Остров доктора Фу Манчи - Ромер Сакс (лучшие книги онлайн txt) 📗
Хотя дорога была современная, строения, стоявшие вдоль нее, словно бы перенеслись сюда из Тимбукту. Нескончаемая вереница гаитянских женщин с поклажей на голове тянулась к рынку. Обратно двигался встречный поток. Здесь, за городом, я не видел ни одного белого лица. Внизу под нами открывался замечательный вид.
С высоты Порт-о-Пренс, притулившийся в чаше меж двумя горами, на миг напомнил мне Дамаск, когда смотришь на него с Голанских высот. Дальше за городом виднелся таинственный остров Ла-Гонав, который, казалось, плыл по синей глади океана. Больше ничто не нарушало идеально ровной линии морского горизонта. Местные жители, мимо которых мы проезжали, почти не обращали на нас внимания, разве что одна любопытная женщина, ехавшая на ослике, да высокий красивый мулат с посохом в руках. Эти двое явно были не расположены к нам. Высокий мулат проводил нашу машину пристальным взглядом.
— За нами следят, Кэрригэн, — сказал Смит. — Вы заметили этого человека?
— Да.
— Несомненно, один из шаманов вуду. Сегодня ночью барабаны будут бить что есть мочи.
Больше он ничего не сказал, пока мы не добрались до дома священника — длинного, приземистого, увитого плющом строения, с закрытой цветущими лозами верандой, выходившей в тропический сад, где порхали с цветка на цветок колибри и бабочки невероятных расцветок. Когда мы выбирались из автомобиля, Смит пробормотал:
— У преподобного отца уютное жилище.
Радушный священник встретил нас и провел в прохладный и просторный кабинет. Разглядывая простые деревянные полки, ломившиеся от трудов на многих языках, заваленный бумагами рабочий стол, машинку на столике рядом и большое распятие на побеленной стене, я думал, что здесь, возможно, располагается полевая ставка Рима, ведущего войну с африканскими суевериями, аванпост христианства, осажденный древними злыми божествами.
Когда стемнело, мы со Смитом и отцом Амброзом были в саду. Я смотрел на малиновый закат и гадал, что нам сулит новый день.
— Пора войти в дом, — предложил хозяин.
Вновь оказавшись в кабинете, освещенном электричеством от маленького генератора, мы со Смитом уставились друг на друга. Мы были черны от загара, но это могло помочь нам только в сумерках. Два надежных парня, отправленных Амброзом в нашей одежде обратно в город на машине консула, должны были ночевать в консульстве. Эта уловка должна была уверить соглядатаев, что мы вернулись в Порт-о-Пренс.
На Смите был плохо сидевший спортивный костюм и соломенная шляпа. Я был одет примерно так же, с той разницей, что под курткой у меня был красный пуловер. Головным убором мне служило нечто вроде тропического шлема.
— Сколько у вас запасных патронов? — спросил Смит.
— Двенадцать.
Он мрачно кивнул.
— Больше и не надо.
Смит принялся набивать трубку, а отец Амброз закрыл окна рамами с тюлевыми сетками.
— Свет привлекает много ночных насекомых, — объяснил он. — Некоторые из них красивы, но в большинстве своем это гнус.
Смит раскурил трубку и вытащил из кармана два предмета: зеленую змейку, одолженную у священника, и драгоценный камень в форме семиконечной звезды.
— Это амулет из коллекции Бартона, — сказал он. — Я вам о нем говорил, святой отец.
Преподобный Амброз сменил очки и, усевшись, внимательно осмотрел блестящий камешек. Вскоре он поднял взор.
— Эмблема змеи, как я вам сказал, означает папалуа, или предводителя ложи. Но это, — он бережно коснулся камня, — знак высокого адепта, великого магистра. Странно, что число семь имеет значение и в языческих таинствах. Понятия не имею, где сэр Лайонел раздобыл эту штуку.
Смит засмеялся.
— То же можно сказать о большинстве предметов в собрании Бартона. Но могу ли я быть уверен в этих эмблемах?
— В этом я почти не сомневаюсь, но не убежден, что поступаю мудро, потворствуя вашему предприятию. Обе эти эмблемы — знаки Дамбаллы, бога-змеи, антихриста, подобно свастике. Ну, была не была. Я показал вам дорогу до места, где привязаны ослики. Теперь мы пропустим по стаканчику моего рома, а это, уверяю вас, особая честь, — и, думаю, вам уже пора отправляться в путь.
Мы продегустировали его ром в этом оазисе знания посреди гаитянских джунглей, и взволнованный священник дал нам последние напутствия, явив при этом обширнейшие познания во всем, что касалось страны, которой был связан столь тесными узами. Наконец, бросив взгляд на настольные часы, он сказал:
— Вам пора в дорогу. Позвольте мне благословить вас.
Пять минут спустя мы ощупью пробрались в конец узкого проулка за садом священника. Едва видимые ящерицы, будто призраки, выскакивали у нас из-под ног. Вспышки светлячков, казалось, были нашими путеводными огнями. В проулке стояли два ухоженных и оседланных терпеливых ослика, за которыми никто не присматривал. Когда мы поправили подпруги и уселись верхом, Смит сказал:
— Порядок. Бартон обедает сегодня у американского консула, как условленно, но среди слуг почти наверняка будет шпион, и о нашем отсутствии сообщат.
Мы выехали на дорогу, которая вела в горы; рядом с нами в ту же сторону шагали пешеходы. Наше участие в этом загадочном шествии словно послужило сигналом: в горном лесу перед нами и в долине позади нас забили барабаны.
— Когда наступает темнота, — тихо сказал Смит, — Гаити возвращается к своим древним богам.
Тем не менее мы рысцой двинулись вперед, в горы. Переговариваясь вполголоса, мы проехали много миль и добрались до начала самой опасной дороги, какую мне когда-либо доводилось видеть.
Она шла по краю пропасти, и я сомневаюсь, что на ней могли бы разъехаться два всадника. Но темные фигуры двигались только в одну сторону, никто не шел нам навстречу. Я видел дорогу впереди — серебряную нить, залитую лунным светом. По ней, будто муравьи, двигались люди. Возле ниши в скале Смит остановился.
— У нас еще три часа, — сказал он. — Я хочу послушать барабаны.
Так мы простояли минут десять. Язык барабанов был совершенно непонятен мне. Послания и ответы сливались в сплошную дробь, такую же, как та, что не давала мне спать по ночам. Пешие и конные туземцы скользили мимо темной ниши, в которой мы укрылись. Все они шли к месту тайного сборища на гребне горы. Некоторые паломники несли фонари, другие — факелы.
— Речь идет обо мне, — тихо сказал Смит, — но больше ничего разобрать не могу.
Мимо нас медленно проехал человек на муле. Его фигура четким контуром обозначилась на фоне жемчужной Луны. Даже если бы не повеяло холодом, я все равно не мог бы не узнать этот профиль и эту угловатую фигуру. То был доктор Фу Манчи.
ГЛАВА XXIX
ПЕСНЬ ДАМБАЛЛЫ
— Смит! — прошептал я. — Вы видели? Вы видели? Это был доктор Фу Манчи!
— Я видел.
— Я мог бы застрелить его!
— Это было бы тактической ошибкой. Скорее всего он нас не видел. Не исключено, что он даже не подозревает о нашем присутствии. Вы обратили внимание на его свиту?
— Шесть или восемь крепких ребят, похоже, шли впереди и столько же за ним.
— Его бирманские телохранители.
— Но что это значит? Что церемония вуду организована Фу Манчи и мы направляемся в западню?
— Почему-то я так не думаю, Кэрригэн, хотя могу и ошибаться. Но присутствие Фу Манчи собственной персоной подтверждает те умозаключения, на основе которых я действую.
Жуткий бой барабанов стал непрерывным, похожим на зловещий пульс — будто просыпался какой-то потаенный мир. Фигуры, большей частью пешие, поодиночке и группами проходили мимо затененной расселины, укрывшей нас. Иногда, хотя и редко, проезжали всадник или всадница.
— Право же, Смит, — сказал я, — нам следовало бы не выпускать его из виду.
— Это было бы слишком опасно. Более того, вполне резонно допустить, что он едет туда же, куда и мы. Требуется огромная осторожность, от этого зависит наша жизнь, хоть я и принял некоторые меры предосторожности. Мне не нравится эта горная тропа впереди, но мы должны двигаться дальше.
