Кракен - Мьевиль Чайна (онлайн книга без txt) 📗
Маленькие поддельные призраки пара шептали: лучше если вы скажете нам где вати не так ли. где вати?
Несколько суток Мардж сидела допоздна в Сети, на сайтах, где ищут пропавших. Она выбрала ник marginalia, побывала на форуме wheredidtheygo? [43] — для тех, от кого сбежали опекаемые ими подростки. Но ее проблема была совершенно особенной.
Она искала намеки на странные исчезновения, часами пыталась выудить что-то, закидывая червячков: да, но что, если просто исчез?? бесследно??? таинственно пропал или нет?? что, если копы не хотят помочь, могут, но НЕ ХОТЯТ??
Фонарь больше не передавал никакого сообщения. Из-за усталости у Мардж возникло чувство, будто все, что она видела, было галлюцинацией.
Каждый может найти в Сети «секретные» форумы. Их участники роняют, как хлебные крошки, намеки-следы на причудливых страницах, посвященных сатанизму, магийи (всегда с этим заносчивым «й») и ангелам. Разным религиям. В специальный ящик, который завела Мардж, пришел спам, сексуальная дребедень, глупые шутки и два письма с разных анонимных адресов, содержавшие одну и ту же информацию, в одних и тех же выражениях. Госс & Сабби.К одному из писем было добавлено: Держись подальше.
Никто из корреспондентов Мардж не отозвался на ее просьбы предоставить еще какие-нибудь сведения. Она искала их ники в форумах о кошках, о заклинаниях, о сетевом кодировании и о Фрице Лейбере [44], украдкой появлялась в сообществах, созданных теми и для тех, кто знал потаенный Лондон. Там было полно слухов, которые ничем не могли ей помочь.
Зарегистрировавшись под новым именем, она разместила в Сети вопрос: «эй кто знает что со спрутом кот. украли??» Эта ниточка скоро оборвалась: большинство ответов были провокационными или пустопорожними. Однако некоторые гласили: «конец света».
Останки электронного пикета обнаружил не Вати, а дружественный нумен [45]. Атаковавшие уже были в погоне, руководствуясь теми полунамеками, которые удалось извлечь. Нумен стал лихорадочно искать Вати.
— Где он? — возопил дух. — На нас напали!
— Он заглядывал сегодня утром. — Управляющий был деревянно шаркающей качиной [46]. Она говорила с испанским акцентом, унаследованным от кудесника-экспата, который ее вырезал, хотя куклу сделали и приняли в союз в Ротерхэме. — Нам надо его найти.
Собственно, Вати спланировал обходы пикетов так, чтобы не прерывать других своих расследований. Его зондирование давало результаты. Именно поэтому он навестил второстепенный, удаленный очаг забастовки, где собаки, блокировавшие маленький завод по переработке отходов и работавшую вполсилы фабрику проклятий, были удивлены и польщены, когда ведущий активист СМП нанес им визит. Они рассказали Вати о состоянии пикета. Тот слушал, не говоря им, что хочет еще и поискать в этом месте необычное маленькое привидение, которое вроде бы обнаружил.
Бастующие предложили ему на выбор разные тела, принеся в зубах потрепанную однорукую куклу, керамического гнома, фигурку игрока в крикет с дергающейся головой и разложив их рядком: процедура опознания в игрушечном городе, да и только. Вати внедрился в крикетиста. Его чересчур большая голова подпрыгивала из-за ветра.
— Вы сплочены? — спросил он.
— Почти, — проскулил один пес. — Один сказал, что он не фамильяр, а домашнее животное, и его освободили.
— Правильно, — одобрил Вати. — Мы можем чем-нибудь пособить?
Забастовщики переглянулись.
— На всех нас напала слабость. Слабеем.
Они говорили на лондонском собачьем — языке, состоящем из лая.
— Посмотрю, нельзя ли чего нацедить из фонда, — (Забастовочный фонд таял, конечно же, с пугающей скоростью.) — Вы делаете великое дело.
Фамильяр, которого Вати искал сверх обычной своей программы, находился, как он думал, всего в миле-другой. Он ощупал тысячи статуй и статуэток в этом радиусе, выбрал Иисуса перед церковью несколькими кварталами дальше — и прыгнул.
…И был перехвачен. Ужасное мгновение.
Он был вне статуи, и что-то оказалось у него на пути, некий эфирный призрак, который схватил его бестелесную личность, шипя: так сынок так гаденыш красный шакал поделом тебе.Этот призрак пригвоздил его к не-пространству.
С давних, очень давних пор Вати не проводил вне тела, в не-пространстве больше мельчайшей доли мгновения. Он не знал приемов метаборьбы, не мог сражаться. Об этой фантомной зоне он знал только одно — как из нее выбраться, но пленивший его как раз и не давал этого сделать. сынок ты пойдешь со мной в участок.
Вати ощущал испарения информации, власти и коварства, пытаясь думать. Конечно, он не дышал, но чувствовал себя так, словно задыхался. Из крепкого не-тела противника вытекали различные его компоненты. Пока обманный призрак душил Вати, тот получил благодаря соприкосновению с ними кое-какие случайные и разрозненные сведения.
полицейский полицейский полицейский,сказало нечто, а Вати услышал: на прицел — и в ярости отпрянул. Недавний его маршрут из головы крикетиста все еще был обозначен в астрале. Вати пролавировал обратно в крошечную фигурку, с хлопком ворвавшись в нее, и зарычал. Собаки стали озираться.
— Помогите! — крикнул Вати.
Он чувствовал, что коп хватает его, всасывает в себя, пытается извлечь наружу. Противник был силен. Вати цеплялся за внутренность куклы.
— Найдите кирпич! — крикнул он. — Что-нибудь тяжелое. Хватайте меня! — Ближайшая собака нащупала и подняла игрушку. — Как скажу, расшиби этого гада о стену, и чтобы с первого раза. Понял?
Испуганная собака кивнула.
Вати уперся, выждал, затем втянул удивленного неприятеля к себе, в крохотную фигурку. В ней стало тесно. Вати смотрел через невзрачные глаза, чувствуя, как сбитый с толку полицейский толкается среди незнакомых ему изгибов.
— Давай! — гаркнул он.
Собака мотнула тяжелой головой и запустила куклу в кирпичную стену. За мельчайшую долю мгновения до того, как та коснулась стены, Вати оттолкнулся и вырвался наружу, впихнув копа глубже и перелившись в однорукую Барби.
Скользнув в пластиковую оболочку, он услышал треск и увидел летящие по воздуху осколки того, что миг назад было им самим. Вместе с ударом донесся стон чего-то умирающего. Отрыжка вони и сильного чувства взметнулась грибовидным облачком и рассеялась. Собаки таращились на осколки, на ярящегося в женской фигурке Вати.
— Что это было? — спросила одна из них. — Что случилось?
— Не знаю, — сказал Вати; отпечатки виртуальных пальцев сильно саднили. — Коп. Вроде того. — Он ощупывал свои раны, проверяя, нельзя ли что-то узнать по ним и их следам. — О, чтоб меня, — прошипел он, ткнувшись в больное место.
Глава 37
Он был человеком переменчивых и разносторонних дарований. Никто не назвал бы его криминальным авторитетом, хотя, конечно, он нисколько не ограничивал себя формальностями закона. Он не был ни богом, ни божком, ни воином на службе у божества. Кем он был, по собственному утверждению, так это ученым. Никто не стал бы спорить с Гризаментом насчет этого.
Происхождение его было смутным — «неинтересным», по его словам, — и родился он на свет в промежутке от пятидесяти до трехсот лет назад, все время называя разные даты. Гризамент магически вмешивался в происходящее согласно своим представлениям об облике Лондона, привлекательным для сил правопорядка и для всех, желавших чуточку ограничить насилие.
Он умел завоевывать сердца и умы. По контрасту с Тату, безжалостным новатором в сфере жестокости, ценившим этикет и пристойность лишь потому, что их попрание вызывало шок, Гризамент уважал традиции скрытого от глаз Лондона. В своих соратниках он поощрял добродетельное поведение и почтение к достойнейшим людям города.
