Книга таинств Деливеренс Дейн - Хоу Кэтрин (книги онлайн полные версии txt) 📗
— Буквальным? В каком смысле? — спросила Конни, подаваясь вперед.
Теплое, пахнущее мятой дыхание Джанин коснулось ее лица.
— Ты когда-нибудь слышала об алхимическом концепте, называемом философским камнем?
— Конечно, — ответила Конни. Она все еще ничего не понимала. — Одна из целей алхимиков Средневековья, верно? Какое-то мифическое вещество, способное превратить любой металл в золото и послужить универсальным лекарством от любой болезни. Правильно? Но никто никогда не знал, что оно собой представляет, какого цвета, из каких элементов состоит. Все его описания и способы получения изложены в форме загадок. Оно известно лишь Богу.
— Верно, — сказала Джанин. — Одна из загадок гласит, что философский камень вовсе не камень, это драгоценная вещь, но не имеет цены, неизвестен никому, но известен всем. В обычном понимании алхимия — предшественница современной химии. В каком-то смысле это так и есть, так как ученые-алхимики впервые в истории стали проводить опыты с веществами и выяснять, могут ли они переходить из одного состояния в другое. Однако многие исследователи, и среди них Чилтон, подчеркивают религиозную составляющую средневековой алхимии.
— Религиозную? — переспросила Конни.
— Да, — ответила Джанин. — Алхимики мыслили аналогиями. Согласно их теориям мир вокруг нас наполнен значением, а строй вселенной есть отражение человека. Аналогичный образ мышления заложен в астрологии: движение звезд и планет отражает наши действия и влияет на нас, и если мы прочитаем его верно, то узнаем правду о нашей ежедневной жизни. И они начали разделять мир на категории, имеющие сходные свойства. С одной стороны, есть солнце, которое олицетворяет тепло, мужественность, прогресс, сушь, день. С другой стороны, есть луна, управляющая холодом, женственностью, регрессией, влагой и ночью. Есть четыре качества: тепло, холод, влажность и сухость. Все на Земле, как они думали, можно описать, используя эти категории. Золото, например, может быть представлено сочетанием солнца, земли, огня, тепла и сухости, что охватывает его цвет, текстуру, полезность, что угодно. Я просто рассуждаю, но ты ведь поняла, что я имею в виду?
— Думаю, что да, — осторожно сказала Конни, не уверенная, что поняла. — Сложно мыслить в таких терминах. Золото — всего лишь элемент, верно?
— Да, но в Средние века этого еще не знали, — сказали Джанин. — Мир был сплошной загадкой до того, как мы узнали об атомах и ДНК. Люди пытались понять, каковы его составляющие, не только чтобы узнать мир лучше, но и чтобы им управлять. Алхимия говорит, что элементами и их качествами могут управлять одаренные люди, которые заставляют вещества изменить форму вопреки природе. Они сравнивали плавильную печь с человеческим телом, которое тоже преобразует вещества — пища и вода становятся костями и мышцами. Сперматозоид трансформируется внутри тела, как семя в земле, создавая что-то из ничего. Изготовление философского камня, или Великое Дело, требовало самых чистых элементов и самую высокую степень таланта. Это было похоже на поиск путей совершенствования как вещества, так и души.
— Но это псевдонаука, — запротестовала Конни. — Ее всерьез не воспринимали… — она помедлила, обдумывая, — двести лет! По крайней мере.
— Ну, Чилтон говорил не об этом, — сказала Джанин. — Я была на конференции и должна тебе сказать, что он шокировал всех. Он исследовал личные дневники уважаемых химиков семнадцатого−восемнадцатого веков — в том числе Исаака Ньютона, — которые глубоко изучали то, что называлось «вегетацией металлов». Подразумевалось, что трансформация металлов под действием температуры и давления уподобляется росту растений и животных. Мэннинг предположил, что ключевым веществом в загадке мог быть углерод — основа жизни, — который под воздействием температуры и давления можно превратить и в уголь, и в алмаз. Он утверждал, что есть еще одно видоизменение углерода, еще неизвестное современной науке, но достижимое алхимическими методами.
— Методами? — переспросила Конни.
Джанин тихо вздохнула.
— Конни, он доказывал, что философский камень действительно существует. И особенно подчеркивал, что алхимию следует воспринимать не символически — как образ мышления, а буквально.
У Конни расширились глаза. Вот ее научный руководитель стоит на кафедре, а диапроектор отбрасывает темно-красное изображение камня на его лицо и глаза. Он стучит кулаком по кафедре, а губы двигаются. Но в зале слышен только смех. Она моргнула, видение исчезло. Рука потянулась к болезненно пульсирующему виску.
Джанин рассмеялась.
— Да-да, у меня тоже от этого болит голова. Участники конференции повеселились на славу. В лучшем случае его обвиняли в антиисторизме, а в худшем — предлагали уйти в длительный отпуск. — Джанин выпустила воздух сквозь зубы и еще больше понизила голос. — Даже ректор университета с ним потом беседовал. Интересовался, не слишком ли хлопотно быть главой факультета. Разумеется, это между нами.
— Поразительно… — сказала Конни.
Невероятно. Что тогда сказал Чилтон? Я попросил бы подождать, пока я не представлю вам то, что у меня есть. А потеря факультета для него хуже смерти.
— Ну, — продолжила Джанин, — ты знаешь Мэннинга и можешь представить, как он воспринял их реакцию. Для него это удар. — Она покачала головой. — Так что если он с тобой слишком строг, теперь ты знаешь из-за чего. Думаю, ему надо немного прийти в себя и восстановить репутацию. Если он сможет представить реального протеже, который проводит серьезное, инновационное исследование…
Она замолчала и потянулась потрогать ключ.
— Какой красивый. Старинный? — спросила она, поворачивая ключ в мягком свете бара.
Конни промолчала. Она подносила тяжелый бокал к губам, и коктейль вдруг плеснулся через край. Чтобы Джанин не заметила, Конни подхватила дрожащий бокал другой рукой.
Скрипнув тормозами, машина остановилась. На ветровое стекло шлепнулась капля дождя. Конни прижала руку к груди, где бешено и неровно билось сердце, как бегун, который то бросается вперед, то, запыхавшись, прислоняется к дереву передохнуть. Она рассказала Джанин Сильве о странном символе, выжженном на ее двери. Джанин ужаснулась и забросала ее вопросами. Что значит «выжженном»? Кому понадобилось портить бабушкину дверь? Что сказали в полиции? Ну, теперь, когда она подала жалобу, наверное, уже ничего больше не сделаешь. Наверное, страшно одной в доме?
Конни нахмурилась, глядя на магазин через улицу. Еще несколько капель упали на капот и крышу, стуча по металлу и скатываясь, как змеи, по стеклу. При мысли о дымящемся круге, врезанном, как шрам, в деревянную дверь, возникал единственный вопрос: откуда он взялся? Еще несколько часов после того, как ушли полицейские, Сэм нервно подходил к окну гостиной, где они сидели, и светил фонарем во двор. Ответа ждать не приходилось. Полиция права, это просто подростки из Салема чудят, — предположила Лиз. Но такое объяснение никого не устроило.
Не имея возможности понять, как круг появился, они стали думать, что он может означать. «Господь, мой заступник», — перевела Лиз. А греческие буквы альфа и омега указывали на божественное как начало и конец всего. Но еще было странное слово Agla и огромное количество букв x. Что означали они? Наконец, уставшие от напряжения и страха, Конни и Лиз отправились спать наверх. Сэм настоял на том, чтобы остаться. Девушки не возражали. И он сидел, изредка подремывая, всю ночь в кресле у камина с фонарем в руке, пока на небе не показалась заря. Конни вздрогнула от этого воспоминания. В этот момент по небу прокатился гром — словно рев зверя, рыщущего по соседним улицам.
Тихо ударил гонг, когда Конни открыла дверь магазина «Сад Лилит: травы и магические сокровища». Та же женщина с большими серьгами в ушах сидела за стеклянным прилавком у кассы и разбирала квитанции. Ее волосы на сей раз были собраны в большой пучок на макушке.
— Светлейшие… благословения, — сказала она, узнавая Конни, и проворно перевернула обложкой вниз книгу, которую читала.
