Подземная пирамида - Леринц Ласло Л. (книга бесплатный формат .TXT) 📗

– Верно, – сказала Хубер. – Другой язык – человеческий, это ясно.

– Но вот – какой? – почесал в затылке датчанин.

– Египетский, – сказал я. – Древнеегипетский. Фольклорист так и застыл с пальцами на затылке, даже рот раскрыл.

– Древнеегипетский? А я считал, что этот язык никто не знает. По крайней мере, произношение.

– Так оно и есть. Но, зная коптский язык, можно кое-что понять и в древнеегипетском. Правда, Никое?

– Теперь, когда ты это сказал…

– Ас другой стороны – на каком другом языке они могли дублировать?

– Скажем, на английском.

– За тысячу пятьсот лет до новой эры? У мисс Хубер округлились глаза.

– Вы серьезно полагаете, что дублировали тогда?

– Если мы выбираем материалистическое решение – должны были тогда!

Карабинас спрятал лицо в ладонях.

– Я схожу с ума!

– И я тоже, – поддакнул Хальворссон. Осима посмотрел на свои часы и встал.

– У меня уже голова не соображает. Предлагаю перенести наше заседание на завтра. Может быть, за это время произойдет еще что-нибудь. Вы повремените немного с вашим решением, Петер?

Я знал, что кто-нибудь задаст этот вопрос, и уже сформулировал про себя ответ.

– Естественно, – сказал я громко. – До тех пор, пока мы не прольем свет на случившееся… я не буду писать свой доклад.

Каждый из них, покидая мой кабинет, тепло пожал мне руку.

Никогда еще у меня не было такой уверенности, что они – мои друзья.

Я выключил верхний свет и подошел к письменному столу, чтобы перед уходом погасить и настольную лампу, когда за моей спиной раздался голос:

– Меня здесь оставляете?

Я повернулся так стремительно, словно меня ужалила в пятку змея.

В кресле сидела мисс Хубер и улыбалась мне.

Я был так поражен, что только и мог сказать, заикаясь:

– Вы… вы…

– Что я здесь делаю? Я осталась здесь. Похоже, остальные забыли обо мне. Я начал приходить в себя.

– Уфф, ну и напугали же вы меня!

– Вы думали, что это Иму?

– Не буду отрицать, мелькнула такая мысль. Она встала, потянулась и покосилась на меня.

– Вы уже закончили?

– Конечно. Как раз хотел идти домой…

– Только хотели?

Замешательство мое все усиливалось, и я злился на себя: что за муха меня укусила?

– Я полагаю, вы что-то хотите от меня. Она чуть заметно улыбнулась, лукаво и притягательно, отчего у меня в висках застучала кровь.

– Ну это уж слишком двусмысленно. Кажется, нам почти по пути. Дождь давно прошел. Если я вам не помешаю, мы бы могли пойти вместе…

Держась поближе друг к другу, мы пересекли парк, прошли по платановой аллее и свернули на просторную лужайку. Вдали засияли цепочки огней в окнах типовых домов, там, где жил и я.

Мы долго шли молча, хотя я понимал, что неудобно не произнести ни слова. Но так уж вышло, что после смерти Изабеллы я немел, оставаясь наедине с женщиной.

– Вы всегда такой неловкий? – прямо спросила моя спутница, когда мы уже приближались к домам.

– Я не считаю себя неловким, – проговорил я неохотно.

– Вы как будто боитесь меня, – сказала она, и в ее голосе было что-то вызывающее. – Только наука, а женщины – никогда?

И тут внутри у меня что-то взорвалось. Причиной тому были, возможно, события последних часов, воз– можно, ее близость, а может быть, и то, и другое вместе. Словно лопнула сеть, которой оплела мое сердце еще Изабелла.

Неожиданно для самого себя я рассмеялся. И было в моем смехе и немного иронии, и, несомненно, облегчение.

– Почему же, – сказал я. – А вы знаете, кто я такой?

– Конечно, – удивилась она. – Только не вздумайте говорить, что вы головорез и хорошо, что мы, наконец, сейчас вдвоем на темной лужайке.

– Ну, почти. В свое время я был в Сан-Антонио университетским Донжуаном. Никто не умел лучше меня кружить головы девушкам. Из-за этого меня дважды вышибали из пансиона.

Она посмотрела на меня с уважением.

– Ого! Глядя на вас, этого не скажешь.

– Внешность обманчива.

– Вы это серьезно? Раньше я как-то не замечала.

Сам не понимаю, почему я начал рассказывать ей об Изабелле. Когда я поймал себя на этом, было уже поздно идти на попятный.

– А потом я взял и женился. Неожиданно для самого себя. Sic transit gloria mundi1.

Она молчала, и я понял, что она не хочет копаться в моей личной жизни. Как только я назвал имя Изабеллы, она как бы немного отдалилась от меня, даже лицо отвернула.

– Пять лет прошло, как умерла моя жена… Изабелла.

– Простите, – сказала она. – Я не хотела…

– Я знаю. Сам завел разговор… С тех пор я действительно несколько замкнулся в себе, и есть только одно женское лицо, на которое я смотрю с искренним восхищением, причем не один раз за день…

– Селия? – спросила она, и в голосе ее притаилась какая-то странная печаль. Я невольно засмеялся.

– Ну что вы! Вы видели ее у меня на столе. К сожалению, как раз сегодня разбилась. Надо будет раздобыть себе другую вместо этой.

– Та египетская женщина? Кто это?

– Нефертити. Самая удивительная женщина в мире.

– А ваша жена?

Мне пришлось сильно напрячься, чтобы представить себе лицо Изабеллы.

– Изабелла? Мы, пожалуй, любили друг друга… Вначале, во всяком случае, наверняка… Для меня было большим потрясением, когда я потерял ее.

– Только вначале?

– Позднее, знаете ли, появились проблемы. Мы оба, пожалуй, хотели чего-то от жизни. Но каждый иного… и эти два желания как-то не пересекались. Типичный случай с двумя хозяйками на одной кухне.

– Не сердитесь… Кем была ваша жена?

– Физик-ядерщик. Хотите знать, как она умерла?

– Видите ли, Петер, я вообще…

– Она получила стократную дозу. В реакторе произошел взрыв. Когда я туда приехал, она еще была жива…

– Не нужно!

Мы медленно подошли к воротам моего дома. Она опустила голову, и я не видел, плачет ли она или только задумалась.

Я распахнул перед ней дверь и включил освещающий дорожку неоновый свет.

– Зайдете что-нибудь выпить?

Десятью минутами позже она сидела напротив меня на ковре и задумчиво вертела в руках бокал.

– Я восхищаюсь вами, Петер. Как вы рискнули взять на себя ответственность. Другой бы уже давно умыл руки.

Я пожал плечами.

– Собственно, мне особенно нечего терять. Мне никогда не нравилось быть наверху. Охотнее всего я сидел бы в своем кабинете и расшифровывал надписи, а вместо этого у меня на шее весь институт. Знаете, еще с Изабеллой мы решили, что, когда состаримся, купим недалеко от Сан-Антонио ферму и переедем туда. Изабелла занималась бы лошадьми – это было, пожалуй, единственное, что интересовало ее кроме атомов, – а я каждый день расшифровывал бы пару сотен иероглифов.

– А вы никогда не думали о детях? Ее слова коснулись старой раны, но я не хотел показать свою боль.

– Как же, думали. Сначала мы, конечно, не хотели. Более того. Мы приняли все меры, чтобы детей не было. Потом как-то не очень осторожничали, а еще позже мы страстно желали ребенка.

– Она не могла иметь детей?

– Нет, я.

Я видел, как у нее от неожиданности округлились глаза, а уголки губ задрожали, словно она услышала признание в том, что я – давно разыскиваемый убийца и грабитель.

– Вы никогда о таком не слышали?

– Почему же, только…

– Только еще не видели таких типов. Верно?

– Верно.

– Так посмотрите хорошенько. Сначала и я бы не поверил. Более того. Я был уверен, что причина в Изабелле. Как обычно думают в таких случаях почти все мужчины.

– Что вы имеете в виду?

– Мы и мысли не допускаем, что с нами что-то не в порядке. Я не принадлежу к защитникам женщин, но в этом случае… А впрочем, все равно. Мы какое-то время ждали и надеялись. Конечно, мы старались лишь настолько, насколько позволяла работа. Наконец, первой не выдержала Изабелла. Она пошла и подверглась обследованию.

Я сделал глоток из своего бокала, и вдруг снова почувствовал себя рядом с Изабеллой в тот злосчастный дождливый вечер.