Ген поиска (СИ) - Мадоши Варвара (электронные книги без регистрации txt, fb2) 📗
— У-ху-ху! — фыркнула сова. — Интересно, какая?
— Вы работаете в Ратуше? — поинтересовался я. — Можете разузнать, кто заказчик земляных работ?
Сова насмешливо фыркнула.
— Эти сведения можно достать в Торговой палате. Достаточно знать, кто подрядчик — а это, между прочим, не секрет, у любого из рабочих спросите. И там будут все документы, кто и на какой срок договор заключал. Но я вам сразу скажу, что это, скорее всего, был либо Отдел благоустройства, либо Отдел коммунального обслуживания Ратуши. Так ли уж это важно?
— Во-первых, если договор заключали недавно, его еще вряд ли успели подшить в архив Торговой палаты, — терпеливо пояснил я. — Во-вторых, мне нужно знать, кто добился проведения этих работ в принципе? Кто из чиновников? Это и будет ниточка, с которой мы начнем раскручивать это дело.
— А, ну это просто, — насмешливо проговорила сова. — Этим мой отец занимается.
Пока я сидел в ступоре, не зная, как переварить такое заявление, Елена продолжила:
— Знаете что? Угостите меня ужином, и мы посмотрим, чем я еще могу вам помочь.
Я замер, не зная, как быть. Второй раз бросить Прохора, не предупредив? Да и денег с собой у меня, конечно же, не было, они все остались с моим камердинером.
Тут, к счастью, из сумерек и вечернего тумана выплыл экипаж, дверь которого раскрылась, явив моего камердинера.
— Василий Васильевич, полезайте, — сказал он. — Подрядился за десять копеек до дома.
— Прохор, познакомьтесь с Еленой Филиной, — сказал я. — И сейчас мы едем не домой, а в ресторан.
Я не слишком хорошо умею утешать плачущих женщин любого вида, поэтому испытал огромное облегчение, когда на пороге Анниной квартиры вновь появился Прохор. Нам оставалось только откланяться и вернуться домой; о деле можно было больше не беспокоиться — но что-то в нем не давало мне покоя.
Нет, я не сомневался, что Салтымбаева и ее подчиненные вполне способны расследовать преступление такого рода. Но бывает иногда такое, что разгадка уже складывается в голове незаметно для меня самого, и все становится кристально ясно. Вот и сейчас у меня возникло четкое ощущение, что я уже догадался о подоплеке кражи, осталось только выяснить какую-то небольшую деталь, которая все расставит на свои места…
Это ощущение не покидало меня всю дорогу домой, не покидало и за обедом — в тот день я решил отобедать рано, потому что запах аппетитнейшего рагу от Волкова раздразнил мой аппетит, а Анна была в таких расстроенных чувствах, что даже не предложила мне угоститься. В другое время я и сам бы намекнул, но ее слезы изрядно выбили меня из колеи!
Наконец я набрал телефон центрального отделения ЦГУП и попросил позвать к телефону младшего инспектора, на которого Жанара Алибековна перегрузила дело Кахетьева — она, разумеется, назвала мне его фамилию при расставании.
Этого инспектора я совсем не знал — некто Травушкин.
Голос у него оказался под стать фамилии: молодой и нервный.
— Это сыщик Мурчалов, — сказал я ему. — Скажите, вы уже наведывались в багетную мастерскую, куда Кахетьев отдавал в починку картину Ходоковой?
— Н-нет, не успел, — сообщил этот господин. — Завтра утром собирался.
— Так давайте наведаемся вместе? — предложил я. — Думается мне, мои наблюдения будут вам полезны.
— Давайте! — судя по тону молодого человека, он явно обрадовался намечающейся поддержке.
Должно быть, первое расследуемое им дело в самостоятельном качестве. Знаю я, что делают помощники младших инспекторов: патрулируют улицы вместе с городовыми да заваривают всем чай. Впрочем, Пастухов, конечно, и в этом качестве отличился. Но не всем же быть Дмитриями Пастуховыми!
Договорились на утро и распрощались.
Анна позвонила довольно поздно вечером, часов около девяти. Я к тому времени уже успел выговорить Ваське за вновь заляпанные стены детской, — со стороны Анны было крайне недальновидно подарить ему краски! — наказать его, помириться с ним и почитать ему на ночь сказку. Каким-то образом этот юный вымогатель выбил у меня позволение уснуть рядом со мною на письменном столе. Пожалуй, я разрешил ему это только потому, что меня это до некоторой степени умилило: привычки Мурчаловых к возлежанию на столах должны передаваться по наследству!
Так что проснулся я, уткнувшись носом в рыжий мех своего отпрыска, что вовсе не так приятно, как может показаться иным сентиментальным особам: Васька нещадно линял.
К сожалению, телефонный звонок поднял меня, но не юного оболтуса: он так и продолжил дрыхнуть, только ухом дернул. Возмутительно! Вот что значит, привыкнуть к телефону с самого раннего возраста!
Но мне делать было нечего: переступив через сына, я нажал нужный рычажок, чтобы снять трубку.
— Говорит Ходокова, — сообщил в трубку телефонист, и тут же его голос сменился голосом Анны.
— Шеф! Не разбудила?
— Я что, старик, спать в такое время? — спросил я довольно желчно, сверяясь с циферблатом настольных часов. — Еще и десяти нет. Что вы хотели?
— Ну, я разузнала несколько имен людей, которые отлично копируют картины… Вам есть, на чем записать?
Я вздохнул и взял в зубы специальное приспособление с зажатым в ним карандашом. Воистину, после того, как Анна съехала, работать стало куда неудобнее!
Можно было, конечно, разбудить Ваську, но паршивец спал слишком сладко… кроме того, его способности к письму пока ограничивались умением выводить похожие на буквы закорючки, которые только какой-нибудь специалист по древней клинописи признал бы частью алфавита.
— Давайте, — пробормотал я неразборчиво, краем пасти. Но Анна, разумеется, меня поняла.
Она перечислила мне несколько фамилий, потом добавила:
— И вот знаете, этот Хохлов… Он подрабатывает написанием репродукций, а работает в багетной мастерской, как мне сказали! Правда, не сказали, в какой. Но я думаю, это уже показательно, не так ли?
Ну вот картина и сложилась.
— Еще как показательно! — сообщил я. — Вы молодец, Анна.
Аня помялась и заговорила снова.
— Василий Васильевич, я хотела извиниться за свою несдержанность. Та истерика, которую вы видели…
— Не припомню никакой истерики, — перебил я ее. Если уж утешать плачущую женщину ужасно, то еще хуже говорить об этом. — Расчувствовались немного, бывает. И все. Вам нужно поберечь себя и делать перерывы в работе над картиной.
— Картиной? — это проснулся Васька: его уши дернулись, едва он услышал кодовое слово. Отпрыск развернулся из тесного клубка и сонно заморгал. — Папочка! Это Аня, да? Аня по телефону?
Голоса у генмодов старше одного-двух лет уже чаще всего совершенно взрослые. Но никто, слыша Ваську, не усомнился бы в его юном возрасте, такой неподдельный энтузиазм и наивность слышались в интонациях!
— Да, Васенька, это я, — засмеялась Аня в трубку. — Что, как у тебя сегодня день прошел?
— Я рисовал! — с гордостью заявил Васька. — На стенах! Делал эти… фрески, вот! А папенька не понял!
— Папенька правильно не понял, — сурово ответила Аня. — Я тебе что говорила: фрески только на заказ рисуют! Вот подготовлю я тебе стену, закажу, тогда и пиши на здоровье!
— Ух ты! А когда подготовишь?
— Может быть, завтра, если папа разрешит…
— Разрешу, разрешу, — недовольно буркнул я. С одной стороны, мне не нравился интерес отпрыска к рисованию: не по-кошачьи это. С другой стороны, так Анне всегда было, чем его занять. И, надо отдать ей должное, она всегда соблюдала технику безопасности. Сегодняшний инцидент с обоями в детской был скорее досадным недоразумением, чем правилом.
— Па-ап! — Васька умоляюще посмотрел на меня огромными глазищами. — А можно я с Аней поговорю еще? А?
Обычно я ограничивал использование телефона пятью минутами в день, а не то Васька висел бы на нем круглосуточно, отвлекая то Аню, то свою няньку (она не жила с нами, приходила с утра и уходила вечером). Но паршивец состроил такую мордашку…
— Анна, вы не заняты? — спросил я чопорно.
