ПереКРЕСТок одиночества (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (библиотека книг TXT) 📗
- А ну тормозни! Эй! Гниловоз!
- Всего хорошего – не оборачиваясь, помахал я рукой.
- Ты!
Грохот ставни завершил встречу.
Уже не пряча усмешку, я шагал я по коридору.
Достанет он бумагу. Ага. Как же. Развод чистой воды. За лоха меня принял. Еду не жалко. Сухарей у меня все больше становится. Но попадаться на столь дешевые трюки я не собираюсь. В принципе ожидаемо. Всегда найдется тот, кто захочет разуть лоха. Но я не лох. Я точно не лох.
Вернусь к кокпиту. Гляну еще раз за окно. Подивлюсь на удивительный и странный мир вокруг…
Глава 10
Глава десятая.
Дни полета ввысь.
День тянулся за днем.
Теперь я легко отслеживал смену дня и ночи. Благодаря открытому обзорному окну это больше не составляло труда. Там были восходы и закаты. Наступал день. Приходила ночь. Но никогда не было яркого света и непроглядной ночи. Свету мешали мрачные тучи. Ночи мешал светящийся Столп, этот гигантский ночник, освещающий огромную территорию призрачным светом.
Менялось не только время суток. Менялась и погода. От умеренно плохой и холодной до лютого мороза и адски сильного града. Порой жуть брала, когда я видел, как по летящим впереди кельям с яростью барабанит крупный град. Куски льда достигали размера кулака мужчины. Но кельи с монашеской смиренностью выдерживали ледяные удары судьбы. Они принимали озверелые оплеухи и летели дальше, продираясь сквозь непогоду. Однако я видел нечто страшное – падение дымящегося креста. Эта махина внезапно встала торчком, крутнулась и в отвесном падении ухнула на землю. Мне почудилось что я увидел изломанную человеческую фигурку ударившуюся в ледяной холм. Но это скорее мое разыгравшееся воображение. Как бы то ни было – страшная катастрофа. И падающий крест едва не задел келью идущую под ним. Ледяные снаряды сумели что-то повредить в непонятной механике или энергетике креста. И тюремная камера рухнула… мы проклятые камикадзе, вот кто мы!
Не могу подобрать другой аналогии!
Но в отличие от нас японские смертники садились в самолеты и управляемые торпеды добровольно! Они осознанно шли на смерть.
Нас же никто не спрашивал. Силком запихнули в тюремные камеры и заставили дергать за проклятые рычаги! Впрочем, никто не может заставить нас дергать за третий рычаг – тот самый, что высвобождает шаровую молнию бьющую по Столпу. И у нас есть призрачный шанс вырваться на свободу – спустя сорок лет.
В тот день моя келья вошла в стену града следом за остальными крестами. Я испытал страх. Огромный страх, когда стоял перед открытым обзорным окном и смотрел на приближающуюся ледяную молотилку. Такой страх в наше время испытать дано не каждому. Одно дело стоять в лесу и видеть надвигающуюся смерть. И совсем другое – находиться в железобетонном доме и снисходительно смотреть на бессильно бушующую природу за окном.
Как мой крест перенесет подобную бомбежку?
Что случится сейчас?
Тяжелые страшные минуты.
Все обошлось. Более того – пройдя сквозь ледяную терку моя келья избавилась от немалого количества наваленного на крышу мусора. Исчезла гнилая нога стучащая по стеклу. Очистилось и само стекло от мутных пятен и грязевых ошметков. Стекло перенесло удары града без малейших проблем. Ни царапинки!
За стеной града последовал внезапный дождь – что странно, учитывая царящую вокруг зиму. По стеклу потянулась черная пелена смываемой с крыши грязи. Море различного мусора сползало вниз и падало в бездну. Сползали и фрагменты человеческих тел. Особенно мелкие их части – преимущественно пальцы, лоскуты кожи с татуировками и без, пучки волос, ногти. Мерзкая мешанина. Я был рад граду и дождю. Меня напрямую это не касается, да и кличка Гниловоз прижилась уже намертво, но предпочитаю жить в чистоте. И не хочу возить гору трупов. Вскоре грязи стало гораздо меньше. К концу дождя стекло сияло первозданной чистотой. Когда ливень закончился, ветер быстро сдул остатки воды, и мы вырвались наружу из странной «зоны тепла» как я окрестил этот пяти-шести километровый участок кругового пути. Загадочная тепловая аномалия – град вполне к месту, но про дождь и следующий за ним ровный ветер сказать такого не могу.
Ударившие по земле град и ливень изрядно проредили, а местами полностью рассеяли искристую муть над землей. Но мне это мало что дало – те же снег и лед. Карта не пополнилась ничем. Только отметкой о странной зоне тепла.
Примерно тогда же я задумался о предоставленной нам свободе выбора – дергать третий рычаг или нет.
Странно, но я упустил из виду всю нелогичность предоставления такого выбора.
Если столько крестов крутится неустанно вокруг Столпа и регулярно обстреливают его шаровыми молниями – стало быть дело это крайней важности. Разве можно пускать столь важное дело на самотек? Сегодня двести узников решит дернуть за третий рычаг. А завтра – только сто. Или вовсе не больше пяти сидельцев захочет утруждаться. К чему? Даже на двух рычагах вполне можно жить – хлеб, суп, колбаса предоставляются. Живи себе спокойно!
Будь я начальником этой странной тюрьмы – я бы уж сумел заставить всех узников без исключения дергать за третий рычаг!
Появился упорствующий – уморить голодом и жаждой! К чему кормить бесполезный кусок мяса?!
И в таком же духе дальше.
Но здесь нет ничего подобного. Каждый раз это только мой и ничей больше выбор – разить или не разить. Вот в чем «фишка». Я решаю – стрелять или нет из всех бортовых орудий. И коли уж решаю сегодня не стрелять – так тому и быть. Не раздастся гневная сирена, не послышится матерный оклик, меня не ударят электричеством в наказание за непослушание. Разве что кекс зажмут и не дадут. Ну и без него прожить можно.
Вот… вот в чем так и не решенный пока что мне вопрос – почему нам дали свободу выбора в столь важном для них деле?
Чувствую еще долго буду возвращаться к этой мучающей меня теме…
Первый день, не считая града и дождя, прошел незаметно. Я занимался уборкой. Тренировал тело. Читал сказки. Спал. Кушал. Не случилось ни одного причаливания. Следовательно, никаких встреч с другими сидельцами и никакой новой информации. Почти не слышно шепота в голове. Два раза дергал за третий рычаг. Крест поднялся немного выше.
Второй день оказался продуктивней. Погода туманная и морозная. Шепот громок и невнятен, от него легко отгородиться рутинными делами. Тренировал тело. Дал нагрузку ногам – помимо приседаний заставил себя прыгать до изнеможения, пытаясь достать до потолка. Не забыл сделать отметки на стене – докуда достал пальцами. Продолжаю мечтать о турнике. Состоялось две встречи. Обе с мужчинами. И оба не понимали ни один из известных мне языков. Пообщаться не удалось. Поулыбались друг другу сквозь стекло. Первый показал мне искусно вырезанную из дерева шкатулку – наверняка сделанную здесь. Я предложенным товаром не заинтересовался, отрицательно покачал головой, чем несколько огорчил продавца. Второй сиделец ткнул в стекло полную бутылку вина. Ткнул со странной жесткостью – направленной не на меня, а на вино. Жесткостью и неким… страхом? Будто в бутылке скорпион сидел. На груди второго сидельца здоровенная металлическая блямба на тонкой цепочке. Я сначала решил, что это медаль. В принципе она и есть, только решетчатая. Отчетливо различил несколько непонятных слов по кругу, толстую книгу открытую посередине, пшеничные колосья, сломанный меч… там тесно-тесно многое намешано и все втиснуто в кружок металла. Поглядев на вино, я показал в ответ открытый сверток с дюжиной сухарей. И тот кивнул! Отдает за бесценок полную бутылку вина! Медлить я не стал и ткнул пальцем в ящик. Мужик с такой силой зашвырнул бутылку вина в ящик, что она едва не разбилась. Забрав товар, положил сухари. Обмен состоялся. Смерив меня осуждающим и сострадательным взглядом – так мне показалось – сиделец сделал сложный жест, ткнул пальцем в бутылку, чертанул косой крест себе на горле и пошел прочь, забыв попрощаться. Показал мне коротко стриженный затылок. Мужик, кстати, под горшок был стрижен и бороду имел длинную и аккуратную. Борода до груди. Густая. Чем-то неуловимо похож на приверженца суровой религии с многочисленными запретами.
