Дети Ананси - Гейман Нил (книги онлайн полностью TXT) 📗
Она наблюдала за ним и не шевелилась. В небе цвета скисшего молока клубились тучи.
– Меня зовут Чарли, – начал Толстый Чарли. – Чарльз Нанси. Большинство знакомых… ну, почти все зовут меня Толстым Чарли. И ты можешь. Если хочешь.
Никакого ответа.
– Моим отцом был Ананси.
Ничего. Ни взмаха ресниц, ни вздоха.
– Я хочу, чтобы ты помогла мне заставить моего брата уйти.
При этих словах она склонила голову набок – сделала достаточно, чтобы показать, что слушает, достаточно, чтобы показать, что жива.
– Сам я не могу. Ему досталась вся магия и так далее. Я просто поговорил с паучком, и ни с того ни с сего объявился мой брат. А теперь я не могу от него избавиться.
Когда женщина наконец заговорила, голос у нее оказался хриплый и низкий, как крик вороны:
– И чего ты хочешь от меня?
– Как насчет помощи? – предложил он.
Она как будто задумалась.
Позже Толстый Чарли старался и не мог вспомнить, что же на ней было надето. Иногда ему казалось, что это была накидка из перьев, а иногда – какие-то лохмотья или, может, поношенный плащ – такой, в котором она была, когда он позднее встретил ее в парке и когда все стало оборачиваться скверно. Но в одном он не сомневался, во что-то она была одета. Будь она голой, он бы запомнил, правда?
– Помощи? – эхом откликнулась она.
– Избавиться от него.
Женщина кивнула.
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе избавиться от крови линии Ананси.
– Я просто хочу, чтобы он убрался и оставил меня в покое. Я не хочу причинять ему боль или еще что.
– Отдай мне кровь и род Ананси, пусть он будет в моей власти.
Толстый Чарли стоял на бескрайней медной равнине, которая (и откуда он это знал?) находилась в пещере в горах на краю света, а те, в свою очередь, в пропахшей фиалковой водой гостиной миссис Дунвидди, и пытался понять, чего же она хочет.
– Я не могу ничего отдать. И обещать тоже не могу.
– Ты хочешь, чтобы он исчез. Мое время дорого стоит. – Сложив руки на груди, она уставилась на него безумным взглядом. – Я не боюсь Ананси.
Ему вспомнился голос миссис Дунвидди.
– М-м-м… – неуверенно протянул Толстый Чарли. – Мне нельзя давать обещаний. И взамен я должен попросить что-то равноценное. То есть мы должны поменяться.
Вид у Женщины-Птицы стал недовольный, но она кивнула.
– Тогда взамен я дам тебе кое-что равноценное. Мое слово. – Своей рукой она накрыла его ладонь, словно вкладывала в нее что-то, потом сжала, замыкая его пальцы в кулак. – А теперь произнеси вслух.
– Я даю тебе кровь Ананси, – сказал Толстый Чарли.
– Хорошо, – произнес бестелесный голос, ведь женщина исчезла, в буквальном смысле распалась на части.
Там, где она стояла, вдруг взмыла ввысь, точно потревоженная выстрелом, птичья стая и разлетелась во все стороны. Небо заполнилось птицами – их тут было больше, чем Толстый Чарли мог себе вообразить. Бурые и черные птицы кружили, клубились облаком черного дыма, большим, чем способно вместить человеческое сознание.
– Теперь ты заставишь его уйти? – выкрикнул Толстый Чарли в небо цвета скисшего молока.
Птицы скользили на фоне туч, и каждая вдруг изменила свой полет, так что с неба на Чарли внезапно уставилось гигантское лицо.
Губы размером с небоскреб складывали в небе в слова: гомоном и писком, когтями и клювами неведомое существо произнесло его имя.
Потом лицо распалось в безумный хаос, а составлявшие его птицы устремились прямо к нему. Стараясь защититься от них, Толстый Чарли закрыл голову руками.
Внезапно щеку ему обожгло острой болью. На мгновение он решил, что какая-то птица оцарапала его клювом или вырвала кусок кожи когтями. А потом открыл глаза и понял, где очутился.
– Хватит меня бить! – сказал он. – Все в порядке. Не надо меня бить!
Пингвины на столе почти догорели: головы и плечи у них исчезли, и огоньки теперь плясали в бесформенных черно-белых шариках животов, а лапы, точно в лед, вмерзли в черноватый воск. Три старухи смотрели на него во все глаза.
Внезапно миссис Ноулс плеснула ему в лицо стакан воды.
– И в этом тоже нет необходимости, – сказал Толстый Чарли. – Я ведь здесь, так?
В комнату вошла миссис Дунвидди. В руке она победно сжимала стеклянный пузырек.
– Нашатырь! – возвестила она. – Я же знала, что он у меня где-то есть. Купила еще в шестьдесят седьмом или шестьдесят восьмом. Посмотрим, есть ли от него еще толк. – Вглядевшись в Толстого Чарли, она нахмурилась. – Ах, он очнулся? Кто его разбудил?
– Он перестал дышать, – сказала миссис Бустамонте. – Поэтому я хлопнула его по щеке.
– А я плеснула ему в лицо воды, – сказала миссис Ноулс, – это помогло ему окончательно прийти в себя.
– Не нужен мне нашатырь, – вмешался Толстый Чарли. – Я и так мокрый, мне и так больно.
Но старческие пальцы миссис Дунвидди уже открутили крышку с пузырька, который она быстро сунула ему под нос. Отдергивая голову, Толстый Чарли все равно вдохнул нашатырный спирт. На глаза ему навернулись слезы, ощущение было такое, будто кто-то съездил ему по носу. С подбородка у него капала вода.
– Ну вот, – сказала миссис Дунвидди, – теперь тебе лучше?
– Который час? – спросил Толстый Чарли.
– Почти пять утра, – ответила, отпив из своей гигантской кружки кофе, миссис Хигглер. – Мы уже забеспокоились. Расскажи лучше, что с тобой было.
Толстый Чарли порылся в памяти. Нет, происшедшее не растворилось, как случается со снами, но ему казалось, что события последних нескольких часов переживал какой-то другой человек, и теперь надо связаться с этим другим с помощью доселе неопробованных методов телепатии. В голове у него все смешалось, многоцветное волшебство иного мира растворялось в буровато-серой реальности.
– Там были пещеры. Я просил о помощи. В пещерах жило много зверей. Никто не хотел помочь. Все боялись моего папы. Потом одна согласилась.
– Одна? – переспросила миссис Бустамонте.
– Одни там были мужчинами, а другие женщинами, – объяснил Толстый Чарли. – Эта была женщиной.
– Ты знаешь, что она такое? Крокодил? Гиена? Мышь?
Он пожал плечами.
– Я, наверное, вспомнил бы, если бы меня не начали бить и поливать водой. И совать мне под нос всякую гадость. От такого все мысли из головы улетучиваются.
– Ты не забыл, что я тебе говорила? – спросила миссис Дунвидди. – Ничего не отдавать? Только меняться?
– Да, – со смутной гордостью ответил он. – Да. Там был Обезьяна, он хотел фруктов, но я сказал «нет». Послушайте дайте мне выпить чего-нибудь покрепче.
Миссис Бустамонте взяла со стола стакан с чем-то.
– Мы так и подумали, что тебе понадобится выпить. Поэтому процедили шерри. Там может оказаться немного кулинарной смеси, но для здоровья не опасно.
Только тут Толстый Чарли заметил, что руки у него сжаты в кулаки. Он раскрыл правый, чтобы взять у старушки стакан. Потом вдруг остановился и уставился на свою ладонь.
– В чем дело? – спросила миссис Дунвидди. – Что там?
На ладони Толстого Чарли лежало черное, смятое и влажное от пота перо. И тогда он вспомнил. Все вспомнил.
– Это была Женщина-Птица, – сказал он.
Рассвет окрашивал небо серым, когда Толстый Чарли садился на переднее сиденье седана миссис Хигглер.
– Хочешь спать? – спросила она.
– Не очень. Как-то странно себя чувствую.
– Куда тебя отвезти? Ко мне? В дом отца? В мотель?
– Не знаю.
Она завела мотор и рывком тронулась от обочины.
– Куда мы едем?
Миссис Хигглер не ответила, только с шумом отхлебнула из своей мегакружки. Но, помолчав несколько минут, все-таки снизошла:
– Может, то, что мы сегодня сделали, к лучшему, а может, и нет. Иногда семейные дела лучше улаживать внутри семьи. Взять хотя бы вас с братом… Вы слишком уж похожи. Поэтому, наверное, ссоритесь.
– Надо думать, в ваших краях употребляют слово «похожи» в каком-то особом смысле, подразумевая на самом деле «как небо и земля».
