Повесть о Ферме-На-Холме - Алберт Сюзан Уиттиг (полные книги TXT) 📗
На стук не ответили. Димити лишь услышала, как в доме кто-то несколько раз оглушительно чихнул — каждый последующий чих превосходил по громкости предыдущий, — после чего раздался пронзительный крик и грохот. Затем все стихло.
Димити встревожено позвала:
— Мисс Барвик! Мисс Барвик, вы здесь? С вами ничего не случилось?
Грянули два чиха, и приглушенный голос произнес довольно сердито:
— Еще как случилось, черт побери. Меня убило.
Убило? Димити распахнула дверь пошире и вошла в гостиную.
— Мисс Барвик! — позвала она, осторожно озираясь. — Где вы?
— Здесь, — глухо прозвучало в ответ. Громкое чиханье.
Димити вошла в комнату, которая служила мисс Толливер столовой, и остановилась, пораженная. По всей вероятности, прежде чем упасть, мисс Барвик стояла на массивном деревянном стуле перед окном, ибо сейчас стул оказался опрокинутым, мисс Барвик лежала ничком под стулом, а бахромчатая ситцевая занавеска опутала ее целиком, включая ноги, облаченные, со всей очевидностью, — Димити едва не онемела от изумления — в серые саржевые брюки.
Едва оправившись от шока, Димити бросилась на выручку.
— Прошу вас… Позвольте вам помочь.
— Для начала можете убрать с меня стул, — довольно резко сказала мисс Барвик. — Похоже, эта жуткая занавеска обмотала меня с ног до головы. — Она яростно чихнула. — А в бахроме полно кошачьей шерсти. У меня от нее приступ. Поторопитесь, не то меня разорвет от этого чиханья. — И она снова чихнула.
Димити поспешно поставила тяжелый стул на ножки и отодвинула к стене. Потом помогла мисс Барвик выпутать ноги из занавески и протянула руку, чтобы помочь ей подняться.
Не обращая внимания на руку, мисс Барвик перевернулась и проворно встала на ноги. У нее было лошадиное лицо, длинное и узкое, широченный рот и веснушчатый нос. Вряд ли кто-нибудь решился бы назвать ее хорошенькой, но глаза, темные и живые, светились юмором и острым умом. Темные волосы растрепались и беспорядочно падали на плечи, белая блузка с синим матросским воротником была в пыли и паутине. Серые брюки свободного кроя практически скрывали линию ног, но в том, что это именно брюки, можно было не сомневаться. Димити подумала, что они довольно удобны, и ее удивление уступило место чему-то вроде зависти. А уж совсем откровенно говоря, они показались ей и весьма практичными для езды на велосипеде, или прогулок по холмам, или, скажем, если надо перелезть через каменную изгородь.
— Сара Барвик, — сказала мисс Барвик, протягивая руку. — Спасибо, что распутали меня. Не приди вы на помощь, я пролежала бы в этом ситцевом саване до Страшного суда. — Говорила она отрывисто и четко, почти бесцеремонно. Манера эта, несомненно, кого-то могла отпугнуть, но Димити она была по вкусу.
— Я Димити Вудкок, — сказала Димити, ощутив крепкое, энергичное рукопожатие. — Мы с братом живем по ту сторону ограды вашего сада, в Береговой Башне.
— Ах да, конечно, капитан Вудкок — я виделась с ним вчера утром. Кажется, мировой судья или что-то в этом роде, я не ошибаюсь? — Она расправила волосы, опустила голову и увидела паутину на блузке. — Извините мой вид. Я убираюсь в доме и выгляжу жутким пугалом.
— О, вы не должны извиняться, — поспешно сказала Димити. Она оглядела комнату. Пол из сланцевых плиток был голым — мисс Барвик скатала ковер и половички. Со стен исчезли все картины. — Мисс Толливер не держала прислуги, предпочитала сама вести хозяйство, — добавила Димити. — Думаю, основательной уборки в доме не было несколько лет. Пыли накопилось немало.
— Не в пыли дело, — сказала мисс Барвик и потерла нос. — Я и сама не очень усердная хозяйка, так что к пыли в доме привыкла. Это все чертова кошачья шерсть, я из-за нее непрерывно чихаю. Придется от нее избавиться, прежде чем я смогу здесь жить. — Она перевела взгляд на бесформенный узел ситцевых занавесок. — Вы не могли бы мне помочь, мисс Вудкок? Их надо как следует проветрить. Это легче, чем выколачивать из них шерсть.
Через пять минут занавески висели на веревке в саду за домом в компании пары пестреньких покрывал, изрядно потрепанного полога, парчовой гардины (выгоревшей и залатанной) и двух-трех половичков. Поскольку порывы ветра усиливались, можно было рассчитывать, что кошачья шерсть вскоре канет в прошлое.
— Похоже, вы изрядно потрудились, — заметила Димити, когда они вернулись в дом. — Не хотите зайти в Береговую Башню и выпить чашку чая с булочкой?
— Право, не знаю, — заколебалась мисс Барвик, видя, что небо на востоке темнеет. — Лучше мне остаться здесь и перетащить все в дом, если пойдет дождь. Однако вот что я вам скажу. Печь я уже разожгла и чайник поставила. Я еще не искала здесь чай, но думаю, он должен где-то быть. Или кофе, если вы его предпочитаете.
— Чай в жестяной коробке над раковиной мисс Толливер, — заметила Димити. — То есть вашей раковиной. Но позвольте мне забежать домой и прихватить несколько Эльзиных булочек к чаю.
Мисс Барвик сердечно поблагодарила Димити, и та пошла в Береговую Башню за булочками. Минут через десять они уже уютно устроились на кухне, на столе перед ними стояли блюдо с восхитительными Эльзиными булочками и фарфоровый чайник, укрытый вязаным чехлом — чтоб не остыл.
— Первый пункт повестки дня, — твердо объявила мисс Барвик, вынимая сигарету и прикуривая от спички. — Избавляемся от всех этих побитых молью приставок «мисс» — мисс такая, мисс сякая. Меня зовут Сара. Так меня и называйте. Если не возражаете, — добавила она, стараясь смягчить впечатление от своих слов, более похожих на команду. Мисс Барвик встала и взяла с полки блюдце, чтобы использовать его в качестве пепельницы. — Довольно комично продолжать такие церемонии после того, как вы извлекли меня из этой ситцевой упаковки.
Димити пришлась по душе эта прямота, которая, казалось, вполне гармонично сочеталась с брюками и велосипедом — ах да, и с сигаретой. Димити и раньше приходилось видеть курящих женщин, когда она жила в родительском доме на юге Англии, да и немало фермерских жен любили посидеть с трубкой у камина на исходе трудового дня. Однако сигареты в общем сознании считались признаком «фривольности», курить их могли либо аристократки высшей пробы, либо дамы, полагающие себя эмансипированными или принадлежащими к миру искусства. Так что Сорею была уготована еще одна причина испытать потрясение.
— В таком случае зовите меня Димити, — сказала мисс Вудкок, с любопытством разглядывая сигарету Сары и восхищаясь небрежной манерой, с какой та держала ее между пальцев. Синеватый дым завивался колечками у самого лица мисс Барвик. Это выглядело очень привлекательно и… скажем, современно. — А брат иногда называет меня Дим. — Она помолчала. — Он говорил, что вы, кажется, из Манчестера.
Сара кивнула и заговорила о себе. Вскоре Димити стало ясно, что тайна мисс Барвик будет разгадана очень быстро, причем без значительных усилий с ее, Димити, стороны.
Сара была несколькими годами моложе Димити. Она выросла в Манчестере, работала в семейной кондитерской и вела хозяйство в доме отца после того, как четыре года назад скончалась ее мать. Отец Сары недавно умер, ее дядя (с которым она не ладила) купил долю своего брата в семейном деле, и она решила жить самостоятельно. Сара имела смутное представление, чем бы следовало заняться, в каком направлении искать. У нее была лишь небольшая сумма, оставленная отцом, и деньги, которые она получила от дяди за отцовскую долю в магазине. И вот приходит неожиданное известие, что мисс Толливер умерла и завещала ей свой дом.
— В первый момент я не знала, что делать, — сказала Сара, наливая Димити и себе по второй чашке и закуривая очередную сигарету. — Мой отец вырос в этих краях, в Хоксхеде. Он уехал отсюда, когда ему было двадцать лет, и больше не возвращался, так что у меня никогда не было причин приезжать в Озерный край. Я и понятия не имела, что здесь такая красота, к тому же в деревне мне еще не приходилось жить. Откровенно говоря, у меня была мысль продать этот дом и на вырученные деньги открыть пекарню в каком-нибудь городе.
