Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет - Ффорде Джаспер (лучшие книги .txt) 📗
– А, вот ты где!
Я обернулась, надеясь, что мой стон никто не услышал.
– Привет, Корделия.
– Четверг, с тобой все в порядке? У тебя какой-то помятый вид!
– Побывала в водовороте библиомании.
– Больше не делай глупостей. Сейчас пойдем со мной, ты должна встретиться с супружеской парой, которая выиграла мою викторину.
– Без этого нельзя обойтись?
Торпеддер сурово посмотрела на меня.
– Очень тебе советую это сделать.
– Ладно, – ответила я. – И где они?
– Я… ну… точно не знаю. – Прикусив губу, Корделия взглянула на часы. – Они обещали быть здесь еще полчаса назад, а их все нет. Можешь подождать минутку?
Мы немного подождали, Корделия поглядывала то на часы, то на дверь. Спустя десять минут гости так и не явились. Я откланялась и заглянула в кабинет литтективов.
– Четверг! – воскликнул при виде меня Безотказэн. – Я сказал Виктору, что ты простудилась. Как Осака?
– Очень хорошо. Мне удалось проникнуть в книгу без помощи Прозопортала! Я худо-бедно могу это делать сама!
– Шутишь!
– Нет. Лондэн уже почти спасен. Я видела «Процесс» изнутри и только что побывала на Книговсяческой распродаже вместе с мисс Хэвишем.
– И какая она? – с интересом спросил Безотказен.
– Странная. Никогда не пускай ее за руль. Похоже, внутри книг существует нечто вроде собственного ТИПА-27. Это еще предстоит выяснить. А как здесь дела?
Он показал мне номер «Совы». Заголовок гласил: «В Суиндоне найдена новая пьеса Уилла!». «Крот» объявлял: «Сенсация „Карденио“!». «Жаб», как нетрудно предсказать, открывал номер заголовком: «Крокетную звезду Суиндона Обри Буженэна застукали в ванной с шимпанзе!»
– Значит, профессор Спун установил подлинность рукописи?
– На все сто, – ответил Безотказэн. – Один из нас должен сегодня днем отвезти Скокки-Маусу отчет. А вот и то, о чем ты просила.
Он передал мне пакет с розовой массой и отчет из судебной ТИПА-лаборатории. Я поблагодарила его и со смешанным чувством заинтересованности и растерянности прочитала анализ образца желе, который дал мне папа.
– Сахар, жир, животные белки, кальций, натрий, мальтодекстрин, карбоксиметилцеллюлоза, фенилаланин, сложные углеводородные соединения и следы хлорофилла.
Я пролистала отчет до конца, но не нашла там ничего вразумительного. Аналитики честно ответили на мой запрос. Они провели анализ, но я так и не узнала природу этой дряни.
– Что это значит, Без?
– Откуда мне знать, Четверг? Они пытаются сопоставить образец с известными химическими соединениями, но пока ничего не получается. Может быть, скажешь, где ты его взяла?
– Боюсь, это небезопасно. Отчет по «Карденио» отвезу Скокки-Маусу я – очень хочется смыться от Корделии. Скажи аналитикам, что от их работы зависит будущее планеты, думаю, тогда они засуетятся. Мне во что бы то ни стало надо выяснить, что представляет собой эта розовая слизь.
В вестибюле маячила Торпеддер с двумя ее гостями, которые все-таки нашлись. К несчастью для них, мимо проходил Кол Стокер, и Корделия, жаждавшая хоть как-то развлечь победителей своей викторины, опрометчиво попросила его сказать несколько слов о работе. Выражение ужаса на их лицах и отвисшие челюсти говорили сами за себя. Прикрывшись отчетом о вновь обнаруженной пьесе Шекспира, я проскользнула мимо – пусть сама разбирается со всем этим, как хочет.
На служебной машине я подъехала к обветшавшему, но ныне куда более оживленному Скокки-Тауэрсу. Поместье осаждали репортеры, стремившиеся не упустить ни одной подробности, связанной с сенсационной находкой. На заросшем сорняком гравии стояло с десяток радиофицированных фургончиков, в недрах которых кипела бурная деятельность. Тарелки уставились в небо, транслируя изображение на установленные на дирижаблях передающие станции, в свою очередь отправлявшие его напрямую алчущим новостей зрителям по всему миру. Для обеспечения безопасности привлекли ТИПА-14. Их агенты лениво слонялись по поместью, вяло переговариваясь друг с другом. Речь шла в основном о шимпанзе и Обри Буженэне.
– Привет, Четверг! – окликнул меня дежуривший у парадного входа симпатичный молодой агент ТИПА-14.
Это меня встревожило, ведь я не узнала его. После устранения Лондэна со мной часто по-дружески здоровались совершенно незнакомые люди. Пора бы уж привыкнуть.
– Привет, – ответила я незнакомцу так же по-приятельски. – Что тут творится?
– Хоули Ган проводит пресс-конференцию.
– Да? – Меня вдруг охватили смутные подозрения. – А какое отношение он имеет к «Карденио»?
– Ты что, не слышала? Лорд Скокки-Маус передал пьесу в дар Хоули Гану и партии вигов!
– А какое отношение, – медленно проговорила я, учуяв политическую интригу невероятного масштаба, – имеет лорд Скокки-Маус к этому мелкому правому прокрымскому уэльсоненавистнику?
Агент пожал плечами.
– Может, все дело в том, что он лорд и хочет вернуть себе былые привилегии?
В этот момент мимо прошли двое других агентов, один из них кивнул парню, с которым я разговаривала, и спросил:
– Все нормально, Майлз?
Симпатичный агент ТИПА-14 ответил, что все в порядке, но он ошибался. Все было совсем не в порядке – по крайней мере, для меня. Я понимала, что рано или поздно наткнусь на Майлза Хока, но не настолько же внезапно. Надеюсь, потрясение не сильно отразилось у меня на лице, хотя таращилась я на него во все глаза. Он бывал у меня дома и знал меня намного лучше, чем я его. Сердце бешено забилось, требовалось срочно произнести что-нибудь изысканное и остроумное, но мне удалось выдавить только:
– Астерфобулонгус?
Майлз растерянно посмотрел на меня и слегка подался вперед.
– Извини, ты о чем?
– Да так.
– Четверг, когда я тебе звонил, ты была явно не в себе. Мы вроде бы договорились, а теперь ты против?
Я несколько секунд пялилась на него в тупом молчании, затем промямлила:
– Н-нет, конечно нет…
– Отлично! – сказал он. – Тогда назначим день. Или два.
– Да, – машинально кивнула я. – Да, надо. Мне-пора-пока.
И торопливо зашагала прочь, прежде чем он успел что-нибудь добавить. Только перед дверью в библиотеку я остановилась перевести дух. Когда-нибудь придется поговорить с ним начистоту. И по-моему, лучше поздно, чем рано. Я открыла стальные двери и вошла в библиотеку. Хоули Ган и лорд Скокки-Маус сидели за столом, рядом стоял мистер Свинк, а два охранника расположились по обе стороны от красовавшейся за пуленепробиваемым стеклом пьесы. Пресс-конференция была в самом разгаре, и я тронула за локоть Лидию Сандалик, которая оказалась поблизости.
– Привет, Лидс! – прошептала я.
– Привет, Четверг, – отозвалась журналистка. – Я слышала, вы провели первичную идентификацию? И как?
– Очень хорошо. Отдельные фрагменты не уступают «Буре». Что тут творится?
– Скокки-Маус только что официально объявил, что передает пьесу в дар Хоули Гану и вигам.
– Почему?
– Кто знает? Подожди, я хочу задать вопрос.
Лидия встала и подняла руку. Ган кивнул ей.
– А что вы собираетесь делать с пьесой, мистер Ган? По слухам, за нее предлагали около ста миллионов фунтов.
– Хороший вопрос, – ответил, вставая, политик. – Мы, партия вигов, благодарим лорда Скок-ки-Мауса за щедрость. Мое мнение таково: «Карденио» не может принадлежать какой-то отдельной группе или одному человеку, поэтому партия вигов согласна разрешить постановку пьесы всем желающим.
Журналисты, осознав широту этого жеста, возбужденно зашептались. То был акт ни с чем не сравнимого благородства, особенно со стороны Гана. Более того, хитрец сделал абсолютно правильный политический ход, и пресса внезапно преисполнилась к Хоули симпатии. Как будто не он два года назад предлагал осуществить вторжение в Уэльс, а год назад – ограничить избирательное право. У меня моментально зашевелились смутные подозрения.
Последовало еще несколько вопросов о пьесе, Ган дал на них хорошо подготовленные ответы, как будто превратился из былого экстремиста в заботливого и щедрого отца нации. Когда пресс-конференция закончилась, я пробилась вперед и подошла к Скокки-Маусу, который в первое мгновение посмотрел на меня странно.
