Ловец бабочек (СИ) - Лесина Екатерина (первая книга .txt) 📗
Проклятая скотина замотала головой и отступила, потянула. Мол, не дурите, князь Вевельский, успеете еще под пулями прогуляться, смертушку свою за хвост потянуть. И вправду рановато ему в чертоги Вотановы. Еще и не примут, Он-то дураков не любит, а самому на пули напороться суть дурь, не иначе.
Себастьян остановился.
С одное стороны мост. И с другой… и возвращаться? Глупо. Вперед нельзя… и как быть?
- Как быть? – поинтересовался он у коня, в лиловых глазах которого прочел все, что скотина о нем, человеке, условно разумном существе, думало.
Понятно.
Ничего хорошего.
Себастьян перекинул поводья через ограду, закрутив простым узлом. И сам сел. Сидеть на холодном дереве, конечно, идея не лучшая, но вид реки, темной, тягучей, будто воды ее вовсе не воды, а деготь, завораживал.
…Хольм.
…страна мертвого Бога, чье незримое дыхание однажды опалило Себастьяна.
…и пусть та встреча, даже не встреча, а так случайность, произошла давно, но не стоит думать, что все забыто… и теперь мертвецы…
…женщина, которую опознать так и не удалось, да и как опознаешь, без головы-то?
…а ведь она не из простых. Ручки чистенькие, ухоженные. Кожа мягкая и белая. Ноготки подпилены, значит, следила за собой.
…шелковое белье, обнаруженное в мастерской.
…платье с перламутровыми пуговицами. И вновь же, кто шил? Или приезжая? Но ни в одной гостинице о пропаже постоялицы не сообщали. Да ладно, гостиницы, но… молодая и по всему состоятельная дама вряд ли бы путешествовала без сопровождения, если, конечно, не из тех, которые молодостью и красотой состояние зарабатывают. И Себастьян подумал бы, все ж натура его испорченная не особо верила в чистоту души, но доктор утверждал, что покойница девицей была…
…почему не сообщили?
…родственники?
…друзья?
…хоть кто-то должен был бы наличествовать.
…а сам художник, который, как выяснилось, и вправду контрабандой пробавлялся? В мастерской же нашли с полдюжины тайников, правда, только один с содержимым, и содержимое это заставило Себастьяна поморщится, а вот ведьмака взбодрило.
…мышиные хвосты белотравицы, без которой приличного приворотного не сварить. Мелкий костяной жемчуг, что собирают в подземельях храмов, тех, ныне запрещенных и еще какие-то будто нитки, а на деле – русалий волос. Тоже трава, на сей раз для зелий бодрящих, и само собою, запрещенных.
…а что если девица пришла с той, с Хольмской, стороны?
…засланная пташка и тогда понятно, что о пропаже не заявили: или некому, или связной, который должен был бы помочь ей, не желает привлекать внимания. Тоже понятно… и не понятно. Убили их из-за связи с Хольмом?
Возможно.
Но не только… слишком уж личное получается.
По делу убивают тихо и зачастую стараясь представить убийство несчастным случаем, а тут столько помпы… голова отрезанная… ему посланная… и будто бы мало одной головы, так еще и портрет Себастьянов над убиенной девицей… представление.
И вызов.
Он сам не заметил, как задремал. Очнулся не от холода, но от вежливого покашливания. И вынырнув из сна резко, Себастьян позволил себе несколько мгновений с закрытыми глазами.
Двое.
Стоят близко… слишком близко… и тот, который ближе, специально подошел…
- Доброго дня, - Себастьян навесил улыбку и ногами помотал. – Никогда тут прежде не бывал. Река всегда такая черная? Или по особому случаю?
Он поднял голову.
И рукой заслонился от солнца.
Так и есть, двое. Один высокий. Второй… вторая… юбка неприлично короткая и шляпка… секретаря взял, что ли? А отвечать не спешат. Думают.
Себастьян все же поднялся и руку протянул.
- Себастьян, - представился он.
- Князь Вевельский, – уточнил высокий худой мужчина с костлявым лицом.
- Нет, это я князь Вевельский, - не удержался Себастьян.
Мужчина скривился.
Некрасив.
Даже странно, что настолько некрасив. Черты лица правильные, но какие-то… слишком уж правильные? Лоб слишком высок. Брови – тонки. Нос с горбинкой. Глаза серые, глубоко посаженные. А губы вот пухлые, как у девицы. И губу он покусывает, хмурится…
Неприятный.
- Младший дознаватель Хелег Ксилов, - наконец, соизволил представится он, и вместо руки – руку Себастьянову он проигнорировал – протянул красную книжицу. Развернул. Ткнул Себастьяну в нос и убрал.
Младший.
Старшего он не заслужил? И получается, что дело не столь важное, как представлялось. Или Себастьян чего-то не понимает.
- Я привез ваши документы, - из-под полы серого дрянного пиджака, из-за которого плечи младшего дознавателя казались непропорционально широкими, а талия – неестественно узкой, появился конверт из желтой восковой бумаги. – Временное удостоверение личности. Разрешение на пребывание… на…
Он перечислял документы сухим тоном, и Себастьяну становилось скучно.
Более того, толщина конверта и обилие бумаг, в нем сложенных, навевали тоску. А потому он переключил внимание на девушку, которая стояла в стороне тихо, но меж тем без малейшего стеснения разглядывала самого Себастьяна.
Невысокая.
Крепко сбитая. А лица не видно. Только светлые кудряшки из-под шляпки торчат.
- Катарина Оложевич, - наконец, младший дознаватель соизволил обратить внимание на спутницу. – Старший следователь.
Себастьяну в какой-то миг почудилось, что он ослышался.
- Надеюсь, ваше сотрудничество и вправду будет… плодотворно…
Катарина смотрела.
И смотрела.
И еще смотрела… не потому, что воевода – какой из подобного хлыща воевода? – был хорош. Скорее… уж лучше на него смотреть, чем взгляд отводить. Так поступают виноватые, а она, Катарина, ни в чем не виновата.
И вообще, врага надо в лицо знать.
А он враг?
Катарина пока не знала. Не друг, определенно. У нее никогда особо друзей не было. Характер не тот. Обстоятельства. Интересы. И вообще, дядя Петер говорил, что друзья – это слабость, а Катарина не может позволить себе слабостей.
Потому спину выпрямить.
Плечи развернуть. Говорят, в королевстве все дамы благородного положения корсеты носят, чтобы за осанкой не следить. Удобно, наверное, зашнуровался и выкинул из головы. А в Хольме корсетов нет.
Стало вдруг обидно.
Не только корсетов… и костюмчик этот, светлый, непрактичный совершенно, в Хольме не купить, даже, наверное, в столице… не шьют такие… почему? Спроса нет? В Хольме люди практичны. Кто станет выбрасывать месячную зарплату за маркий костюм?
Для верховой езды, небось.
Специальный.
Подумалось об этом с какой-то непонятной злостью, которую Катарина в себе придушила. В конце концов, князь не виноват, что ему не повезло аристократом родиться. У него, наверное, костюмов таких штуки три будет. Или даже четыре. А еще другие… всякие…
И сапог не одна пара.
А если безотносительно костюма, дядя Петер отвесил бы ей хорошую затрещину, шмоточницей обозвал бы, которая за вещами главного не видит. Что в нем главное? Хвост? Хвост, к счастью, не вызвал омерзения, как Катарина опасалась. Каким-то непонятным ей самой образом этот самый хвост являлся гармоничным… дополнением? Продолжением? В общем, частью воеводы.
И кроме хвоста если, то… обыкновенный.
Тощий, что щепка. Смугловатый. Вот Хелег, тот светлый, даже летом.
…летом они ездили в Беловодск. Хелег снял дом у самого моря. И кусок каменистого одичавшего пляжа принадлежал лишь им.
Хорошее было время.
И Хелег, растративши свою обычную серьезность, даже шутил иногда. А еще выбирался на солнце. Расстилал старое покрывало. Ложился и лежал часами, порой и задремывал. Катарина в первый же день обгорела, а его тонкая полупрозрачная кожа оказалась нечувствительна ни к загару, ни к солнцу вообще…
…у князя природная смуглота, с загаром ничего общего не имеющая.
Волосы темные.
Длинные.
В королевстве так принято, чтобы мужчины с длинными ходили? Или это очередной аристократический выверт? С длинными неудобно. Возни много. Катарина и свои короче бы обрезала, если б приличия позволяли.
