Блудный брат - Дембский Еугениуш (Евгений) (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
— Вас беспокоит мое хорошее состояние или плохое? — Мне нужно было как можно быстрее убраться с минного поля, которое представлял собой лазарет, и я намеревался добиться этого любыми средствами, например доведя доктора до бешенства.
— Должен сказать… — благоговейно начал он. Стряхнув его руку и зонд с моего предплечья, я сел.
Мне удалось одним движением отодвинуть врача и встать.
— Где моя одежда?
— Не шутите…
Я схватил доктора за руку и дернул вверх, уставившись яростным взглядом в его блуждающие глаза:
— Я спрашиваю: где одежда?
— Т-там…
Отпустив его, я быстро подошел к шкафу, сбросил пижаму и, пряча предплечье от его взгляда, начал одеваться.
— Доктор, у меня нет времени валяться на койке. — Я на мгновение прервал процесс одевания и нахмурился. На данном этапе следовало завоевать расположение врача, мне не хотелось иметь проблем с выходом из лазарета. — А собственно, как я сюда попал?
Вновь обретя самообладание, он опять поправил лацканы и выпятил грудь, что при его худобе выглядело довольно забавно.
— Был взрыв, не помните? — Он пронзил меня подозрительным взглядом. Я заправлял рубашку в брюки, и у меня нашлось время лишь на то, чтобы покачать головой, я даже особо не заинтересовался информацией о взрыве. — Вы контужены…
— Был контужен! — Я до такой степени подчеркнул слово «был», что по нему, словно по мосту, могла бы проехать полевая кухня. — Я прекрасно себя чувствую и ухожу.
— Уверен, что… — возразил доктор.
— Поздравляю! Многие в наше время испытывают проблемы с уверенностью в себе. — Я надел ботинки, подошел к врачу и потряс ему руку. — Спасибо, доктор.
Он выдернул руку, залившись пурпурной краской. Внезапно я осознал, что нахожусь в армии, и вся моя тактика могла швырнуть меня под гусеницы армейских отношений. Я бросился к двери; уже в коридоре меня догнал тонкий писк доктора, видимо, у него имелись претензии к моему отданию чести и еще чему-то, но в подробности я уже не вдавался. Преодолев бегом коридор, я замедлил шаг перед поворотом, выглянул и, не видя никого, кроме прикрывшегося газетой дежурного, спокойно миновал его, жестом разрешая не вставать. Похоже, он меня даже не заметил и уж наверняка не собирался вскакивать, чтобы отдать честь.
Впрочем, он был старше меня по званию.
Выскочив на улицу, я помчался бегом. Вряд ли врачу хотелось бы нарушать спокойствие в части, столь важное в армии, тем более что я не пытался уклониться от службы, а как раз наоборот, и к тому же быстро скрылся у него из виду. Свернув за угол, я проверил наличие перед собой пространства для маневра и побежал в направлении, указанном мне чуть меньше часа назад. Десять минут спустя я стоял у калитки, ведшей в наш сектор. Часовой считал мой код с идентификатора, сверил со списками личного состава и пропустил без каких-либо возражений. Я уже давно пришел к выводу, что чрезмерное доверие к компам погубит эту страну — чрезмерное доверие к компам и шутники-бармены. И болтуны-бармены. Да и вообще это не моя страна, сообразил я, лишь ее нечеткая, словно мутное отражение в запыленном зеркале, копия.
Первым меня заметил сидевший на подоконнике Хьюгональд Лоботри, помахал рукой и сказал что-то кому-то в комнате. Прежде чем я дошел до здания, меня уже довольно радостно приветствовали улыбающиеся физиономии почти всего нашего отряда. Я подумал, что если у меня ничего не получится, то они почти наверняка останутся здесь, и почти наверняка на всю жизнь. Мне стало неприятно, словно я облился холодным киселем, и этого ощущения не могло нейтрализовать даже осознание полной добровольности выбора, сделанного моими «коллегами» по отряду.
Будда настиг меня в коридоре, шумно похлопал по спине, едва не наставив на ней синяков, не спуская с меня испытующего взгляда и, похоже, намереваясь сразу на месте задать несколько важных вопросов. Я тоже несколько раз хлопнул его по спине, стараясь выбить из легких запас воздуха, что мне удалось, — не задавая никаких вопросов, он потащил меня к выходу.
— Мы думали, ты уже копыта отбросил! — крикнул кто-то сзади. Я обернулся и замедлил шаг, увидев Суинберна. Будда пытался тащить меня дальше, но я вырвал руку. — У тебя даже следов на морде нет, — восхищенно сказал Попкорн, тряся мою лапу.
— Не затем у меня морда, чтобы на ней следы носить, — сказал я первое, что пришло мне в голову, и почти сразу же подумал, что стоило бы подождать чего-нибудь поумнее, но в данном обществе сошло и это. — Мне отшибло память, но теперь, когда я вас вижу, то думаю, что это был акт милосердия со стороны моего разума, а не результат контузии.
— С-с-сукин… кот! — восхищенно сказал Попкорн. Я сам вынужден был признать, что даже столь легко заработанные аплодисменты доставят ему удовольствие. — У тебя, дружище, язык как моя теща! Если бы моя старуха, вместо того чтобы швыряться в меня тарелками, столь изящно огрызалась, я бы просто сидел рядом с ней и самое большее — покатывался от хохота.
— Ты бы ее убил через два дня. — Будда потянул меня за руку, выволок за дверь и повел вдоль стены за угол. За ним словно тянулся быстро сгоравший бикфордов шнур, взрыв любопытства Будды должен был произойти самое позднее через несколько секунд. Свернув за угол, он пошел вперед по узкой тропинке среди неподстриженной травы, к сваленным вместе нескольким будкам для часовых. Все говорило о том, что наш отряд действительно очутился на самой периферии базы. Будда первым сел на перевернутую будку. — Нашел что-нибудь?
Я наморщил лоб:
— Что-нибудь? Я искал человека, а не что-нибудь…
— Не раздражай меня. — Автоматическим движением он достал пачку сигарет и закурил. Это были движения стопроцентного курильщика, он ловко втягивал дым ртом, одновременно выпуская его из носа, к тому же он еще вертел сигарету вокруг указательного пальца и то почесывал под носом, то поглаживал выбритые виски. Он очень, очень волновался. — Я имею в виду — что-нибудь о человеке, доволен?
— Естественно, я жить бы не мог без твоих точных сведений.
— Перестань! — Он швырнул сигарету на землю. — Говори по-человечески, а то… — Он осекся, но я видел, что он понял, что опоздал.
Внимательно приглядевшись к небольшой россыпи искр от сигареты, я затоптал несколько ближайших и посмотрел на Будду:
— Что-то у тебя, братец, с головой. Ты меня не нанимал, и я к тебе с помощью не навязывался. Что не означает, что я не прилагал никаких усилий к этому твоему делу. Попросту говоря — ничего поделать не могу.
— Извини, — поспешно сказал он. — Я дурак и свинья. Извини… Но почему ты ничего не можешь поделать?
— Послушай, без хороших отмычек в военные базы данных мне не проникнуть, а с плохими я даже не стану пытаться, поскольку до меня доберутся по моим же собственным следам. Идем дальше — у меня нет здесь таких же возможностей, как там, у себя, и при каждом шаге я чувствую себя так, словно ступаю по тонкому льду. Этот мир лишь на первый взгляд напоминает наш, еще два дня, и я допущу такой промах, что самый глупый гражданин выдаст меня властям просто из жалости. Понимаешь? Твой враг смылся, и я не знаю, как его догнать, ясно?
— Дер-рьмо! — рявкнул он и закурил очередную сигарету. — Быстро же ты отказываешься, — язвительно заметил он, видимо пытаясь спровоцировать меня на доказательство моей правоты. Однако в диспут я вступать не собирался. — Я не заметил тут ничего такого… Такого, чего не было бы у нас. Ты здесь в первый раз…
— А хы в какой? — не выдержал я. Он возмущенно дернул головой.
— Ну так не болтай зря, ибо я тебя сейчас завалю простыми примерами: женщины у них не носят брюк, они едят белых куропаток и оранжины, а в теннис играют на троих; у них иная ментальность, они замкнуты, словно англичане, и верят в амулеты, которые должны защищать их даже от вторжения из космоса, впрочем, никаких следов этого вторжения не видно, так что амулеты действуют. Хватит примеров? — Он молчал. — Знаю, все это поверхностно и несерьезно, мы привыкли считать, что иной мир должен быть принципиально иным. И этот наверняка тоже, только мы, изолированные от него, еще не заметили разницы. Потому это столь опасно. В любой момент мы можем сделать что-нибудь, сказать что-нибудь, что нас прикончит. Кроме того, мне кажется, что кто-то — под видом управления страной, находящейся в состоянии космической войны, — подавляет здесь так называемую демократию, постепенно переходя к авторитарному руководству. — Выдав все это на одном дыхании, я сделал два шага и сел, так чтобы видеть нашу казарму и профиль Будды. — Не забывай также о взрыве в нашей казарме, ибо она взлетела на воздух отнюдь не по причине избытка нашей доброй воли. Понимаешь? В любой момент здесь может что-то случиться, а мы будем в самом центре событий, поскольку находимся в армии. Именно такое у меня предчувствие, и я хотел бы от него избавиться как можно быстрее и радикально. Надеюсь, теперь уже все ясно.
