Все драконы любят апельсины (СИ) - Лофт Уна (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Теперь Эррнгрид чувствовала то же, что и окружающее ее пространство, когда вэйраш пробуждался и позволял себе лишнее.
***
Уставшие и изможденные путешественники вернулись только к самому празднику, потому что в сломанном пространстве, куда угодил грот, время тоже было сломанным. Оно не поддавалось никаким прогнозам и подсчетам. В реальности Замка прошло больше двух недель, в реальности путешественников — один полный день.
Конечно, этого никто не ожидал, ни те, кто остался в Замке, ни те, кто полез в пещеру, и даже вредный внутренний голос, любящий поговорку: «Так я же говорил», ошарашенно молчал. Хотя в этот раз Эррнгрид совсем не возражала против его общества.
Но, вероятно, им всем потребуется какое-то время, чтобы прийти в себя, сейчас Рэнни еще более осторожно относилась к его течению, чем раньше.
Их встретили немым напряжением. Некоторые со слезами на глазах. Группа потеряла двоих: Лирна, который остался желтым туманом, прикрывая отход из грота, и Эдо. Каа-либу, истратившему всю свою магию на то, чтобы удержать сходившееся пространство в ожидании остальных, борясь с магией своих же предков, пришлось с помощью Мэдо зашить себя золотыми нитями в дыру. Он навсегда остался в виде вспыхивающей желтыми огоньками заплаты в прорехе меж миров.
Рэма, Эррнгрид, двух близнецов, Пирса и Мэдо встречали не только члены общины, но и сам глава клана раайэнне, который взял на себя руководство и подготовку к широко освещенному в прессе мероприятию после известия о том, что ушедшие эльфы не вернулись ни через три дня, ни через неделю.
Рэм, по традиции своего народа, передал кхаари Лирна Наимилу. Тот, ничего не говоря, принял его, погладил бабочку по мохнатому бочку. Бабочка ожила, задвигав крылышками, подергала усиками, и исчезла в руке раайэнне. Только раайэнне поняли значение случившегося, и даже внимательный глаз не заметил, как переглянулись Рэм и Наимил.
Близнецы с молчаливого согласия Эррнгрид развязали холщовый мешок и вытащили черную сферу. Яйцо было красивым и холодным, на гладкой черной поверхности прокатывались световые блики, но не света факелов Аккелона и звездных склянок. Какого-то другого света, которое видело и запомнило яйцо.
Все ахнули, драконьего яйца никто не видел. Живых драконов-то не все видели, обычно они прячутся в горах, сливаясь на местности, и их можно увидеть, если вам повезет, (хотя вам повезет, если вы никогда не встретите), только с моря и только в штормовые месяцы, когда никто из капитанов не рискнет выйти в море.
— Что будем с ним делать? — деловито спросила Доралисс, никто из мужчин не стал задавать очевидный вопрос, оставляя это более эмоциональным и нетерпеливым женщинам.
Вопрос, кто будет с ним что бы то ни было делать, отпал сам собой, за ним ходили в основном раайэнне, а Эррнгрид, как ракейнэйру, лишенная силы и связей своего клана, могла выбрать себе клановую принадлежность. И она выбрала, то есть выбрали за нее, но сути это не меняло. Близнецы на яйцо не претендовали, а Мэдо, переживая случившееся с Эдо, лишь неопределенно пожал плечами.
— Яйцо обменяем у роунгарров на кожу старых и молодых драконов, — устало вымолвила Эррнгрид, кажется, серость этого места дотянулась и до нее. Жаль только, что она не раайэнне, использовать серость для молодости и красоты не сможет.
«Серость — это не скальпель Джейка, от нее ты не помолодеешь».
— Одного яйца хватит, чтобы у всех, остающихся на Зимние Жатвы, было как минимум по два комплекта штанов и курток из кожи драконов разного возраста и вида. У каждого эльфа свой температурный режим, — шумно выдохнув раздражение, продолжила она, — поэтому… надо подойти к выбору очень индивидуально.
Она вопросительно посмотрела на близнецов. Те, понимая, о чем идет речь, кивнули.
— Мы поможем с выбором.
Глаза присутствующих эльфов загорелись драконьим пламенем. Мирэйн проворчал под нос, что только ради такого подарка, здесь соберется толпа болванов и кретинов, ничего не умеющих и не знающих о Зиме.
Наимил, поправил завязанный сложным тугим узлом ярко-желтый платок с вышитой красной птицей, несущей в клюве цветок хризантемы, веско добавил:
— Сперва обеспечим костюмами всех, кто планировал оставаться на Зимние Жатвы. Потом всех остальных. Предлагаю обсудить ваше счастливое возвращение, — обратился он к членам отряда, — после проведения праздника. — Завтра и в последующие дни, — бросив мимолетный взгляд на роунгарри, — продолжил он, — у нас будет много работы. А пока, отдыхайте.
Даже несмотря на усталость, Эррнгрид не могла не заметить, как преобразился Аккелон к празднику. Замок, уловив намерение своих обитателей, старался помочь, как только мог. Каждая башня Замка светилась цветами того эльфийского клана, которому была отведена под гостевые.
Яблоневый сад цвел и плодоносил одновременно, зеленые лабиринты внутренних двориков были усеяны маленькими голубенькими и розовыми цветочками. Нежный голубой и розовый свет заливал и окрестности, выводя изгибы главной дороги, по которой проедут гости.
Большую часть строительных лесов разобрали, но те, которые были не разобраны, были накрыты огромными полотнищами с вышитым серебряными нитями белым светилом в середине.
Помимо этого в саду, на крепостной стене и вокруг замка были разбросаны изящные палатки и пагоды с товарами, оружием, непортящимися закусками. Запахи сбивали с ног, кружа вокруг Рэнни веселым хороводом. Невозможно было не поддаться очарованию места и предвкушению празднества. В толпе она искала и не находила Джуно.
Остановившись перед входом внутрь, она еще раз оглядела эльфов. Нет, его не было.
— Он у меня, с Рилинном. — Оказывается, Дора шла за ней все это время и наблюдала.
Рэнни молча на нее уставилась. Ее подруга похорошела. Глаза блестят, толстая коса оплетает голову, едва заметный румянец окрашивает скулы.
— С Рилинном?
— С тем пятилетним карапузом, которого сперва ты подобрала в шойкуне, потом Джуно.
Обе замолчали.
— С возвращением, — Доралисс порывисто ее обняла. Эррнгрид, не привыкшей к эмоциональным реакциям, ни своим, ни чужим, сделала попытку отстраниться, но Дора держала ее крепко.
— Ну, все, я этого не люблю.
— Слушай, может, тебя твои ледяные драконы не учили, но если тебя обнимают, надо обнимать в ответ.
— Серьезно? Ни разу о таком не слышала.
Обе рассмеялись, отпуская напряжение прошедших дней или прошедшего дня.
— Вы славно потрудились.
— Славно?! Это все, что ты можешь сказать?! — разгорячилась Дора. — В Аккелоне древних владык можно принимать.
— Да, это все, что могу. Пока. Свою оценку дам по вырученным денежным средствам.
— Почему нельзя продать яйцо? Мы бы с лихвой покрыли эту сумму.
Эррнгрид напряглась, не могла она это объяснять то, что лишь чувствовала.
— Золото драконов приносит удачу и процветание только драконам, если не оговорены особые условия. Если скажем, так случилось бы, хотя мне трудно вообразить обстоятельства, при котором это стало бы возможным, что у роунгарров возник огромный долг, то мы бы не колебались ни минуты и продали яйцо, чтобы из вырученных денег покрыть долг.
Но для раайэнне и других эльфийских кланов такая операция невозможна и губительна. Это не только не закроет долг, но ускорит банкротство клана.
Доралисс слушала, выпучив глаза, остренькие кончики ушей ощутимо подрагивали.
— Но почему?
Эррнгрид пожала плечами. Об этом никто никогда не кому не говорил, она могла лишь догадываться.
— Думаю, это связано с созданием Ран-Тарра Безначальными, если верить легендам и слухам. Они заложили определенные правила для каждого клана и каждой сферы жизнедеятельности. Финансовая сфера целиком принадлежит роунгаррам, в ней царят такие порядки.
Нарушая их, ты вступаешь на путь краха и нищеты, до физической смерти это обычно не доводит, это не наша зона ответственности, но ведь и в разорении нет ничего хорошего. Можно ли назвать такую жизнь жизнью?
