Жизнь номер два (СИ) - Казьмин Михаил Иванович (мир книг .txt) 📗
Впрочем, как и любой реализм, реализм Левенгаупта был двусторонним. Он показывал и достоинства русских одаренных, и их недостатки, и то, как одно продолжает другое. Местами читать такое было не слишком приятно, но все мои мысленные попытки поспорить с воображаемым автором заканчивались признанием его правоты. Например, пишет Левенгаупт о недисциплинированности русских при изготовлении и наполнении артефактов, так я же сам буквально позавчера об этом и размышлял. Зато когда профессор описывает русскую артефактацию, то есть практику использования артефактов, у меня от гордости за свою страну и свой народ только что лицо не сияет. И видно же, что ученого немца и самого наша смекалка приводит в полный восторг! Потому что они так не могут. Дисциплина и порядок — это да, это их сила, этим они берут. Но как у нас недостатки вытекают из преимуществ (и наоборот), так и у них то же самое! Немец долго подумает, тщательно все рассчитает и сделает хитрую лампу из нескольких светокамней, чтобы освещать хирургический стол, не давая при этом тени, но ему и в голову не придет сделать из светокамня сменные лезвия для хирургических ножей, освещающие непосредственно место разреза, не могут его упорядоченные мозги на такое настроиться! Поэтому наши военные хирурги на Кавказе делают операции прямо в поле хоть днем, хоть ночью, и спасают солдатские жизни, не тратя времени на отправку раненых в лазарет, до которого они могут и не дожить. Использовать пушечные ядра из огненных камней для стрельбы по неприятельским кораблям тоже первыми стали русские — такие ядра одновременно ломали и поджигали деревянные борта турецких и шведских кораблей. Да и немало иных примеров такого рода приводил Левенгаупт, говоря об особенностях русской артефактации. Примеров, кстати, для меня во многом пока еще неизвестных, не приступал я еще к серьезному изучению магии. Однако же пришлось столь увлекательное чтение временно отложить — дворецкий Суханов нашел меня и передал повеление отца сей же час явиться к нему в кабинет.
Причина вызова стала понятной, едва я вошел — помимо боярина Левского в кабинете находился губной пристав Шаболдин.
— Садись, Алексей, Борис Григорьевич новости принес, тебя только ждали, — сказал отец. — А ты, Борис Григорьич, рассказывай.
— Литтихскими охотничьими штуцерами торгует в Русском Царстве только «Оружейный дом Александра Беккера и сыновей», потому установить всех покупателей этих ружей нам удалось. Все владельцы штуцеров в Москве нами уже проверены, те же, кто выписал штуцеры в иные города, проверяются губными ведомствами по месту жительства, — что-то не понравилось мне бодрое многословие Шаболдина, и как тут же выяснилось, не зря. — Однако же проверка неопровержимо показала, что никто из московских владельцев литтихских штуцеров причастен к нашему делу по разным причинам быть не может. Уж во всяком случае, никто из них никакого отношения к дому Алифантьева не имеет, это установлено совершенно точно.
Отец глубоко вздохнул, явно недовольный услышанным. Да и откуда тут взяться довольству? Помимо того, что дело ни на шаг не продвинулось, еще и Шаболдин потратил впустую кучу времени, проделав столь огромную работу с полным нулем на выходе.
— Тут еще одно, — не очень уверенно добавил пристав. — Ружье-то дорогое, сорок два рубля вместе с пулелейкой… В прошлый раз вор ружье бросил, так оно и стоило куда как дешевле. А вот бросить штуцер, видать по всему, пожадничал. Мы сейчас все укромные уголки в доме Алифантьева проверяем, я так думаю, что вор мог там штуцер и припрятать, чтобы потом забрать. Правда, несколько дней прошло уже, но я сразу поставил людей наблюдать за домом, ничего похожего на ружье из него не выносили…
В дверь кабинета деликатно постучали. Я уже научился узнавать в таких случаях некоторых слуг, но сейчас ясно понимал, что стучащий вообще не из обитателей дома. Так и оказалось — когда отец разрешил просителю войти, в кабинете появился губной стражник в темно-сером с малиновой отделкой кафтане и шапке с малиновым околышем. Замерев по стойке «смирно» возле двери, он лихо козырнул и обратился к отцу:
— Простить прошу, боярин! Дозвольте господину приставу записку передать!
Получив разрешение, стражник вручил Шаболдину сложенный вчетверо листок бумаги.
— Десятник Викулов велел срочно прямо в руки!
Развернув листок и пробежав по нему глазами, губной пристав резко помрачнел.
— Филипп Васильевич, Алексей Филиппович, прошу прощения, вынужден срочно отбыть. Вдова Капитонова, что у нас свидетелем проходила, найдена мертвою.
…Я вернулся в библиотеку, но снова настроиться на чтение Левенгаупта получилось не сразу. В голове прочно обосновались самые разнообразные предположения, что же такого могло случиться с вдовой Капитоновой и как ее смерть отразится на расследовании. В любом случае выглядела эта смерть весьма и весьма подозрительно. Но жажда знаний в итоге взяла верх и я снова раскрыл замечательную книгу.
Почерпнув с помощью немецкого профессора еще добрую порцию знаний о том, насколько изобретательны русские в использовании артефактов, я потихоньку подобрался к изложению и иных особенностей проявления магии у моих соотечественников.
Крайне интересными выглядели суждения Левенгаупта о семейственности среди русских одаренных. Например, я узнал, что если в среднем по Европе доля одаренных, имеющих среди живущих одновременно с ними иных одаренных своих близких родственников — прямых предков и потомков, родных, единокровных [1] и единоутробных [2] братьев и сестер — еле дотягивала до двадцати процентов, то у русских этот показатель уверенно зашкаливал за треть, а если считать и родство двоюродное, то соотношение было еще более не в пользу наших западных соседей — двадцать семь и сорок три процента соответственно. Хм, а откуда у Левенгаупта эти сведения? По идее, из официальной статистики. То есть переписи населения здесь регулярно проводятся и их результаты публикуются в открытом доступе. Ну да, точно, вот и соотвествующая сноска. Цивилизация, однако… Но еще удивительнее смотрелись в изложении Левенгаупта данные об отмеченных. Немецкий ученый утверждал, что вероятность рождения отмеченного среди родственников другого отмеченного составляет у русских около половины при среднеевропейских тридцати двух процентах. Тут, правда, он на данные переписей населения не ссылался, ограничившись отсылкой к неким ориентировочным данным. Так, значит статистика по отмеченным здесь если и не составляяет государственную тайну, то в любом случае открыто не публикуется. Интересно, очень и очень интересно… А дальше Левенгаупт напоминал о том, что четверь отмеченных не доживает до двадцати лет, и со ссылкой на опросы, проведенные лично либо заслуживающими доверия исследователями, заявлял что в таком случае прогнозировать рождение следующего отмеченного родственниками этого рано умершего неудачника можно с уверенностью, близкой к шестидесяти процентам для европейцев и к семидесяти пяти процентам для русских.
С этими показателями Левенгаупт вполне правомерно увязывал более высокий, чем в средне по Европе, уровень распространенности у русских семейной магии. Хм, семейная магия? Из гимназического курса естественной истории я помнил, что это что-то вроде магических связей между родственниками с взаимным усилением одаренности при совместных действиях… Надо будет отца попросить растолковать мне это понятнее…
Тут профессор несколько отвлекался на развенчание популярной в Западной Европе теории об «азиатской сущности русских». Хех, и здесь, значит, много кому неймется исключить нас из белой христианской цивилизации? Ну-ну… Начинал Левенгаупт вроде как и не в нашу пользу, напоминая о том, что русские показатели семейственности одаренных довольно близки к средним показателям азиатских областей магических проявлений, в частности, к Кавказской, Туранской, Персидской и Персо-Индийской, но тут же предлагал всем, кто на этом основании готов утверждать, что русские — не европейцы, заодно исключить из Европы ирландцев и греков, у которых уровень семейственности среди одаренных практически такой же, как и у русских а также скандинавов, чья семейственность хоть и не дотягивала до нашей, но все-таки превышала среднеевропейскую.
