Прегрешения богов - Гамильтон Лорел Кей (читать книги регистрация TXT) 📗
Наша машина на самом деле принадлежала Мэви Рид, как и очень многое другое из того, чем мы пользовались. Шофер Мэви предлагал нам свои услуги, но по вызову из полиции я предпочла ехать не на лимузине. Полицейские и без того не принимают меня всерьез. Мне бы не спустили появление в гуще копов на лимузине, и Люси этого не спустили бы — что важней. Она тут работает. В некотором смысле, копы правы — я вроде праздного зеваки.
Для Дойла проблему составляла машина — сплошь металл и техника, это понятно. Вот только у меня есть знакомые из малых фейри, разъезжающие на собственных машинах, да и большинство сидхе спокойно себя чувствуют в современных небоскребах, где полно металла и техники. А Дойл еще и на самолетах летать боится — одна из очень немногих его слабостей.
— Свободное место! — крикнул Холод, показывая, и я повернула руль. Пришлось нажать на газ — я едва не стукнула легковушку, пытавшуюся меня опередить. Дойл, бедняга, сглотнул и втянул воздух. Я хотела спросить, почему поездка на заднем сиденье лимузина пугает его не так сильно, но воздержалась. Вдруг он и лимузина станет бояться? Это нам совсем не нужно.
Я припарковалась, хотя параллельная парковка на «Кадиллаке Эскалада» не относится к моим хобби. Припарковать эту махину всегда нелегко, а припарковаться параллельно — все равно что диплом получить по искусству парковки. Интересно, сойдет ли парковка грузовика за защиту докторской? Вряд ли я выясню — мне никогда не хотелось водить машину тяжелее нынешней.
Мне с моего сиденья была видна вывеска «Фаэль» — за несколько домов от нас. Даже квартала пройти не придется, просто замечательно.
Я подождала, пока Дойл неуверенными движениями выберется из машины, а Холод расстегнет ремень и подойдет к моей дверце. Выходить раньше них я не собиралась. Мои стражи дружно старались мне объяснить, что главная задача хорошего телохранителя — научить охраняемого правильному поведению. При движении по улице высокие тела стражей закрывали меня с обеих сторон, а если бы для меня существовала реальная опасность, стражей было бы больше. Двое — это минимум, предосторожность. Мне нравится слово «предосторожность» — оно значит, что никто не пытается меня убить. Для меня это свежее ощущение, что много говорит о последних годах моей жизни. Может, это еще не то «долго и счастливо», о котором верещит желтая пресса, но хороший шаг в эту сторону.
Холод помог мне выбраться из машины, что было очень кстати. Садясь в «кадиллак» или выходя из него, я чувствую себя маленьким ребенком — будто сидишь на высоком стуле, не доставая до земли ногами — и отроду тебе лет шесть. Но локоть Холода под моей рукой, его твердость, рост стража напоминали мне, что я не ребенок и лет мне существенно больше.
Дойл вдруг воскликнул:
— Фар Дарриг, что ты тут делаешь?
Холод встал как вкопанный и загородил меня своим телом, потому что Фар Дарриг — это не имя. Фар Дарриги — это очень старые фейри, реликты королевства, существовавшего прежде Благого и Неблагого дворов. А значит, этому конкретному Фар Дарригу больше трех тысяч лет, потому что они не размножаются — у них нет женщин. Они что-то среднее между брауни, хобгоблинами и призраками — призраками того сорта, что заставляют мужчину принять камень за собственную жену или нависший над морем утес за широкую дорогу. Некоторые из них любят такие пытки, которые даже мою тетушку приятно удивили бы. А я видела однажды, как она содрала кожу со знатного сидхе и водила этот неузнаваемый кусок мяса на поводке из его собственных кишок.
Фар Дарриги могут быть любого роста — от фута примерно и до роста высокого человека. Похожи они только в одном: они выглядят не по-людски и одеваются в красное.
Дойлу ответил высокий, но несомненно мужской голос, в том брюзгливом тоне, каким у людей часто говорят старики. В голосах фейри я такого ворчливого дребезжания раньше не слышала.
— Как же, местечко вот для тебя приберег на парковке, кузен.
— Мы не родня. И с чего ты решил держать для нас место?
В голосе Дойла и намека не осталось на недавний страх перед машиной.
Фар Дарриг вопроса не заметил.
— Ой, брось. Я гоблин-оборотень и навожу морок, точно как твой папочка. Пуки от Фар Дарригов недалече стоят.
— Я Мрак Королевы, а не безымянный Фар Дарриг.
— О, вот здесь собака и зарыта, — пропищал гоблин. — Имя-то мне и нужно.
— Что это значит, Фар Дарриг? — спросил Дойл.
— Значит, что мне есть что тебе рассказать, и лучше нам потолковать внутри лавки, где вас ждет ее и мой хозяин. Или вы отвергаете гостеприимство нашего заведения?
— Ты работаешь в «Фаэле»?
— Да.
— И чем ты там занят?
— Охраной.
— Не знал, что «Фаэлю» нужна особая охрана, — сказал Дойл.
— Хозяин ощутил в ней нужду. Другой раз спрашиваю, отвергнешь ли ты наше гостеприимство? И подумай теперь подольше, кузен, потому как для нашего рода старые порядки живы и отойти от них я не могу.
Вопрос был с подвохом. Фар Дарриги частенько являлись к людям в темные холодные ночи и просились погреться у огня. Или наоборот — заплутавший в бурную погоду человек набредал на костер Фар Дарригов. И если люди отказывали гоблину или вели себя непочтительно, Фар Дарриги использовали чары во зло. А если к ним относились по-доброму, они не делали вреда, а порой в благодарность помогали по дому или на время дарили человеку удачу. Но чаще всего столкнувшийся с ними рад бывал, что ушел невредимым.
Но сколько же мне прятаться за широкой спиной Холода? Я начинала глупо себя чувствовать. Репутацию Фар Дарригов я знала, и знала еще, что другие фейри, особенно старые, их недолюбливают. Я слегка толкнула Холода, но он с места не сдвинется, пока ему Дойл не прикажет, или пока я не начну шипеть. Шипеть в присутствии посторонних мне не хотелось. Мне еще предстоит решить вопрос с тем, что мои стражи друг друга слушают больше, чем меня.
— Дойл, он ведет себя с нами очень любезно.
— Мне случалось видеть, что такие, как он, делали со смертными.
— Что хуже того, что делали у меня на глазах друг с другом такие, как мы?
Холод невольно глянул на меня, предчувствуя новую опасность. Даже сквозь очки я видела по его глазам, что я выдаю слишком много информации чужаку не из нашего двора.
— Мы слышали о том, что тебе сделал золотой король, Королева Мередит.
Я задержала вдох. Золотой король — это Таранис, мой дядюшка по матери, или вернее, двоюродный дед. Он король Благого двора, золотого сборища. Он магией лишил меня чувств и изнасиловал — доказательства этого хранились где-то у полицейских криминалистов. Мы хотели добиться его осуждения по людским законам. Репутация Благого двора впервые в истории получала такой удар.
Я попыталась высунуться из-за Холода и посмотреть, с кем говорю, но Дойл тоже оказался на пути, так что говорить пришлось в никуда.
— Я не королева.
— Не королева Неблагого двора, так. Но ты правишь слуа, а если я к какому двору и примыкаю после гибели Летней страны, то это к двору Шолто.
Земля фейри… а может, Богиня, или они обе вместе, короновали меня той ночью дважды. Первую корону я получила вместе с Шолто в глубине его холма. Нас венчали на царство слуа, Темного воинства, ужаса волшебной страны — существ таких жутких, что Неблагие сидке гонят их прочь от своего холма, зато первыми зовут на помощь в битве. Эта корона пропала, когда на мою голову легла вторая — корона Верховной королевы всех Неблагих земель. Вместе со мной на королевство венчался Дойл. Когда-то в Ирландии все короли становились мужьями одной и той же женщины — Богини, хотя бы на одну ночь: мы не всегда играли по человеческим правилам, предписывавшим моногамию.
Шолто — один из отцов моих будущих детей, это нам сообщила Богиня, так что формально я по-прежнему остаюсь его женой и царицей. Шолто вернулся домой и за прошедший месяц не пытался форсировать события — видимо, понимал, как тяжело мне нащупывать новое свое место в теперь уже постоянной ссылке.
