Практикум для начинающих - Трапезников Владимир (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Описав пару кругов, я наконец высмотрел трещину в этом рыжем одеяле. Неглубокая балка со следами пересыхающего ручья пробиралась к самой зелени. Лучшего места было не сыскать, и, вздохнув, я посадил гравилет на ее дно. Вокруг было тихо, лишь стрекотали какие-то насекомые. Осмотревшись, спрыгнул на землю и пошел отыскивать нужный дом.
Конечно, по закону всемирного свинства, он оказался на прямо противоположном конце поселка, и, прежде чем до него добраться, мне пришлось прятаться от шагающих по своим делам местных жителей. Несмотря на раннее утро, бабушка тащила куда-то упирающегося внука, канючившего «не хочу», обещая осыпать его всяческими благодеяниями, если он будет слушаться, и, напротив, пожаловаться родителям, если он не прекратит плохо себя вести. Средних лет пара, негромко переговариваясь, под руку направлялась к посадочной площадке. Вероятно, спешили на службу. Туда же проследовал молодой мужчина, деловито взглянув на часы… Как я и ожидал, при встрече все желали друг другу доброго утра, перекидывались несколькими приветливыми словами: все были знакомы.
Мое инкогнито чуть не раскрыла юная особа, которая неожиданно выглянула из-за живой изгороди на улицу буквально в нескольких шагах от меня. Я едва успел юркнуть за ствол дерева. Убедившись, что все тихо, девушка поправила волосы, помахала кому-то невидимому рукой и бегом припустила мимо меня. Покачав головой, я цокнул языком и погрозил ей вслед пальцем…
Особняк Миза трудно было спутать с окружающими домами: он утопал в зелени экзотических растений. На ветвях некоторых зрели диковинные плоды, другие цвели, разливая нежное благоухание. Под деревьями пестрел живой ковер цветов, при взгляде на который я почувствовал себя чуть ли не дома, в мамином саду. Правда была разница: большинство здешних растений я не знал. Неудивительно. Для мамы разводить дома цветы — удовольствие. Она художник. Главный смысл — построение композиций. У Миза иначе: он ботаник Службы колонизации. Наверняка, многие растения вывезены с других планет и взращены здесь в экспериментальных целях.
От улицы сад отделяла полоса жесткого с большими шипами кустарника, доходившего в высоту до моей груди. В одном месте она прерывалась, образуя вход. Отсюда к дому вела аккуратная утоптанная дорожка. Хозяева либо спали, либо отсутствовали: во всяком случае никого из них видно не было. Приблизившись ко входу, я вытянул руку и сделал короткий шаг. Пальцы наткнулись на упругую невидимую преграду: путь закрывала силовая калитка. Можно было, конечно, заявить о своем прибытии и подождать, если в доме кто-то есть, пока впустят, но визит мой носил неофициальный характер, и потому я решил проникнуть во владения Миза несколько иным способом. Более эффектным. Оглядевшись, — нет ли зрителей, и даже пожалев об этом, — разбежался и, резко оттолкнувшись, прыгнул. Красивое сальто — и вот я уже по ту сторону изгороди. Осторожно подкрался к дому. Да, похоже, хозяева отсутствовали уже давно: вездесущая степная пыль толстым слоем покрывала ступени крыльца. Прилегающий газон был явно давно не стрижен. После некоторого колебания я все-таки решил развеять последние сомнения: не поднимаясь на крыльцо, чтобы не наследить, дотянулся до двери и постучал. Древний способ привлечь внимание хозяев. Но ничего не произошло: в ответ — безмолвие. Ожидать чего-то дальше было бессмысленно, пустой тратой времени и я, свернув за угол, пошел вдоль дома. Возможным прохожим совершенно не обязательно наблюдать с улицы мои действия, тем более, что действия эти не вполне ладят с законом о неприкосновенности жилища. Сам я, как лицо в данный момент неофициальное, с этим смирился, но у них могло быть другое мнение… С противоположной стороны в сад выходило еще одно крыльцо, поменьше, на которое тоже давно не ступала ничья нога. Деревья здесь близко подступали к стене, отлично укрывая от любопытных глаз — то, что нужно! Их ветви нависали над крышей. Толстый сук какого-то исполина протянулся к самому окну мансарды. Лучшего желать не приходилось. Взобравшись на дерево, я обхватил этот сук и прополз по нему, пока позволяла прочность. Дальше он ветвился и вряд ли бы удержал меня, но это было не страшно — до окна оставалось метра два. Повиснув на руках, я раскачался и прыгнул на довольно широкий карниз, стараясь наделать поменьше шуму. Восстановив равновесие, распрямился и осмотрел окно. Обычный электромагнитный запор. Хмыкнув, я извлек заранее припасенную отмычку собственного изготовления. Так, состряпал как-то хулиганства ради — в сыщиков любил с детства играть, а где сыщики, там, известно, и воры… Слабенькое контрполе, созданное в нужном месте, — и рама под нажимом руки сдвинулась в сторону. Еще раз извинившись перед хозяином и законом, я перемахнул через подоконник.
«Никудышный ты сыщик, Вет Ник», — раз возникшая мысль преследовала теперь назойливой мухой. Я даже тряхнул головой и плюнул с досады. Опустившись на край подвернувшегося дивана, зажал ладонями уши, может, отстанет, — но нет, куда там, напрасная надежда! Впервые она появилась, когда я осознал, что не знаю, чего здесь искать. Когда летел сюда, все казалось проще простого: понаблюдаю за домашними Миза, — я знал, что он живет с женой и детьми, — поговорю с ними, кем-нибудь представившись. Если никого не застану — проникну внутрь дома и хорошенько все осмотрю. Нить к исчезнувшему хозяину сама ляжет в руки, иначе быть не может!.. На что конкретно обращать внимание — не задумывался. Все должно было проясниться само собой. Ан нет! Мои абстрактные построения рухнули… Вот уже больше часа я бродил по дому, в котором давно никто не жил. Прежний азарт испарился. Мной овладело чувство неловкости за свой мальчишеский поступок — ведь я тайком подсматривал чужой быт, вовсе не предназначенный для посторонних глаз.
Две комнаты наверху были детские. Аккуратно застланные кроватки, миниатюрная мебель, игрушки. В каждой на столике по компьютеру и рядом коробки с кристаллами памяти. Наверное, игры. Бросался в глаза образцовый порядок: ничто не разбросано, все на своих местах. Здесь с юного возраста приучали к опрятности. Спустившись вниз, я попал в просторную гостиную. В нее выходили уютная спальня, столовая-кухня с большим семейным столом посредине. Изящество и красота обстановки делали честь вкусу хозяйки. Только где она и дети? Почему не живут здесь?
Единственным помещением, где царил беспорядок, была лаборатория Миза. Он, наверное, никого в нее не впускал. Увешанные гербариями стены. Они же небрежной стопкой на столе возле гравитационного микроскопа. Другой стол сплошь уставлен всевозможными банками. Пустыми и заполненными разноцветными жидкостями. В некоторых плавали какие-то растения. Рядом стояла внушительная холодильная камера. Третий стол, с компьютером, был завален грудой исписанных пластиковых листков, часть которых свалилась на пол. Осмотрев содержимое ящиков стола, я поворошил листки и махнул рукой: о том, чтобы разобраться в записях не могло быть и речи. Во-первых, их было очень много, во-вторых, я ничего не смыслил в большинстве значков и символов. Да и зачем? Вряд ли таким образом узнаешь, что приключилось с хозяином…
«Никудышный ты сыщик!» — я сидел на диване в гостиной, подперев подбородок ладонью. Пытался придумать, что делать дальше. Наконец, поднялся: пора было уходить. Около лестницы наверх мой взгляд упал на ящик пневмопочты — в нем что-то лежало. Приблизившись, я извлек длинную запечатанную коробку. Секунду поколебавшись, открыл ее. Внутри оказался продолговатый металлический предмет круглого сечения и записывающий кристалл, вероятно, с посланием. Недолго думая, я вернулся в лабораторию и, включив компьютер, вставил в него кристалл. На экране появилось странно знакомое лицо, обрамленное густой черной бородой. Смешной нос картошкой, веселый прищур глаз под нависшими бровями… Кто это? Человек не успел заговорить, как я узнал: Андерс Вэл! Трагически погибший во время карнавала руководитель последней экспедиции на Терфу.
— Привет, Гэл! — взмахнул он рукой. — Совсем ты пропал: никак не могу с тобой связаться. Ни тебя, ни домашних дома не застал. Вот пневмопочтой решил воспользоваться… Хотел бы увидеть тебя, старина, на карнавале первого июня. Если получишь мое послание раньше, обязательно прилетай, не пожалеешь. Решил я позабавить народ одним старинным фокусом. Изготовил четверть сотни веселых трубочек. Больше, к сожалению, не успел… Зрелище будет — во! — он показал большой палец. — Сам испытывал! Кстати, о нем почти все забыли, так что — сюрприз. Впрочем, если не успеешь, не огорчайся: одну такую штучку я тебе послал. Именно ее ты в руках сейчас вертишь. — Андерс Вэл засмеялся на экране, а я вздрогнул невольно: действительно вертел присланный им предмет. — В общем, как появишься, — обязательно дай знать. У тебя же день рождения не за горами. Не зажимай. С удовольствием прилечу поздравить. Если пригласишь наших, с радостью повидаюсь… И игрушку мою запустим. Ты ее убери до встречи. Но не далеко: пусть напоминает тебе о моем предложении. Ладно, надоела мне односторонняя беседа — я говорю, а ты нет. Надеюсь, скоро встретимся. Между прочим, чтоб тебя заинтриговать, есть некоторые мысли по Терфе. Хочу поделиться ими с Эльмом Ником. Ну и тебе, так и быть, поведаю. Все. Привет Лоле и детишкам.
