Флэшбэк - Дембский Еугениуш (Евгений) (читать книги полностью .txt) 📗
Гайлорд, на двадцать с лишним лет старше того, с которым я был лично знаком, лежал на спине, раскинув руки, пронзенный множеством снарядов из нечеловеческого оружия. На груди, там, где наложились друг на друга два облака игл, расползалось кровавое пятно величиной с большую тарелку, другие иглы оставили после себя отдельные, уже подсыхающие капельки. Лазер лежал рядом с его правой рукой, пальцы все еще касались спусковой кнопки, рубиновый глазок на конце дула готов был ударить смертоносным лучом. Я осторожно обошел Гайлорда, прогнал в машину Фебу, собиравшуюся подойти к телу как раз в секторе обстрела лазера, и аккуратно освободил палец убитого из защитной скобы над спусковой кнопкой. Не дотрагиваясь ни до одной из полутора десятков овальных кнопок, я поднял оружие, отстегнул от лямок аккумулятор и отнес все к «блюболлу». Мне удалось найти кнопку, открывавшую багажник, я бросил, вернее, аккуратно положил туда лазер и вернулся к телу. На руках убитого почти не было ран, я схватился за них и оттащил его к машине, оставляя позади широкую полосу примятой, залитой кровью травы.
Уложив Гайлорда на заднее сиденье, я наклонился и, не садясь в «блюболл», рассмотрел приборную панель. Она значительно отличалась от известных мне; под замаскированным щитком я обнаружил нечто, чего не было ни в одном из современных автомобилей, — пульт машины времени. Это были два удивительно простых экрана, один показывал те же дату и время, что и мои часы, и второй, на котором я увидел день, месяц и год, из которого прибыл Гайлорд. Эта информация была для меня крайне ценна, я даже собирался спросить о ней самого Гайлорда-старшего, и сделал бы это, если бы события не начали разворачиваться слишком быстро. Под обоими экранами шли два ряда кнопок, снабженных надписями, известными по клавиатуре компов, но лишь отчасти. К примеру, я некоторое время размышлял над тем, что может означать «DEGR», или «СО», или «PHL» и что произойдет, если я нажму именно эту клавишу. В конце концов я решил, что лучше ничего не трогать. Экран, показывавший данные из будущего, в верхнем правом углу бесшумно отсчитывал время до автоматического возвращения, в чем у меня не было сомнений. Еще семь часов с минутами. Я захлопнул дверцу машины и закурил. Нужно было решать — либо ждать семь часов, либо поджечь машину, либо оставить ее на произвол судьбы. Я вернулся к «бастааду» и, лишь когда полез в бардачок, вспомнил, что весь запас спиртного остался в гараже, а когда я рассмеялся над собственной глупостью, что-то привлекло мое внимание в полосе деревьев, отделявшей луг от шоссе. Быстро достав бинокль и слегка выставив голову над приборной доской, я обследовал длинный ряд деревьев и кустов. У меня улучшилось настроение, я погладил Фебу по голове и включил двигатель. По собственным следам мы выехали на шоссе, а там я уже без каких-либо угрызений совести вдавил педаль до отказа, но все равно опоздал. Когда я входил в гостиную, Дуг как раз говорил Нику:
— Что-то вроде ножа для сигар…
— Еще несколько дней назад я считал себя человеком, который не употребляет, как говорил сержант Кашель, «слов на X, на П и на Б». Но чем чаще я вас вижу, тем больше эти слова просятся мне на язык! —
Я подошел к бару и налил себе полстакана чистого виски. В полной тишине, доносившейся, как это ни парадоксально, откуда-то сзади, я опорожнил стакан и повернулся.
— Что-то вроде ножа для сигар? — сказал Ник, не забыв при этом посмотреть на Дуга.
— Да, — машинально ответил Саркисян, не отрывая от меня взгляда.
— Хватит вам… — Я подошел к ним с бутылкой в руке и налил в почти пустые стаканы. — Вам уже не удастся вывести меня из себя. Можете делать все, что вам хочется, но вы все равно останетесь моими единственными прекрасными и неоценимыми друзьями. — Я наслаждался тишиной, еще более глубокой, чем до этого, и физиономиями Ника и Дуга. — Сейчас еще кое-что скажу, и заканчиваю. Вчера я сказал Гайлорду, что единственное, на что я могу рассчитывать, — это мои друзья. Честно говоря, я сразу же готов был себя отругать за подобную фразу, мне показалось, что она вырвалась у меня лишь для красного словца. Но час назад я вынужден был сам себя поздравить — сам того не желая, я высказал тогда абсолютную истину. — Я поднял стакан. — Ваше здоровье.
Из-за края стакана я увидел вспотевшее лицо Ника и покрасневшее — Дуга. Я коротко фыркнул.
— Объясни, пожалуйста, — выдавил Саркисян. — Подобные тирады у тебя случаются редко. И включи магнитофон.
Я свалился в кресло и уже не столь жадно отхлебнул из стакана.
— Знаешь, кого ты застрелил? — Я посмотрел на Дуга. — Не делай глупую физиономию! — Я направил на него указательный палец. — Да, сначала я подумал, что наложились два попадания из иглометов, но потом понял, что он одновременно, или чуть раньше, получил пулю в спину, которая не прошла навылет. А потом я успел заметить твои глазки в кустах… Ну, и если еще добавить ваше странное нежелание обо мне заботиться…
— Нежелание заботиться??? А кто едва не выбил глаз в парке палкой одному из моих ребят? — возмутился Дуг.
— Я! — признался я.
— А кто… — начал он, но я прервал его:
— А кто знает, кого мы застрелили?
Оба пожали плечами. Я вздохнул и с сожалением покачал головой. Тотчас же меня захлестнула волна стыда, и я быстро ответил на собственный вопрос:
— Гайлорда! На четверть века старшее. Верите?
Они поверили через восемнадцать минут выслушивания моего рассказа и попыток их убедить. Еще сто пятьдесят минут мы катились по наклонной плоскости, ведущей в пьяное забытье, пока Ник в ответ на вопрос, который час, не ответил:
— Дес… около тр… трех?
Мы вдвоем хором признали его самым большим пьяницей после меня. Еще полчаса, и полбутылки ушло на то, чтобы разместиться по кроватям. А еще после я пытался набрать номер Пимы, но мне хватило ума отказаться от этого уже после седьмой попытки. Чувствуя себя смертельно уставшим, я заснул в кресле рядом с телефоном.
Эпилог
В седьмом часу вечера позвонил Дуг, чтобы сообщить, что «блюболл», за которым наблюдали двое его подчиненных, в соответствии с моими предположениями ровно в шесть исчез, оставив после себя лишь чмокающий звук в ушах агентов. Мы немного пообсуждали с Дугом следствия данного факта и еще кое-какие другие дела, а в конце разговора Саркисян небрежным тоном задал самый важный вопрос:
— Ты все так же собираешься рассказать обо всем Гайлорду?
— Да.
— В который уже раз спрашиваю: зачем? Только осложнишь жизнь себе и ему, если что-то случится с Пимой или Филу кто-то подставит подножку — будешь думать, не месть ли это Гайлорда.
— Пре-у-ве-ли-чи-ва-ешь! — пренебрежительно произнес я по слогам.
— И еще — что, если он задаст тебе тот же вопрос, что и я?
— Отвечу ему то же, что ответил вчера тебе: не могу требовать к себе честного отношения, если хотя бы раз окажусь нечестным сам. Пока!
Видимо, он попросил техника поставить ему какую-то систему, позволявшую громко выразить недовольство только что завершившимся разговором. Во всяком случае, в трубке основательно рявкнуло.
Полчаса спустя я уже сидел за рулем «бастаада», направляясь в империю Р. М. Г. Все тот же швейцар, не имевший относительно меня никаких инструкций, подошел не очень медленно, но и не очень быстро, не улыбался, но и мрачной его физиономия тоже не была. Во всяком случае, всех своих способностей он не демонстрировал. В приемной я почувствовал себя лучше — секретарша, увидев меня, показала правой рукой на кресло, а левой нажала клавишу интеркома, извещая шефа о том, кто намерен предстать перед его очами. Десять секунд спустя она вскочила и, изящно покачивая задиком — за что я вышвырнул бы ее с работы, — провела меня к двери кабинета шефа, а в идеально выбранный момент, хотя нет, Ричмонд Гайлорд не занимался бы подобными идиотизмами, он просто открыл дверь в кабинет как раз тогда, когда было нужно, чтобы мне не пришлось перед ней стоять. Мой вид его не слишком обрадовал.
