Книга таинств Деливеренс Дейн - Хоу Кэтрин (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Ты уверена, что они со двора Пэрриса? — спросила она, в упор глядя на достопочтенную Сибли.
— Мне так сказали, — ответила та, отводя глаза.
— Как они оказались у тебя? — устало спросила Деливеренс. — Неужели преподобный Пэррис согласится, чтобы на них гадали?
— Ты не видела его Бетти, — прошептала Мэри. Ее глаза бегали из стороны в сторону. — Она что-то бессвязно лопочет, у нее ужасные припадки, и у их служанки Абигайль Уильямс тоже. У преподобного даже нет времени на скотный двор, он все дни молится.
— Тогда с Божьей помощью девочки скоро поправятся, — сказала Деливеренс, поднимаясь. — Мерси, как там похлебка? — спросила она, подходя к очагу. Взяв тряпку, приподняла крышку котелка и принюхалась. В этот момент порыв холодного ветра спустился по трубе и закружил пепел вокруг ног. Мерси и Деливеренс отскочили, спешно отряхивая юбки, чтобы не загорелись.
— Ливви! — сквозь суматоху воскликнула Мэри Сибли, вставая и опираясь ладонями о стол. — Он попросил приехать Уильяма Григгса!
— Да? — равнодушно отозвалась Деливеренс. — Говорят, он хороший лекарь, мистер Григгс.
Быстро обойдя стол, Мэри уперла руки в боки и встала вплотную к Деливеренс, так что Мерси чувствовала ее горячее дыхание.
— И мистер Григгс говорит, что здесь не обошлось без злого умысла! — сжав зубы, прошипела Мэри. — Так что, посмотрим снова?
Она протянула яйцо, но Деливеренс отвернулась. Мерси переводила взгляд с Мэри на маму и обратно. Мама никогда так себя не вела.
— Я ничего не вижу, достопочтенная Сибли. Быть может, дьявол заслонил мне глаза, — сказала Деливеренс. Она посмотрела на Мэри, которая сверкала глазами от злости. — Мы должны положиться на Господа, — сказала Деливеренс, складывая руки на груди. — Да снизойдет его благодать на девочек, и да выздоровеют они. Думаю, скоро все это закончится.
Мэри в досаде топнула ногой, Мерси посторонилась, прижавшись к стенке, и соседка вихрем пронеслась мимо нее к двери. Деливеренс спокойно смотрела ей вслед. У выхода Мэри Сибли обернулась, комкая в руках край тяжелой шерстяной накидки.
— Девочки околдованы! Это так же верно, как и то, что я здесь стою! — воскликнула она. — Если ты не можешь им помочь, я приготовлю пирог сама. Не так уж и мудрено!
Шмыгнув носом, она завязала накидку под подбородком и вышла навстречу морозу, хлопнув дверью. Залетевшие с порывом ветра в дом снежинки завертелись в вихре и медленно опустились на пол.
Деливеренс вернулась к трехногому стулу на другом конце стола и села, опустив голову на руки. Пальцы забарабанили по затылку.
Мерси сделала вид, что пробует похлебку и проверяет, испеклась ли буханка в кирпичной нише у очага, но мыслями была с матерью. Она ждала.
Деливеренс вздохнула и, облокотившись о стол, потерла руками виски. Мерси украдкой взглянула на нее — глаза Деливеренс были закрыты.
— Как будто ее пирог хоть сколько-то поможет… — произнесла с закрытыми глазами Деливеренс, ни к кому не обращаясь.
Мерси повесила железный крюк рядом с другой утварью у очага и села за стол. Подтащив к себе миску с желтками, стала взбивать крем. Под столом ее нога наткнулась на что-то мягкое и пушистое, заворчавшее при прикосновении. Уже несколько зим подряд Пес спал под кухонным столом, почти невидимый в темноте.
Некоторое время они сидели молча. Мерси взбивала деревянной лопаткой желтки, добавив к ним ложку патоки. Наконец она решилась заговорить:
— Мама, почему ты сказала Мэри Сибли, что ничего не видишь? Ведь ты всегда все видела в воде с яйцом.
Деливеренс открыла глаза и взглянула на дочь. Когда мама смотрела на нее вот так, Мерси казалось, что та видит ее насквозь — как белок яйца, расплывшийся в воде. Она отвела глаза, но Деливеренс продолжала смотреть на нее.
— Давно не стирали? — спросила Деливеренс, проведя рукой по воротничку дочкиной холщовой рубашки. — У меня в сундуке есть старенькая, завтра просушим.
Мерси отложила ложку и повернулась к Деливеренс. За последний год она переросла маму, но по-прежнему не считалась хозяйкой, хотя дом был почти полностью на ней.
— Мама, почему? — не отставала Мерси. — Я заставлю тебя сказать!
— Да что ты? — воскликнула Деливеренс с грустной улыбкой. — И что же ты заставишь меня сказать, Мерси Дейн?
Она встала и, подойдя к окну, соскребла намерзший иней. У окна было холоднее, и дыхание Деливеренс превращалось в пар, который снова оседал на стекле.
— Надо было сказать, что девочки притворяются? — холодно спросила она. — Что они вызвали дьявола, дабы внести разнообразие в свою невеселую жизнь? Тогда мне придется назвать дочь пастора лгуньей, а потом отвечать за клевету, если окажусь неправа. Или, — она повернулась к Мерси, сложив руки на груди, — я должна была сказать, что Мэри Сибли права и девочки околдованы? Что тогда?
Она подошла к Мерси и стала перебирать пальцами прядь ее волос, лежащую на плече.
— Как думаешь, на кого укажут люди? — спросила она смягчившимся голосом. — Разве они вспомнят про выздоровевших телят, про найденное имущество, про вовремя посаженные овощи и про собственные вылеченные болячки? Они забудут все, лишь бы скорее свалить на кого-нибудь всю вину.
— Но мама… — прошептала Мерси, и в ее синих глазах отразился огонь очага. — Ведь ложь — это грех.
Деливеренс улыбнулась угловатой прыщавой девочке, сидящей перед ней на стуле.
— Моя бессмертная душа принадлежит Иисусу Христу, — сказала она, поправляя дочери волосы. — Все по воле Его. Если моя душа будет спасена, то только по Его милости. Если же мне суждены вечные муки, — она помолчала, все еще улыбаясь, и Мерси вдруг стало нехорошо на душе, — я избавлю свою дочь на этом свете от страданий, какие предстоят мне на том.
Прошло еще несколько обычных зимних дней. Деливеренс и Мерси возились у очага — пекли хлеб, варили похлебку, штопали одежду при свече. Пес сопел под столом. Днем Деливеренс доставала свою книгу и занималась по ней с Мерси, раскладывая на столе высушенные травки, одну за другой. Девочка должна была заучить, как Отче наш, их названия, свойства и применение.
Вокруг дома снег собирался в большие сугробы, доходившие до окон, залетал в трубу и в щель под входной дверью. Изредка заглядывали соседи попросить что-нибудь по хозяйству. Мерси устала от однообразия, ей хотелось новостей и сплетен из деревни.
— Я пойду на пристань, — заявила она в один из мартовских дней, когда мороз еще не ослаб.
За порогом все терялось в непроглядной белой пелене. Натянув тяжелую накидку, Мерси стала искать в сундуке старую фетровую шляпу Натаниэля. Она сберегла почти всю его одежду после того, как он погиб в прошлом году — всю, кроме той, что была на нем… Иногда перед глазами у нее полыхали красные отблески, виделась дорога, слышался треск ломающегося колеса… Мерси отгоняла воспоминания… Она заметила, что, когда ей тошно и муторно на душе, она достает и носит его старые шляпы и рубашки. И такое случалось все чаще.
— Это еще зачем? — строго спросила Деливеренс, стоя в дверях кладовки.
Мерси вытянулась во весь рост, напуская на себя как можно более важный вид, несмотря на то, что губы посинели от холода.
— Узнать, что нового на Фермах, — сказала она, назвав деревню Салем старым именем.
Город Салем, где они жили в своем маленьком доме недалеко от берега, постепенно разрастался, некоторое время назад образовав район, названный Салемскими фермами, откуда доставляли в город продовольствие. Вскоре район отделился от города и стал именоваться Салемской деревней. Ее жители, в отличие от городских, более замкнутые и подозрительные. Не моряки. Несмотря на рост, Мерси ощущала себя маленькой, ей было неуютно от большого количества новых лиц вокруг. Все они тянулись в город «с востока», из штата Мэн, откуда их вытеснили индейцы, и с кораблей, прибывающих из Англии. Каждый день приезжие наводняли улицы города Салема, захлестывая всякий уголок, куда бы ни пришла Мерси: рынок, церковь, а иногда даже и их дом — за помощью Деливеренс.
