Портрет моего мужа (СИ) - Демина Карина (первая книга TXT) 📗
И стоило признать его правоту.
Гроза набирала обороты.
В какой-то момент ветер взвыл на сотню голосов, а дом содрогнулся.
- Иди к себе, - Мар не просил, он приказывал. И выглядел обеспокоенным. - Надо поднять щиты. К сожалению, здесь порой случаются грозы, которые могут напугать с непривычки.
Спорить я не стала.
Компания супруга, который больше не заговаривал о делах, но вдруг сделался до отвращения милым, нервировала. Он вспоминал...
...те ландыши, которые воровал в оранжерее. И его дважды ловили, делали выговор. Он конечно, мог бы купить, это обошлось бы дешевле, чем платить штрафы, но душа требовала подвига во имя прекрасной дамы.
Ужины на крыше.
Покрывало, найденное мной в лавке старьевщика. Оно было сшито из лоскутков и вид имело довольно-таки непрезентабельный, и Мар не единожды предлагал мне купить новое, но я упрямо отказывалась. Я держалась за это покрывало.
И за посуду разномастную.
Тарелку с лиловой каймой. Те же ландыши, но какие-то нелепые, будто нарисованные ребенком. Или вот кружка из зеленого с крапинами стекла.
Корзинка для пикника.
Небо низкое.
И наши разговоры. Игру смешную - на что похоже облако. Детям позволено играть, а мы взрослые. Нам тогда казалось, что мы взрослые. Но ведь было хорошо, верно?
Верно.
Было хорошо. Было просто замечательно. А стало больно, отчасти потому, что все эти пикники на крыше, прогулки под дождем и его маленькие подарки, вроде тех шоколадок, которые я обнаруживала в сумке, оказались ложью.
Только про ложь Мар не вспоминал. Благоразумный... и наверное, будь я немного моложе, слегка наивней, я бы поверила, что он и вправду сожалеет о прошлом. Нашем общем таком замечательном прошлом, которое ныне - как старая открытка с полустертым рисунком. И эта его незавершенность дает волю фантазии.
Придумай, что пожелаешь.
Я ушла с галереи.
А Мар держался рядом. Он просто был, просто говорил, и как-то сама не замечая, я отвечала... кажется, даже улыбалась, потому что память - она такая, предательская, так и норовит подкинуть что-то неуместное, неподобающее.
Столовая.
И чай.
И свечи, потому что во время грозы энергетические контуры становятся нестабильны. И вообще свечи - это почти романтика... тишина. Бьющееся сердце, без причины. Мар, который держит чашку на ладони и жмурится довольно. И умом я понимаю, что он что-то задумал, и его задумка для меня опасна, но...
Чай хорош.
Булочки тоже к месту. А Этна замерла, будто и ее убаюкали эти истории. А потом ветер взвыл, перекрывая голос Мара, и очарование рассеялось. Содрогнулся дом. И Мар встал.
Сказал:
- Иди к себе.
А я... я воспользовалась предлогом, чтобы сбежать. И уже у себя, закрыв дверь, восстановив защиту, прижалась к стене. Прижала ладони к горящим щекам, пытаясь справиться с дрожью в ослабевших коленях. Я дышала часто, тяжело, а сердце бухало, болью отдаваясь в груди.
Что это было?
Это... неправильно.
Взгляды.
Прикосновения... этот вечер памяти, будто Мару заняться больше нечем... завод? Не в заводе дело... тут все и вправду можно решить. Оформить патент на Корна, а он уже подпишет договор на производство, да и... сомневаюсь, что прибыль будет так велика, чтобы Мар затеял новую игру.
А ведь игра.
Со мной.
Кошка и мышка... мышка и кошка...
Я сползла по стене и обняла себя. Все понимаю, но... это ведь воздействие какое-то? Сейчас я могла мыслить более-менее здраво, а недавно... боги, я хихикала, как девочка-подросток... и пожелай Мар меня поцеловать...
Ментальное?
Нет, все мои амулеты молчали.
Тогда... очередные руны? Старые знания, казавшиеся утраченными? Спрашивать бессмысленно, Мар не ответит. А ведь... если подумать... тогда, много лет тому, я не собиралась с ним сближаться. Я понимала, что мы слишком разные, чтобы надеяться на сказку... а потом вдруг...
Любовь случается.
Но может ли быть так, что любовь случается по расписанию?
Дом вновь содрогнулся, а Этна вдруг зашевелилась. Она выбралась из сумки и, вскарабкавшись на плечо, засвистела.
- Что-то чувствуешь? - поинтересовалась я, окончательно успокаиваясь. С острова надо уходить, это факт. И как только уляжется буря, я... не знаю, отправлю письмо Корну.
Потребую увезти меня.
Попрошу рыжего...
Главное, больше не оставаться с Маром наедине. Вот чувствую, ничем хорошим это не закончится. А еще... если кто-то что-то и знает, то Лайма.
- Думаешь, стоит поговорить?
Чувствительные волоски, покрывавшие тело Этны, стояли дыбом. А вихри силы... да, остров был не просто насыщен - перенасыщен энергией. Вязкой. Тяжелой. Обволакивающей. Способной лишь разрушать.
С другой стороны...
- От дармовой силы никто не откажется, - я вытащила шкатулку с пустыми камнями. Их было не так уж и много, чуть больше полусотни, но зато собрались самые яркие.
Чистые.
И с правильной огранкой.
Я разложила камни под кроватью, где уже набралось пыли и стоило бы кликнуть горничную, но... не было у меня доверия к местной прислуге. Уж лучше пыль, чем кто-то, кто попытается сунуть нос в мои дела. Прикрыв алмазы носовым платком - не самая надежная защита, но нужна она скорее формально - я начертила пару рун-концентраторов. Лучше бы, конечно, на свинцовой пластине, с другой стороны, где мне здесь пластину искать?
Да и вопросы лишние не нужны.
- Вот так... потом подумаем, что с них сделать, - я вытерла руку о штаны. - Идем. Лайму поищем. Такая погода, помнится, весьма располагает к откровениям...
...когда огромный старый вяз покачнулся и медленно, с явною натугой, стал заваливаться набок, Кирис понял: прогулка как-то слишком затянулась.
- Идем, - он схватил мальчишку за руку, поразившись лишь тому, насколько та холодна. - Скорее... пока нас не смыло.
Дождь, будто того и ждал, рухнул с небес водяной стеной. Она пробила, смяла потрепанный ветром лес. Омыла камни. Оплакала людей и потоками устремилась к морю, унося с собой и листву, и мелкие ветви, и частично - кости.
- Погоди, - мальчишка вырвал руку и, распоров запястье, плеснул кровью. Впрочем, той Кирис не разглядел. В потоках воды вообще было сложно разглядеть хоть что-то. - Теперь они не уйдут... будут ждать.
- Чего?
Приходилось перекрикивать ветер, который крепчал. Он налетал то слева, то справа, словно играючи толкал деревья, выкручивал лапы ветвей, сдирал остатки листвы, которая мешалась с дождем. И Кирис в какой-то момент понял, что понятия не имеет, куда идти.
- Суда, - мальчишка сам схватил его за руку, стиснул и потянул. - Идем.
Он вел, верно, по своему чутью, которое позволяло продираться сквозь мокрые заросли. Где-то рядом ухало, ахало, что-то трещало или вот стонало совсем по-человечески.
Ноги разъезжались в грязи.
Промокшая одежда липла к телу. А небо прошивали молнии, одна за другой. В какой-то момент их стало так много, что темнота отступила. Именно тогда Кирис и увидел темный силуэт дома, прикрытый дождем.
- Под землей пойдем, - мальчишка разжал ледяные свои пальцы. - Папаша, небось, защиту поднял... только она все равно кривая.
- Защиту?
- А ты разве не чувствуешь? Сила... - он замер на пороге, подняв лицо к небесам, воздев руки, будто приветствуя их. - Сколько силы... ее так долго собирали, а теперь просто отпустили... красиво, да?
- Пожалуй.
Такой красотой Кирис предпочитал любоваться со стороны, а уж когда разлапистая молния коснулась мальчишки, впитавшись в рукоять его кинжала, и вовсе содрогнулся.
- Не бойся, - теперь глаза Йонаса казались черными, - мертвые не причинят вреда... и он... он позволит мне самому... судить... в этом суть, понимаешь? Мы не хозяева мертвецам... мы... только судьи...
А в следующее мгновенье Йонас покачнулся и мешком осел на землю.
Вот же...
Тело его, внезапно отяжелевшее, оказалось донельзя неудобным, но Кирис втянул его в дом. Внутри было сухо... хотя бы сухо. Правда, и холодно. Но имелся камин, а древний стул, найденный в соседней комнате, разлетелся от пары ударов. Огневик вспыхнул легко, и также спокойно пламя перекинулось на дерево. Оно вгрызалось в остатки мебели жадно, тепло давало ровное.
