Бумажный тигр (СИ) - Соловьев Константин Сергеевич (читать книги регистрация txt) 📗
Лэйд едва не зарычал от отчаянья.
— Нет. Я не могу. Как же я без вас?
— Чтобы удалить известковый налет с крана, обвяжите его на ночь смоченной в уксусе тряпицей, — отозвался Диоген, безучастно наблюдавший за творящимся хаосом. Как и полагается воспитанному автоматону, он никогда не заговаривал первым, однако считал необходимым поддержать беседу — в свойственной ему манере.
Проклятый жестяной болванчик! Лэйд едва сдержал желание всадить пулю меж нарисованных глаз. Сейчас от механического слуги было не больше проку, чем от ящика цейлонского чая или куля с мукой или…
— Я идиот! — рявкнул Лэйд, рывком ослабив ворот рубашки, — Я самый последний распроклятый идиот в Хукахука! Да я же сижу на всем этом!
Мука. Сахар. Керосин. Все это отлично горит и дает много жара!
У него здесь хватит топлива, чтобы весь Новый Бангор изнывал от жары этой холодной ночью! Если понадобится, он просто сожжет эту чертову лавку, вот и все!
Лэйд ощутил ликование, распростершее огненные крылья. Гори желтым пламенем, Левиафан! Может, ты и проглотил меня, но я разожгу внутри тебя такой костер, что ты взвоешь от боли!
Оглушительный грохот поглотил его торжествующий крик. Из того места, где прежде, заваленный ящиками и мешками, находился люк, вверх ударил фонтан обломков и досок. В воздухе повисла мелкая взвесь из муки и деревянного сора. Из развороченной дыры, издавая негромкие клацающие звуки, с обманчивой медлительностью выбиралась кукла. Перепачканная и пыльная, она уже не казалась полупрозрачной, но с ее лица, навеки застывшего посмертной маской маленькой девочки, внимательно взирали стеклянные глаза.
Клац. Клац. Клац.
Лэйд попятился к двери, выставив перед собой револьвер.
Кукла даже не покосилась в сторону полыхающего камина, но когда она прошла мимо него со своей тягучей паучьей грацией, Лэйд увидел, что на поверхности кукольного тела выступила, точно пот, мутная стеариновая влага. Будь в комнате хоть немногим более жарко, она бы начала таять, точно злобная ведьма из детской сказки мистера Баума.
Желтые старушачьи зубы мелко подрагивали, ощерившись в хищной шакальей усмешке. Им нужна была влага. Его, Лэйда Лайвстоуна, влага.
Лэйд выстрелил. Это было глупо и бессмысленно, но он ничего не мог с собой сделать — охваченное паникой тело, пытаясь нащупать путь к спасению, обратилось к безотчетным инстинктам. Пуля ударила восковую Аролину Гаррисон точно в правый глаз, превратив его в бесформенную кашу из стеклянных осколков, завязших в глубине полупрозрачной головы. Кукла даже не остановилась. Возможно, ей даже не нужны глаза, отрешенно подумал Лэйд, обеими руками перехватывая револьвер и выставляя его перед собой, точно какой-то примитивный дикарский амулет, долженствующий спасти от зла. Возможно, для нее эти глаза не более чем украшение…
Палец застыл на спусковом крючке, выбрав свободный запас его хода. Он выстрелил четырежды. В барабане остался последний, пятый, заряд. Если он хочет обрести хотя бы шанс выжить, ему нужно подпустить куклу поближе и выстрелить в упор. Так, чтоб раскаленные пороховые газы выжгли скверну подчистую, превратив ее в хлюпающую восковую жижу.
— Иди сюда, — хрипло сказал Лэйд кукле, пытаясь ответить на ее усмешку своей собственной, — Иди сюда, проклятый свечной огарок. И посмотрим, сможешь ли ты справиться с Бангорским Тигром…
* * *
Он думал, что кукла прыгнет, когда между ними будет два или три фута.
Но это было ошибкой. Возможно, самой серьезной ошибкой из всех, что он совершил за все двадцать лет.
Возможно, самой серьезной ошибкой из всех, что ему приходилось совершать в жизни.
В последний миг, подобравшись к нему одним тягучим движением, она вильнула в сторону и, прежде чем он успел проводить ее движение стволом револьвера, метнулась снизу вверх, точно распрямившаяся в смертоносном броске ядовитая змея.
Револьвер полыхнул огнем ей навстречу, но поздно, слишком поздно. Багровый огненный язык, который должен был смести ее лицо, вплавив его в затылок, пришелся на добрых три дюйма левее и выше, испепелив ее ухо и превратив добрую треть головы в истекающую горячим воском головню, серую от пороховой гари.
Но времени, чтобы осознать эту ошибку, у Лэйда уже не осталось.
Единственное, что он успел — безотчетным движением вскинуть левую руку локтем вперед, инстинктивно прикрывая горло.
Она впилась ему в предплечье, точно остервеневшая от голода крыса. Он даже не почувствовал боли, почувствовал лишь сухой треск ткани и влажный хруст. Наверно, боли тоже требовалось какое-то время, чтобы тело ощутило ее в полной мере…
Желтые зубы погрузились в его плоть и почти мгновенно показались снова, окрашенные багровым. Выронив бесполезный уже револьвер, Лэйд ударил куклу правой рукой, но кулак, ожидавший сопротивления, почти беззвучно погрузился в теплую восковую кашу. Заскрежетав зубами, кукла упоенно впилась в его плечо, терзая его, точно голодный бультерьер. В этот раз боль была. Очень много боли. Лэйд закричал, ощущая, как зубы скрежещут по кости. По его собственной кости, сдирая с нее мягкую сладкую мякоть.
Не было ни мыслей, ни молитв, ни даже ужаса. Было только безотчетное желание жить, бьющееся тусклой искрой где-то в затылке и затмевающее боль. Лэйд попытался схватить впившуюся в него тварь свободной рукой и стащить, но тщетно. Пальцы вязли в горячем воске, почти не встречая сопротивления. Бесполезно. Удары ничего не значили для существа, лишенного внутренних органов и уязвимых точек. Застонав от напряжения, Лэйд попытался разорвать впившуюся в него куклу на части, но мягкость воска была обманчива, она обтекала его руки, порождая чудовищное сопротивление. С каждым мигом теряя сходство с человеком, которого должна была изображать, эта тварь впивалась зубами в его беззащитную руку, превращая рукав пиджака в сочащиеся кровью лохмотья.
Боль. Он забыл, что в мире бывает столько боли. Боль ворвалась в его кости, скрежеща, точно раскаленная дрель. Боль впилась в мышцы, пережевывая их волокна тупыми зубами. Боль хлынула в кровоток, отравляя его и затмевая зрение.
Когда его рука беспомощно повиснет с разорванными сухожилиями, клацающие зубы наконец доберутся до его горла. Им не потребуется много усилий, чтобы разорвать его, их чудовищной силы хватит, чтоб в несколько секунд перегрызть его гортань и трахею, превратив большого сопротивляющегося хищника в беспомощно булькающий сверток, конвульсивно дергающийся на полу.
— Чтобы отлепить от паласа растаявшую карамель, приложите к ней на некоторое время кубики льда…
Диоген безучастно наблюдал за схваткой, не имея никакого желания в нее вмешиваться. В конце концов, он был лишь слугой, а не защитником или телохранителем.
Погоди, отрывисто подумал Лэйд, обрушивая удар за ударом на вязкую тварь, терзающую его руку. Дай мне выпутаться живым и, клянусь всем, чем можно клясться на свете, я возьму то жестяное ведро, которое у тебя на плечах и…
Кукла впилась ему в запястье, с такой силой, что Лэйд явственно услышал скрип костей, похожий на треск хвороста. Пальцы левой руки мгновенно обмякли.
Рыча от злости и всхлипывая от ужаса, Лэйд бил вновь и вновь, но все его удары или уходили впустую, не задев куклу, или тонули в проклятом воске. На пальцах мокрыми серыми водорослями повисли грязные нити полуистлевших волос — волос самой Аролины Гаррисон, которые много лет назад были обрезаны у мертвой девочки, как и подобает доброй викторианской традиции. Но даже если бы ему удалось вырвать их всех, это ничего бы не дало. Сила, которую дали чудовищу брауни, была заключена не в волосах.
Лэйд попытался упасть, так, чтобы придавить своим весом терзавшую его руку куклу. Но она оказалась проворнее. Даже изувеченная, оплывшая от жара и его ударов, она все еще была достаточно проворна, чтобы уклониться, прикрывшись его собственной рукой, которая вот-вот должна была повиснуть беспомощной плетью. Лэйд покатился по полу, но и это было тщетно. Существо, которое ему противостояло, было куда проворнее. И куда сильнее.
