Подарок инкассатору - Константинов Евгений Михайлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Наименее усидчивым был Шуба, видимо собравшийся исследовать каждый уголок Застолья, причем, в компании Борисыча, с которым без умолку о чем-то беседовал. Их сопровождали две кошки — Федора и Рыжая, которую именно так называла Маргарита Николаевна. На скотном дворе Шуба помог Федоту доить Буренку, после чего выпил полкружки парного молока, а вторую половину налил в блюдечко — кошкам. В саду Шуба попробовал яблоко и грушу, понюхал, как пахнут на грядках спелые помидоры, съел горсть малины. Потом уговорил Тимофея пустить его на льдину, где уселся на рыболовный ящик, окунул удочку в майну и вместе с кошками минуты три внимательно следил за поплавком, который так и не пошевелился.
Надолго задержались Шуба с Борисычем за бильярдным столом, благо стол обеденный был рядом. Они играли партию за партией, постоянно прикладывались к спиртному, и Шуба время от времени поглядывал в сторону острова-пляжа, на котором, укрытая пледом, лежала мертвая Виктория Ким…
— Мне вообще в последние три или четыре ночи такая галиматья снится, — продолжала тараторить в трубку Любка Скоросчётова. — Костиков, ты даже представить себе не можешь, что мне снится! И главное — все время одно и то же место снится и одни и те же люди. Сегодня ночью приснилось, будто ты с острова к этим людям, то есть, к нам перебрался. А на острове осталась та самая голая девочка, которую кто-то из пистолета застрелил. Кто застрелил? Ничего не понятно, Костиков. Галиматья, самая настоящая галиматья!
А вместе с тобой, Костиков, среди нас еще три мужика появились. Один какой-то то ли полуживой, то ли полумертвый, самостоятельно передвигаться был не в состоянии. Другой — такой весь из себя видный, веселый, все шутки шутил… А третий, с фингалом под глазом, нажрался как свинья и начал ко мне приставать, представляешь, Костиков. Щипаться начал. Ну, я ему и…
…Вчера, незадолго перед тем, как окончательно дойти до кондиции скульптор заострил на этом эпизоде внимание. Для начала назюзюкавшийся Пан Зюзя едва не схлопотал от своего собутыльника Фуфела. Это в естественном мире один был начальник, а другой его подчиненный, водитель суточной машины, крутивший баранку, куда велят. В Застолье они оказались в абсолютно равном положении, но, в отличие от бывшего водителя, бывший начальник, кажется, еще не до конца это осознал. Ну и в один прекрасный момент Фуфел просто-напросто отмахнулся от Пана Зюзи, как от назойливой мухи, и тот кувыркнулся с табуретки на пол. Возможно, обидевшись, Пан Зюзя переместился подальше от Фуфела, зато поближе к Любке и в итоге получил по физиономии от любительницы покататься на лыжах…
— Будет знать, как щипаться. Теперь у него и под другим глазом фингал. Я тебе свой ночной сон рассказываю, Костиков. И главное, Костиков, все пьют и пьют, пьют и пьют, куда только влазит! И ты, Костиков в моем сне тоже напился хорошенько и прямо на бильярдном столе уснул. Я, чего уж греха таить, тоже пьяной напилася, но этот видный такой — молодец, до моей каморки меня проводил, все под ручки поддерживал, чтобы я не упала…
— Люба, — Серега попытался перебить свою бывшую одноклассницу. — Люба, Люба, Люба… Скоросчётова!
— Что, Костиков?
— А затем ты мне все это рассказываешь?
— Как зачем, Костиков?! Я же про тебя рассказываю, какой ты в моем сне был, как…
— Скоросчётова!!! Я и без тебя все это знаю. Нам с тобой одни и те же сны снятся, Люба.
Как и в прошлый телефонный разговор с Любой, в трубке вдруг повисла тишина, а потом и короткие гудки послышались. И так же, как и ровно три дня назад, не успел Серега отложить мобильник, как ему позвонил Клюев.
— Привет, Борисыч. Пока еще не до конца охотничков долепил. Но сделаю в срок, как и обещал…
— Это хорошо, Шуба. Очень хорошо. Слушай, нам с тобой срочно побеседовать надо. По поводу ограбления…
— Не нашли еще ублюдков?
— Найдешь их, как же… — вздохнул Клюев. — Слушай, Шуба не мог бы ты сейчас…
— Неужели хочешь в отделение вызвать? — возмутился Костиков. — Нет уж, Борисыч. Ихт бин кранк. Я есть больной, у меня и справка имеется. Тебе надо, ты и приезжай. Тем более, сам же вчера проведать грозился.
— Добре, — чуть подумав, ответил капитан. — Скоро буду.
Клюев и в самом деле мог приехать довольно быстро, поэтому Серега поспешно стал разбирать Застолье и по одной, в определенном порядке, убирать платформочки в нижний отсек серванта. От этого занятия его оторвал новый телефонный звонок. Не узнать писклявый голос заместителя начальника инкассации Вячеслава Лисавина, было сложно.
— Костиков, как здоровье? — поинтересовался Пан Зюзя с деланным сочувствием.
— Голова очень сильно болит Вячеслав Васильевич, — соврал Серега начальнику. Если голова и побаливала, то совсем немного — благодаря вчерашнему усугублению алкоголя.
— Ничего, пройдет, она у тебя крепкая, ха-ха, — якобы пошутил Лисавин.
— Должна пройти…
— Сергей, — посерьезнел Лисавин. — У меня к тебе существенная просьба. Прошу исполнить, и я долгу не останусь, ты меня знаешь…
— Какая просьба, Вячеслав Васильевич?
— Ты фингал у меня под глазом видел?
— Фингал? Какой такой фингал?
— Сергей, не придуривайся. Боярин не мог не рассказать, что фингал мне та самая кореянка поставила, которую на следующий день при тебе убили. Я к ней спьяну обниматься полез, вот она и… Это только Боярин с Фуфелом видели. Фуфел поклялся, что никому не скажет, Боярин — сам знаешь… К тебе просьба тоже никому об этом не говорить. Вообще никому. Особенно ментам. Договорились?
— А при чем тут менты? — искренне удивился Костиков.
— Ну, мало ли, какие подозрения у них могут возникнуть. Начнут на ровном месте копать, сопоставлять одну нелепость с другой. Типа, девка ударила мужика, а на следующий день вдруг три пули схлопотала.
— Не вижу связи…
— Потому что нет никакой связи. Но менты за любую фигню уцепиться готовы, сам знаешь.
— Да, менты они такие.
— Вот и я о чем. Так, что, Сергей, обещаешь никому про тот случай не рассказывать?
— Добре, Вячеслав Васильевич, обещаю.
— Договорились! Выздоравливай, Костиков, тебя твой маршрут заждался. Или теперь на какой другой попросишься? Так я это устрою, только скажи.
— Договорились…
Поразмыслить о том, что вскоре опять предстоит с пистолетом на поясе возить по московским улицам мешки денег, у Сереги как-то не было времени. Голова была занята другим. Теперь же он четко представил, как приезжает инкассировать универсам «Детский мир», как вместо кореяночки его встречает пухленькая девушка-кассир Марина, как он возвращается с сумкой через хоздвор, где его ударили по голове, где увидел мертвую Вику, где стояла «Волга» с разбитыми стеклами, с убитым водителем и истекающим кровью старшим маршрута…
Наверное, прав заместитель начальника инкассации, маршрут лучше поменять, иначе до крайности развитое воображение Сереги Костикова могло сыграть с ним злую шутку.
Но надо было учитывать и другое. Инкассаторов грабили редко, что правда, то правда. В большинстве случаев, похищенные ценности так и оставались не найденными. И, как правило, инкассаторы, подвергшиеся нападению и ограблению и оставшиеся в живых, потом с работы увольнялись. Возможно, понимая, что потеряли доверие у начальства и сослуживцев: проспал, проворонил, струсил, не нашел в себе мужества уберечь доверенные ценности. Возможно, у выживших происходил какой-то внутренний надлом… Конкретная причина увольнения не афишировалась.
Боярин после ограбления не уволился, хоть ему и сломали руку. Но в том случае и злоумышленников арестовали, и все до последней копейки деньги уже на следующий день были возвращены государству. Несколько лет тому назад боженька Боярина предупредил, и вот — на тебе…
Очередной телефонный звонок едва не взбесил Костикова. Уж кого не хотел он сейчас слышать, так это Артура.
— Не до тебя мне, Артур! — резко сказал Серега, не успел тот представиться.
— Я по поводу…
