Тэмвортом, и постучала в дверь, покрытую полу-облупившейся краской персикового цвета. Мне с опаской отворил человек лет восьмидесяти с гаком. Он прятал лицо, прикрывая его морщинистой рукой. Я показала ему бэдж.
– Вы, должно быть, гость, Нонетот, – сказал он слишком бодрым для своих лет голосом.
Я пропустила древнюю шутку мимо ушей и вошла. Тэмворт с помощью бинокля следил за окнами в здании напротив. Он, не оборачиваясь, махнул мне рукой. Я снова посмотрела на старика и улыбнулась:
– Зовите меня Четверг.
Ему понравилось, он пожал мне руку.
– Я Орешек, можете звать меня Младший.
– Орешек? – переспросила я. – Вы не родственник Филберта?
Старик покивал.
– Филберт… ах да, – прошептал он. – Хороший парень, добрый сын своего отца.
Филберт Орешек был единственным мужчиной, который хоть ненадолго заинтересовал меня, после того как десять лет назад я бросила Лондэна. Орешек служил в Хроностраже. Он отправился на задание в Тьюксбери и не вернулся. Мне позвонил его начальник и объяснил, что парню пришлось задержаться. Я поняла так, что у него завелась другая девушка. Какое-то время было больно, но Филберта я не любила. Я знала это твердо, поскольку уже любила раньше – Лондэна. Если хоть раз был влюблен, то узнаешь любовь с первого раза, как картину Тернера или западный берег Ирландии.
– Значит, вы его отец?
Орешек направился в кухню, но я не собиралась его отпускать:
– Как он? Где сейчас живет?
Старик возился с чайником.
– Мне трудно говорить о Филберте, – сказал он наконец, промокая угол рта носовым платком. – Это было так давно!
– Он умер? – спросила я.
– О нет, – прошептал старик. – Он жив. Я думал, вам сказали, что ему пришлось задержаться?
– Сказали. Я просто решила, что он встретил другую.
– Нам казалось, вы должны сообразить. Ваш отец состоял – или состоит, я полагаю, – в Хроностраже, и мы прибегли к обычному… как бы это… эвфемизму.
Он многозначительно посмотрел на меня. Ясные голубые глаза сверкали сквозь густые ресницы. Мое сердце гулко колотилось.
– О чем вы говорите? – растерянно спросила я.
Старик собирался сказать что-то еще, но вместо этого погрузился в молчание, постоял немного и пошаркал в гостиную надписывать наклейки на видеокассетах. Тут явно крылось нечто более сложное, чем девушка в Тьюксбери, но время было на моей стороне. С расспросами можно не торопиться.
А пока что стоило осмотреть комнату. Стол на козлах у сырой стены был заставлен оборудованием для слежки. Катушечный магнитофон «Ревокс» соседствовал с микшером, который выводил все семь «жучков» и телефонную линию на восемь различных звуковых дорожек. Фотоаппарат с мощным телеобъективом, рядом видеокамера, ведущая низкоскоростную запись на десятичасовую кассету.
Тэмворт все-таки оглянулся:
– Привет, Четверг. Подойдите и гляньте.
Я посмотрела в бинокль. В квартире напротив, менее чем в тридцати ярдах отсюда, я увидела хорошо одетого мужчину лет пятидесяти с худым задумчивым лицом. Мне показалось, что он разговаривает по телефону.
– Это не он.
Тэмворт улыбнулся:
– Знаю. Это его брат, Стикс. Мы узнали о нем нынче утром. ТИПА-14 собиралось его брать, но наш человек – рыбка куда крупнее. Я позвонил в ТИПА-1, и они вмешались, решив дело в нашу пользу. Теперь Стикс наш подопечный. Послушайте-ка.
Он передал мне наушники, и я снова посмотрела в бинокль. Брат Аида сидел за большим ореховым столом и листал справочник «Продажа автомобилей. Лондон и окрестности». Пока я наблюдала, он нашел нужную страницу и набрал номер.
– Алло? – сказал Стикс в трубку.
– Алло? – ответил голос женщины средних лет на том конце провода.
– У вас есть на продажу «шевроле» семьдесят шестого года?
– Он покупает машину? – спросила я у Тэмворта.
– Не отвлекайтесь. Это происходит каждую неделю в одно и то же время. Как часы.
– У нее всего восемьдесят две тысячи миль пробега, – говорила дама, – работает хорошо. Налоги выплачены до конца года.
