Куколка (СИ) - Лонс Александр "alex_lons" (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Марина опять замолкла, и последовала продолжительная пауза. Обычный прием, все так часто его используют, будто учились в одном и том же месте. Когда молчание надоело, я спросил:
— Так в чем все-таки твоя просьба? Что я могу?
— Личная. Ты же можешь узнать все про Комплекс?
— Ну, совсем все вряд ли когда получится… — туманно пояснил я. — Да и вообще, ты же знаешь о нем намного больше меня. Два года там прожила, все видела, все слышала. Я же только раз, несколько минут, ночью, через колючую проволоку. А потом удирал через лес, как только выбрался непонятно.
— Ты меня понял, не прикидывайся. Меня допускали только в учебную зону, в остальные сектора допуска не было. Мы потом с ребятами решили, что как от меня уйдут, так оборвут все контакты. Выясни, зачем, для чего выращивали таких детей, что стало с моими воспитанниками, кому это все потребовалось? Как потом сложилась их судьба?
— Всего-то? — хмыкнул я. — Если такая зверская охрана и защита, как ты описываешь, мне там ловить нечего.
— Ладно, я сейчас закончу рассказывать, а потом покажу тебе кое-что, и ты сам решишь, что делать.
— А давай я тебе тоже кое-что покажу?
— Пошляк, — захихикала Марина, — что там я у тебя нового увижу? Лучше слушай дальше. Кончилось тем, что я привязалась к этим детям, особенно к той неразлучной парочке. Они начали мне доверять, но, похоже, только мне.
Тут меня осенило.
— Погоди, — я вскочил с тахты, взял со стола лист бумаги с карандашом, и быстро сделал рисунок. — Так?
— Да! — аж подпрыгнула Марина. — Это же татушка на щеке Эволты!
— Ее звали Эволта? — Спросил я, вспомнив Эльвиру в поезде. Она явно не хотела называть настоящее имя.
— Откуда ты ее знаешь? — вцепилась в меня Марина. У нее оказались очень цепкие пальцы с острыми ногтями.
— Эту парочку в метро случайно видел, — не стал детализировать я. — С таким же парнем, но его татуировку не разглядел. Ты что, решила с меня заживо содрать кожу?
— Извини, пожалуйста, я нечаянно. Там в метро были Эволта и Рагбур. Точно. Значит, они все-таки выбрались.
— Не хочешь рассказать поподробнее?
— Это и собираюсь. Я далеко не сразу узнала их историю. Все склеилось из кусочков. Что-то рассказали другие воспитатели, несмотря на запрет. Против природы не попрешь, а общение и болтливость — одно из приятнейших занятий и любимых пороков, что бы там не случилось. Что-то поведали сами воспитанники, когда действительно стали мне доверять, об этом потом расскажу. Ну, а что-то сама видела. Эволта и Рагбур обычно предпочитали сокращенные версии своих имен — Эва и Раг. Они были вместе с тех пор, как себя помнили. Вернее, не совсем так. Дружили они с момента пробуждения сознания, их всегда видели взявшимися за руки. Вместе росли, вместе учились в подготовительной группе, вместе пошли в школу и вместе заняли одну парную парту. Но учительница хотела их разделить, сказав, что в классе сидеть надо так, как положено, а не как кто захочет. Тогда Эва и Раг не сговариваясь, устроили дебош, обещали пожаловаться главному воспитателю, и учительница от них отстала. Сдалась, но взяла на заметку и о случившемся написала своему руководству подробный рапорт. Правда, руководство не прореагировало, оставило сидеть вместе, как того и хотели дети. Главного воспитателя боялись все. Прошло время. Раг и Эва подросли, но по-прежнему делили одну парту, совместно готовили домашние задания, гуляли вдвоем, но в стороне от всех и вообще постоянно были вместе. Даже загорали рядом. Жили в одной комнате: Эва сверху, а Раг на нижней койке. Лет в одиннадцать их хотели расселить — таков был порядок. Подрастающие дети должны спать раздельно, на этаже для старших, по одному в каждой комнате. Когда к ним пришел воспитатель, чтобы согласно порядку развести по новым помещениям, дети вцепились друг в друга и начали так громко и страшно кричать, что решение отложили на потом. Потом еще на потом, а когда все сроки давно закончились, было уже поздно. Раг и Эва показали зубы и пригрозили демонстративным самоубийством, если их только попробуют тронуть. Парочка стала считаться неправильной, и у руководства возникла неприятная мысль о возможной выбраковке. Принимать совместное постановление начальство не хотело, брать на себя персональную ответственность тоже никто не желал, окончательное решение постоянно откладывалось. Слишком уж дорого Корпорации обходилась каждая особь. Чересчур много материальных средств, технических ресурсов, труда и времени было затрачено на выращивание каждого. Дети, еще будучи детьми, всего этого конечно не знали и не понимали, а когда узнали, стало уже слишком поздно. Пока же главный воспитатель сделал для них исключение и разрешил поселить обоих ребят в одной комнате, куда перетащили две койки. Кровати поставили с разных сторон — у западной и восточной стены. Правую заняла Эва, а левую — Раг. За эту поблажку их ограничили в тех возможностях, что были доступны другим воспитанникам. То, что они чем-то отличаются от других людей, дети поняли далеко не сразу. Конечно, они постоянно видели воспитателей, контролеров, учителей, но сначала это понималось как данность и вопросов не вызывало. Все дети прекрасно знали, что на свет они появились из биореактора. Когда они подросли, их даже водили на экскурсию, показали, как из биореактора вынимали партию новорожденных, еще розовых, с совсем белыми волосами. Потом, через какое-то время на очередной экскурсии показали, как подросшие младенцы загорают в лучах солнца, как их кожа приобретает ровный зеленый цвет, а волосики на голове становятся похожими на молодую травку. Потом, когда дети еще подросли, у них возникла версия, что с возрастом все младенцы сначала просто растут, потом станут как они сами сейчас, а еще позже превратятся во взрослых. Кожа у них побелеет, волосы потеряют зеленый цвет, а все зубы сменятся: опять выпадут, а на их месте вырастут новые, постоянные, одинаковые по высоте. Возможно, такая легенда для этих детей была специально подкинута воспитателями. «Вот когда вырастим, мы тоже станем как они и уедем отсюда», — говорили они друг другу. Не только говорили, но и верили. О том, что за пределами Комплекса есть большой мир, они знали всегда, не понимали только, что это за мир. С большим миром им пришлось познакомиться, когда всем исполнилось по семнадцать лет. К тому времени это были сильные, накачанные… я даже не знаю кто. Все-таки людьми, в обычном понимании, они не являлись. Ежедневные тренировки приносили свои плоды. Один раз видела я эти тренировки. Один-единственный, но этого раза вполне хватило. Тренировались они в огромном зале без окон, но с высоким потолком, густо усыпанным очень яркими галогеновыми лампами, так что светло там было, как в летний солнечный день. А может, и еще светлее. Тренировались все вместе, совершенно обнаженные. Видимо, так было всегда, поскольку их это абсолютно не беспокоило и не смущало. По сложности и трудности упражнений парни от девушек не отличались. Тогда-то я и разглядела их тела во всех подробностях. Знаешь, по-своему они были красивы, даже по человеческим меркам. Ну, да, да, у всех отлично развитая мускулатура, широкие плечи, а у девушек еще и бедра, хорошо сформированные бюсты с зелеными сосками. Все абсолютно одинаковые. Эта одинаковость производила очень странное впечатление. Потом-то конечно привыкла… Обслуга, охрана, и вообще все, с кем я сталкивалась, в скупых репликах называли их орками, явно полагали тупыми, грубыми и ни для какой интеллектуальной деятельности не приспособленными. Боялись их и за людей не считали. Какая глупость. Я провела тесты ай-кью, и оказалось, что у них у всех что-то около ста сорока пяти. Почти гении! Правду об их уме знали воспитатели и учителя. А еще главный воспитатель — крепкий сорокалетний мужик, выправкой и манерой поведения похожий на отставного военного без формы. Когда я приступила к работе, было четыре группы, в каждой по двадцать детей. Старшая, с которой работала я; средняя — десятилетки; младшая, состоящая из пятилетних детишек. Ну, и младенческая. Группы не пересекались, не встречались, лишь на экскурсиях, о них я уже говорила. Как-то раз под конец второго года моей работы всех старших вдруг куда-то забрали, а мне объявили, что неделю занятий не будет. Ребята вернулись все какие-то задумчивые и пришибленные. Куда, зачем, никто не говорил. Потом были еще «командировки», а после одной Раг незаметно сунул мне в руку записку. Мы знали несколько мест, где камеры не работали. «Нас поставили на выбраковку, помоги с побегом. План есть. Общение только записками».