Подарок инкассатору - Константинов Евгений Михайлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Или, быть может, Пан Зюзя сам во всем признается? Ведь, насколько я понимаю, все вы, за исключением Вики, знаете, что происходит с вашими прототипами, чувствуете их мысли. Ведь так, Шуба? Ты же знаешь, что у меня на уме?
Шуба согласно закивал. Вместе с ним закивали и Борисыч с Любкой, а чуть погодя, и Фуфел.
— Вот видишь, Зюзя, они о своих прототипах все знают, и тебе известно, что делал раньше и что делает в данную минуту Вячеслав Лисавин. Почему же не хочешь отвечать? Ведь ты — это не он, лично на тебя его преступления не распространяются. И если он задумал убить, к примеру, своего подельника, то ты в этом не виноват, Зюзя!
— Чего распрыгался, Борисыч? — вынужден был отвлечься Серега на яростные жестикуляции копии милиционера. — Тетрадь просишь. Шуба, добросишь до него тетрадь с карандашом? Нет, лучше я сам перенесу.
Скульптор перенес тетрадь с острова на плот, и Борисыч принялся что-то поспешно в ней писать. Через несколько секунд при помощи лупы Серега прочитал следующее:
«Я собираюсь в Коньково. Сейчас позвоню».
— Борисыч, ты это о чем? — не сразу понял Серега, но тут до него дошло:
— Хочешь сказать, что чувствуешь, то есть, знаешь, что Клюев собирается приехать ко мне домой?
Борисыч на плоту усиленно закивал.
— Он сейчас мне позво… — договорить Сереге не позволил телефонный звонок.
— Привет, Борисыч! — выпалил он, схватив трубку. — А вот узнал. У меня интуиция сработала. Приезжай, только особо не торопись, я еще не все доделал. С подполковником Заводновым? Через сколько? Лучше сначала в магазин заверните, а то потом некогда будет… Потому что я назову тебе имя убийцы Виктории Ким и Сергея Скворцова… Оттуда знаю. Говорю же, у меня интуиция сработала. Вместе проверим. Не торопитесь, говорю!
— Так, мелкота! — обратился он к копиям, повесив трубку. — Времени у меня очень мало, поэтому беспокоить можно только в крайнем случае. Что, Шуба? Сделаю я вам поесть-попить, сделаю! Борисыч, ты можешь подать знак, когда Клюев будет подъезжать к дому? В таком случае начинайте прыгать вместе с Любкой и Фуфелом. Отлично!
— Теперь ты, Пан Зюзя, — Серега перенес тетрадь с карандашом на заснеженную поляну. — Еще раз повторяю: лично ты — копия, поэтому за преступления своего прототипа Вячеслава Лисавина не отвечаешь. Никто тебя в Застолье пальцем не тронет, будешь жить, как все. Но для этого ты должен написать в тетрадке признание в убийстве и ограблении инкассаторов. А также — имя и адрес своего подельника-водителя, если есть еще соучастники, тот и их имена. И главное — где спрятаны деньги, и как их вернуть.
Если ты этого не сделаешь… то для начала посидишь на этой заснеженной поляночке, причем, без какой-либо опохмелки. Думаю, это для тебя похуже холода и голода будет. Все, Пан Зюзя, думай и пиши. Только не лги, а то так на этой поляне и останешься…
В первую очередь скульптор разобрал Застолье по платформочкам и убрал их в сервант. Эти торопливые разборки-сборки ему действительно порядком надоели, и Серега решил для себя всерьез задуматься о потаенной квартире Влада Мохова. Но это после, когда все наладится. А сейчас необходимо срочно привести композицию «Охотники на привале» в завершенный вид.
Работал Серега споро, пальцы так и мелькали над лесной опушкой, укрепляя на своих местах уставших, но довольных охотников, суетливого русского спаниеля, знатную добытую дичь, элитные ружья и симпатичные грибочки, последним из которых оказался красавец-мухомор.
Утерев с лица пот, скульптор отставил композицию в сторону, сбегал в ванную комнату помыть с мылом и вытереть насухо руки. Затем причалил плот к острову, и принялся лепить еду-питье для живчиков-копий. Он все успел сделать вовремя и пару раз чихнул, «оживляя» сотворенные продукты сразу после того, как Борисыч с Любкой и всеми остальными запрыгали, давая знать, что капитан Клюев вот-вот заявится к нему домой.
— Так, мелкота, когда придут гости, постарайтесь первое время не шевелиться. Типа, вы обычные пластилиновые фигурки. Чуть позже, когда я им все объясню — делайте, что хотите. В смысле — ведите себя естественно. Борисыч, с минуты на минуту тебя увидит твой прототип, постарайся произвести на него приятное впечатление. Хотя, что я говорю…
Прежде чем идти открывать дверь, Серега Костиков позволил себе достать из холодильника запотевшую баночку пива, открыть ее с характерным пшиком, и сделать несколько жадных глотков.
Он слегка опешил, увидев на пороге Клюева не в привычной глазу милицейской форме, а с ног до головы облаченным в охотничье обмундирование, да еще и с зачехленным ружьем, висевшим на плече, — как полагается, стволами вниз. Вслед за капитанов в квартиру ввалился Заводнов, собственной персоной, при полном охотничьем параде и тоже с зачехленным ружьем. Глядя не него, Сереге в первый момент даже показалось, что это пластилиновый подполковник вдруг увеличился в размерах и ожил — настолько походила копия на прототип.
— Ну, здравствуй, скульптор Шуба! — протянул для пожатия руку живой подполковник.
— Здравия желаю, Владимир Иванович! Милости просим, проходите, сапоги можно не снимать…
— Капитан-то наш, Юрий Борисович, доложил, что исполнил ты свое обещание, скульптор Шуба. Сделал, что я просил, да?
— Я свое слово держу, Владимир Иванович, — Серега пропустил гостей в комнату, подхватил со стола композицию «Охотники на привале» и протянул на ладони подполковнику под нос. — Вот. Уж не знаю, понравится ли вам…
— А-а-ха-ха-ха! — зашелся в радостном смехе Заводнов и впился в композицию заблестевшими глазами.
— А-а-а-а! Товарищ генера-а-ал — прям, как с картины!!! А Гидаспов-то, Гидаспов каков, интеллигент, блин! — Заводнов смахнул со своей головы украшенную пером шляпу, снял с плеча ружье и, не глядя, протянул назад — Клюеву.
— А я-то, я! Надо же, — разливаю! Все, как положено, как на самом деле происходит! И собачка!!! Ты откуда про мою спаниельку узнал?
— Это все он рассказал, — кивнул скульптор на Клюева и поставил композицию на стол — для надежности. — Вы присаживайтесь, Владимир Иванович.
— Ну, прям, как живая, красавица моя! — Не отрывая взгляда от композиции, присел подполковник на подставленный стул. Залез во внутренний карман куртки, выудил из ее недр плоскую металлическую флажку, отвинтил крышку, громко выдохнул и надолго присосался к горлышку.
— Да-а-а, скульптор Шуба, порадовал, порадовал! Держи-ка, вздрогни, — протянул он скульптору флажку.
Скромничать Костиков не стал, коньяк во фляжке оказался хороший.
— Я сейчас, — вспомнив, что в холодильнике оставался лимон, Серега пошел на кухню. Клюев — за ним:
— Что ты там про убийцу и свою интуицию плел?
— Борисыч, — обернулся к нему Костиков, — дело очень серьезное. Я сейчас покажу вам кое-что необычное. Очень прошу — сразу не возбухай, выслушай, попробуй понять, проникнуться.
— Ты о чем, Шуба?
— Сейчас все узнаешь. Главное, чтобы Завод сразу не взбрыкнул. При необходимости убеди его тоже проникнуться.
— Да я вообще не понимаю…
— Тогда просто молчи и не перебивай! Добре, Борисыч?
— Добре, блин…
— Вот, Владимир Иванович, — вернувшись в комнату, Костиков поставил перед Заводновым тарелки с нарезанными дольками лимоном, колбасой и три стопочки, которые тот взял на себя труд наполнить.
— Да-а-а, скульптор Шуба, у меня просто слов нет. Ну, давай — за твой талант, — поднял он стопочку. — Капитан, присоединяйся. Ты же не за рулем. Ну, вздрогнем!
Они выпили. Закусывая долькой лимона, Заводнов наконец, оторвался от созерцания трех охотников и переключил внимание на треугольник платформочек на противоположном крае стола: пустой бревенчатый плот, заснеженную поляну со стоявшим посередине Паном Зюзей с тетрадкой в руках и песчаный остров-пляж, на котором две женщины и четверо мужчин сидели кружком и завтракали.
— Это у меня экспериментальные заготовки, — предупредил его вопрос Костиков и незаметно подмигнул Клюеву.
