Месс-менд. Роман - Шагинян Мариэтта Сергеевна (книги регистрация онлайн .txt) 📗
- Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать… двадцать…
Миг - и сознание Артура Рокфеллера утрачено. Память его парализована. Воля в тисках чужой воли. Как сомнамбула, он медленно поднимается с пола, твердой походкой идет к столу и там останавливается.
С мертвым лицом, бледными веками, тонкая, послушная, бесшумно, как тень, Вивиан вытягивается, подобно ему, и с теми же жестами, тем же шагом идет вслед за ним.
- Вы перестрадали… Вы хотите отдохнуть! - отчеканивает незнакомец.
- Отклоняете разговоры… Часы, прибывающие на ваше имя. Пригласительные билеты. Вместе с женой вы торжественно доставляете часы в подарок комиссарам к двенадцати дня на заседание Петросовета.
- Да, - послушно отвечает Василов.
- Вы произносите речь, написанную на бумаге… ставите часы на стол перед председателем… ровно в двенадцать заводите их, заводите их, заводите их и остаетесь стоять возле этих часов неподвижно, вы и ваша жена, что бы ни случилось. Но тут к вам обоим вернется сознание, хотя вы и не сдвинитесь с места!
Отвратительная улыбка исказила лицо незнакомца. Он взмахнул пальцами, как будто схватил что-то, повернулся и быстро вышел из комнаты. Василов остался стоять у стола, бессмысленно глядя на двери. Вивиан безумно улыбалась.
Прошло несколько минут в совершенной тишине, как вдруг снаружи в дверь постучал кто-то здоровым человеческим стуком, и в комнату озабоченно вошел Евгений Барфус.
- Дорогие товарищи, - сказал он, крепко пожимая руки Рокфеллеру и Вивиан, - мы все выражаем вам сочувствие по поводу этой проклятой истории с переодеванием. Все четыре преступника молчат на допросе, как убитые.
- Я хочу отдохнуть! - вяло произнес Рокфеллер.
- Я понимаю, товарищ, - мягко ответил Барфус, - они вас порядком замучили. Но я пришел вас успокоить относительно действий ваших двойников. Мы объехали все заводы, где они побывали. Существенного вреда они нам не принесли. Вообще мы недоумеваем над тем, какие цели преследовали эти психопаты! До завтра.
Он сердечно простился с обоими и вышел, оставив Рокфеллера и Вивиан все в тех же странных позах у письменного стола. Часы протекали. День кончился. Наступил вечер. А тот и другая продолжали стоять, вперив бессмысленные глаза в двери и не обмениваясь ни единым словом.
55. ЗАСЕДАНИЕ ПЕТРОСОВЕТА
Бессмысленное оцепенение Василова и его жены продолжалось всю ночь. Они не глядели друг на друга, не ели и не разговаривали. Но ни голод, ни жажда не имели, казалось, над ними никакой власти. Утром по телу их пробежал трепет, оба одновременно сделали несколько шагов к двери, и в ту же минуту раздался стук.
- Войдите! - крикнул Василов ровным голосом.
Дверь отворилась, и в нее заглянуло несколько красноармейцев.
- Машина доставлена, - сказал один из них на скверном английском языке, - мы везем ее с собой на тележке. Вам пора идти, чтоб поспеть на заседание.
Он порылся в кармане, вынул два пригласительных билета и письмо и передал их Василову.
- От товарища Барфуса. А это письмо доставлено вместе с машиной как приветствие.
Василов взял шляпу, помог жене одеться, предложил ей руку, и оба спустились с лестницы. Внизу стояла тележка с привязанным к ней ящиком. Красноармейцы покатили ее вперед, и чета Василовых двинулась вслед за ними. Ехать сегодня не было никакой возможности. Толпа запрудила все тротуары, улицы, скверы, крыши домов. Аэропланы то и дело сбрасывали с неба летучки. Красные флаги развевались с каждого карниза. Огромные воззвания, налепленные на стенах и тумбах, оповещали о торговом соглашении с Америкой.
Ни Василов, ни Катя Ивановна не обращали ровно никакого внимания на то, что делалось вокруг них. Автоматически шагая вслед за тележкой, они не обменялись ни одним словом. Дойдя до колончатого дома, у которого тучей толпился народ, красноармейцы сняли машину с тележки и понесли ее вверх по лестнице.
- Что несешь? - крикнули в толпе.
- Мериканцы подарок прислали! - весело ответил самый юный, оскалив зубы. Лестница, затянутая коврами, шла в партер огромного, залитого солнцем театра, гудевшего как улей. Они прошли коридоры, наводненные народом, выбрались за кулисы и здесь остановились, сложив свою ношу. Красноармейцы сняли деревянную крышку, вынули упакованную в футляр коробку, развязали ее, счистили стружки, вату, бумагу, еще вату, еще бумагу, и перед взором нескольких человек, следивших за распаковкой, предстали часы в эбеновом ящике изумительной работы.
- Что за красота! - вырвалось у Барфуса, подошедшего к Василову. - Спрячьте это до минуты поднесения.
Он накинул на часы красное знамя и повернулся к чете Василовых.
- Я вижу, вы еще не совсем здоровы, - шепнул он с участием, - садитесь вот туг, отсюда вы увидите всю трибуну. Глядите сюда!
Безжизненный взор Василова устремился по направлению, указанному Барфусом.
Залитая солнцем трибуна медленно наполнялась. Каждого входящего зала встречала громом аплодисментов, криками и пением Интернационала. Вокруг длинного стола, покрытого пурпуром и благоухавшего в белых гиацинтах, собрались все вожди Советских Республик.
Начались речи. Барфус шепотом передавал Василову содержание каждой из них. Но ни речи, ни шум, ни музыка, ни солнце, ни всеобщее воодушевление не вывели его из безразличия. Он сидел, тупо глядя туда, куда указывал Барфус, отвечал односложно и ни о чем не спрашивал.
- ...И вот мы накануне всеобщего признания. Договор подписан… Группы, сочувствующие торговле с нами, прислали нам свое приветствие… - донесся голос с трибуны.
В ту же минуту по телу Василова пробежал электрический ток. Он схватился рукой за карман, где был конверт, вскочил и механически шагнул на трибуну. Катя Ивановна ринулась вслед за ним, прежде чем Барфус успел ее остановить. Два красноармейца подняли ящик и поставили его на пурпурный стол. Вся зала вскочила с мест, бешено рукоплескал и стараясь через головы и плечи друг друга разглядеть диковинный дар. Большие часы, висевшие над трибуной, указывали без десяти двенадцать.
- Я пришел к вам от имени той части Америки… - механически стал читать Василов, развернув бумажку. - Той части Америки…
Он остановился… вздрогнул, провел рукой по лицу. Прямо против него, в упор устремив на него огненные глаза, казалось, читавшие до глубины его души, сидел Ленин.
- От имени той части Америки, - в третий раз произнес Василов неверным голосом. По лицам всех собравшихся пробежало недоумение. Он дернул головой и плечами, судорожно спрятал конверт в карман и бросился прямо к часам, ощупью отыскивая их завод.
В зале воцарилось гробовое молчание. Василов нащупал завод, он стал поворачивать его - раз, два, три - сухой треск пронесся по зале, похожий на пересыпание мельчайшего бисера. В ту же минуту глаза Василова и его жены расширились, в них впервые сверкнуло сознание, они поглядели друг на друга, потом на трибуну, с ужасом, раскрыли рты, как для крика, дернули руками как бы для предостережения, но изо рта их не вырвалось ни единого звука, а мускулы их оцепенели, как налитые свинцом. А часы между тем издали невнятный свист, разверзлись пополам, выбросили прямо на стол круглый стальной предмет и произнесли на всю залу ясным, металлическим голосом, похожим на щелканье ключа в замке:
«НЕ ВЕРЬ БОГАЧАМ И ДАРЫ ПРИНОСЯЩИМ!»
Вся зала хлынула к трибуне, отделенной от нее оркестром. Многие поскакали вниз, на плечи музыкантов.
- Что это значит? Покушение! Спасайте вождей! Не создавайте паники!
Тысячеголосые крики переполнили театр. Но громовой голос прорезал их, мгновенно восстановив тишину:
- Ничего не случилось! По местам, товарищи!
Круглый предмет переходил из рук в руки. Все сидевшие на трибуне обменялись удивленной улыбкой. Секретарь поднялся и показал его зале.
- Товарищи! - произнес он взволнованно. - Часы были начинены бомбой, формула которой выгравирована на металлической обшивке. Если бы она разорвалась, не только мы с вами, но и весь окружающий район превратился бы в клочья. Непостижимым образом неизвестные друзья обезвредили механизм и привели в действие вместо бомбы вот эту фонографическую пластинку, произнесшую весьма поучительные слова. Я полагаю, товарищи, мы примем их к сведению!
