В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книга регистрации txt) 📗

— Сделке конец! — возмутился мотоциклист и побежал к своему мотоциклу.

Из дальнего укрытия показался один из полицейских, нацеливая пистолет на всю троицу. Михаил злобно посмотрел на меня и вскинул автомат. Я бросился в сторону, и там, где я только что стоял, автоматная очередь выбила маленькие султанчики пыли из асфальта. Грузин повёл автомат вслед за мной, продолжая стрелять, пули свистели мимо меня, чудом не задевая при этом. Я прикрыл голову, надеясь, что меня это спасёт от выстрелов, и изо всех сил прыгнул за угол контейнера. Пули отстучали по нему и выбили несколько искр, но я благополучно скрылся за ним.

— Пристрели его! — крикнул Михаил своему сообщнику.

Я сначала подумал, что это он меня велел убить, но вторая автоматная очередь, предельно короткая, прозвучала тут же, и я услышал звук падающего тела и стук пластика об асфальт.

— Они убили мотоциклиста! — я узнал голос нашего снайпера. — Могу снять их обоих.

— Отставить! — возразил Рома. — Брать только живыми!

Из иллюминатора корабля высунулся Семён, показав мне свой пистолет. Точно! У меня же со мной старая добрая травматика! И это против двух автоматов. Семён сделал ещё один знак, чтобы я убегал в сторону — он беспокоился обо мне. Но я решительно помотал головой — убегать мне толком было некуда, поскольку контейнер стоял по диагонали к линии пирса, даже чуть-чуть свешиваясь в воду. Если и бежать, то только туда, обратно на корабль я забраться отсюда уже не мог — там был прямой прострел.

Раздалась ещё одна очередь, уже чуть дальше от меня. Снайпер сверху тут же сообщил, что они отступают обратно к катеру.

Трижды блин! Ситуация развивается слишком стремительно, да ещё и не самым лучшим образом. Уже есть один труп, к сожалению, это продавец RD, а, значит, что так нам ничего не получится узнать, если мы не поймаем грузина. Но если продолжать просто так сидеть в укрытии, то я точно профукаю этот шанс.

— Ты что творишь?! — крикнул Семён, когда я выскочил из-за контейнера.

Грузин с подручным уже успели уйти, оставив после себя остывающий труп мотоциклиста. Стреляли ему прямо в шлем, который уже успел наполниться кровью, так что тот был мертвее мёртвого. К нему уже бежал полицейский.

— Уйдут сейчас! — кричал в ухо через наушник Роман. — Все за ними, живо!

Я плюнул на мотоциклиста и ломанулся вслед за грузином. Бежать было для меня всё ещё тяжело, нога начинала ныть от такой нагрузки, но уже терпимо. Я забежал за остов баржи и выскочил на пирс. Тут же чуть не словил несколько пуль, те просвистели очень близко к моему левому плечу. Грузин уже прыгал на катер, тот бандит, что остался на нём, помогал ему, а третий стрелял в меня. Я нырнул за кучу металлолома, и весьма вовремя — там, где я только что был, просвистели пули, ударившись в металлический контейнер в десятке метров позади меня.

Взревел мотор катера, я услышал плеск волн о пирс, и понял, что они уплывают. Выглянул из своего убежища, прицелился в троицу на удаляющемся катере, выстрелил, но попал только в воду. Я испугался, что катер сейчас уйдёт в залив, а оттуда в море — и ищи их потом где-нибудь у шведов, но тот вопреки моим ожиданиям направился в город по Фонтанке.

Мотоцикл! Он быстрый, я вполне могу их попытаться догнать.

Я прибежал к нему так быстро, как только смог. Мотоцикл уже занял Рома.

— Я веду, ты стреляешь, — сказал он, надевая солнечные очки.

Я кивнул и сел на заднее сидение, левой рукой схватившись за него. Движок мотоцикла радостно взвизгнул, предвкушая, что сейчас ему удастся раскрыть все свои возможности, и мотоцикл рванул так, что я чуть не слетел с него. Мы мигом вылетели на улицу вдоль Фонтанки и понеслись вслед за уплывающим катером. Тот уже успел оторваться достаточно далеко, метров на двести, но преимущество было на нашей стороне — скорость у нас быстро перевалила за сотню, дорога была пустынна, и можно было не бояться врезаться в кого-нибудь из-за плотного трафика. Катер хоть и был быстрым, но сравниться с мотоциклом не мог. Ветер свистел в ушах, незащищённые глаза быстро высохли и понемногу начинали гореть, а куртка продувалась на ура даже за широченной спиной Ромы.

Когда мы догнали катер, я понял, что ехали мы по неудачной стороне — правой, так как стрелять левой рукой я мог только в молоко. На катере тоже заметили нас. Грузин сидел за управлением, а двое его сообщников стоя спиной к встречному ветру, перезаряжали автоматы.

— Маневрируй! — крикнул я Роме прямо в ухо, надеясь, что он услышит меня сквозь свист ветра и рёв мотора.

По нам начали палить, и мотоцикл стал дёргаться из стороны в сторону, пытаясь уйти из-под обстрела. Пули попадали куда угодно, но только не в нас — в асфальт, в здание справа, в металлический забор по краям дороги. Я сначала обрадовался тому, что стрелки попались такие косые, и попробовал выстрелить в них сам. Не так-то просто это оказалось — стрелять, когда едешь на мотоцикле со скоростью километров под семьдесят безо всякой защиты от ветра, держась одной рукой за дёргающегося полицейского. К тому же, цель двигалась, и я мазал постоянно.

Фонтанка повернула влево, и дорога сузилась, места для манёвра уже толком не было из-за припаркованных на обочине справа от нас автомобилей. Я расстрелял первую обойму совсем бездумно, стреляя так же, как и они — почти не целясь, надеясь, что хоть какая-то пуля попадёт. Пули всё ближе подбирались к нам, я уже начал представлять, как одна из них попадает в переднее колесо, и мы тут же переворачиваемся, вылетаем с мотоцикла и катимся по асфальту. А потом нас догоняет наш же мотоцикл и приземляется сверху, как в фильмах. Или ещё хуже — одна из пуль попадает в Рому, тот мгновенно умирает, а я не могу от него отцепиться, и мы оба несёмся прямо в Фонтанку, ломаем хлипкий забор и тонем в холодной ноябрьской воде.

Я только собрался подсказать Роме, чтобы он свернул на обочину, за прикрытие машин, но тот уже сам всё понял и свернул туда, едва мы пересекли Лермонтовский проспект. Обочина оказалась уже некуда, я больно ударился ногой о внезапно подвернувшуюся мусорку сразу после кочки, на которой мы подлетели.

Пули внезапно стали лететь куда кучнее прежнего — грузин отобрал автомат у одного из нерадивых стрелков, приказав тому рулить катером. Хорошо хоть теперь между нами были автомобили. Представляю, что обнаружат водители, когда спустятся проверить, всё ли в порядке с их железным конём, едва услышав выстрелы с улицы.

Я успешно перезарядился и тоже стал стрелять точнее, в основном, из-за того, что это была моя последняя обойма, да ещё и стрелять я мог только в перерывах между припаркованными автомобилями. Третьим выстрелом я попал в водителя, тот взвизгнул от боли, резко крутанув руль при этом. Катер занесло влево, он протаранил бетонную стену, и один из стрелков свалился в воду. К сожалению, это был не грузин.

Роман заметил это, резко дал по тормозам (клянусь, заднее колесо даже на секунду оторвалось от асфальта!). И стал разворачиваться.

Катер ещё немного протащило, и потом он свернул влево, в подвернувшийся канал. Пролез между стеной и опорой моста, затем водитель вернул управление, и катер снова стал набирать скорость.

Мы двинулись за ним, пересекли Фонтанку по мосту (Рома ругнулся — прищемил язык, когда мы проехались по ступенькам на нём) и с визгом стираемой резины об асфальт понеслись за уходящим катером. Эта улица оказалась уже, чем предыдущая, но нас спасали посаженные тополя между нами и водой. Хотя, они же и мешали. Впереди маячил заново отстраивающийся собор и Никольская площадь.

Вечно нам везти не должно было, и когда мы пересекли Грибоедовский канал, одна из пуль аккуратно угодила в мотор, не задев наших ног. Я посмотрел на место попадания.

— Бензобак! — крикнул я Роману.

Бензин тонкой струйкой покидал бензобак, тут же оказываясь у меня на левой штанине. Прощайте, штаны!

Грузин прекратил стрелять. Я поглядел — похоже, у него закончились патроны. Интересно, что он теперь будет делать? Патронов нет, уйти от нас не так-то просто, бензина хватит ещё на несколько минут, а там уже и из полиции кто-нибудь очнётся и подмогу пришлёт.