Его Луна, или Переговоры с последствиями (СИ) - Наперсток Янина (бесплатные серии книг TXT, FB2) 📗
* * *
Селена проснулась одна в кабине, куда еще позавчера «переехала» из гостиной. Часы на экране монитора показывали 11.30. Черт! Черт! Черт! Люди же не накормлены! Как же можно быть такой безответственной! Девушка спешно натянула на себя одежду и выскочила в общую комнату. Тут ее глазам предстала весьма любопытная картина. Рэд сидел с пультом на диване, а с двух сторон от него, неподвижно, как солдаты в карауле, Мия и Тод. Селена еще в первый день выяснила, как зовут детей. На экране шел девятнадцатый уровень, наверное, самый древней компьютерной игры во вселенной — «Тетрис». Кубики падали с магическим писком, а ребята, не отрываясь, следили за ними взглядом, как будто на их глазах происходило настоящее чудо.
— С добрым утром! — не поворачивая головы, нараспев сказал Рэд, подгоняя замысловатый синий многоугольник к остальной разношерстной компании. — Все накормлены, напоены и спать уложены… Точнее, в ванну свожены. Сведены. Тьфу, ванну, короче, приняли.
— А что ты меня не разбудил? — смутилась девушка. — Я же вроде как по хозяйству помогать подряжалась…
— Не, — беззаботно откликнулся Рэд, все так же не отрываясь от падающих фигур. — Помогать по хозяйству подряжалась пассажирка Селена Громова. А вот моей невесте, без пяти минут Селене Леграсс я решил лучше дать выспаться после бессонной ночи…
Игра провально запищала, и Рэд, повернувшись, подарил девушке заговорщицкую улыбку:
— В надежде на еще одну бессонную ночь!
Селена смутилась и, чтобы как-то скрыть это, фыркнула.
— Ну, кто следующий? — спросил Рэд, предлагая пульт по очереди ребятам. Тод оказался смелее. Он бережно взял аппарат, потрогал кнопочки, посмотрел на экран и кивнул Рэду, чтобы тот запускал. Принцип парнишка, видимо, хорошо усвоил, но вот манипулировать пультом ему было пока сложновато. От напряжения он забавно надувал щеки, но, откровенно говоря, для играющего в первый раз получалось отлично!
— Составишь мне компанию за завтраком? — но когда Селена договорила эту недлинную фразу, Рэд уже разливал чай по кружкам.
— Слушай, ты меня совсем избалуешь! Дай я сама хоть бутерброды намажу! — попыталась девушка отобрать нож и масло. Но Рэд виртуозно увернулся:
— Так, ша по лавкам! Вон сядь с краешка и смотри на меня влюбленными глазами. Мне, может, приятно за тобой поухаживать!
Селена звонко рассмеялась и с преувеличенным старанием выполнила пожелание капитана, широко распахнув глаза и стараясь придать им выражение крайнего обожания. Рэд засмеялся в ответ, потом неожиданно повернулся в сторону экрана. В эту секунду и Селена поняла, что противный пищащий звук пропал. Дети смотрели на девушку и капитана огромными удивленно-непонимающими глазами.
— Сдается мне, они думают, что мы немного ту-ту, — на русском прыснула Селена.
— А мне кажется, они просто никогда не видели, чтобы вокруг них веселились, — с грустью произнес Рэд.
— Вам включить игру заново? — снова перейдя на галакт, уточнил он. Но дети переглянулись и хором замотали головой.
— К маме хотим, — сказал Тод. Рэд понимающе кивнул и пошел проводить ребят в каюту.
— Для парня ты на удивление хорошо ладишь с детьми! — констатировала Селена, когда капитан вернулся.
— Так у меня были годы практики с Ником! И потом, с детьми на самом деле намного проще — они говорят, что думают.
— Рэд, извини, — Селена тщательно подбирала слова, страшно боясь задеть капитана за живое, — но как вышло, что до восьми лет ты воспитывался у бабушки с дедушкой?
— Ты же как юрист, вероятно, знаешь, что на Земле каждая пара может завести только одного ребенка?
Селена кивнула. Юрист она была посредственный, но данная тема в институте ее потрясла, поэтому и крепко запала в голову. Закон этот был принят уже давно, в борьбе с перенаселением планеты. Если кто-то все же нарушал его и заводил второе чадо, было всего два пути. Первый — ребенка изымали и отдавали на усыновление переселенцам, а биологические родители при этом до совершеннолетия вынуждены были платить ему алименты. Второй — необходимо было выплатить огромадную сумму государству, в качестве штрафа, а дальше жить всей семьей припеваючи.
— Был период, когда и я очень хотел получить ответ… Как понимаешь, меня вообще не планировали. Но мать кормила Джастина грудью и слишком поздно поняла, что беременна. Аборт делать было уже нельзя. Отдавать меня в чужие руки родители пожалели, но на выплату ушло все, что у них тогда было: квартира, сбережения, большая часть оборотного капитала «Леграсс Индастри». Компания тогда только-только начала вставать на ноги. Матери было очень тяжело одной с двумя малышами на съёмной квартире. Отец практически жил в тот период на работе, чтобы вытащить фирму из кризиса. Поэтому они и приняли такое решение. Все это мне объяснила бабушка, когда я что-то начал понимать и задавать вопросы. И я, наверное, успокоился. А став взрослым, понял, почему мать всегда испытывала ко мне плохо скрываемую неприязнь. Меня им как будто навязали. Она лишилась привычной жизни, жилья, прислуги…
— Но ты же был ребенком! Ты не был виноват! — глаза Селены, поддернутые накатившими слезами, были в гневе.
— Сел, ты что так расстраиваешься? — совершенно беззаботным нежным голосом произнес Рэд, вытирая пальцем покатившиеся у девушки слезы. — Я никогда не чувствовал себя от этого несчастным. У меня в лице бабушки была лучшая мама на свете.
— А как же тогда Ник и Колин?
— Отец мечтал о дочке. К рождению Ника и Колина компания уже так «возмужала», что папа вполне мог себе позволить еще потомство. На Земле семей, подобных нашей, можно по пальцам пересчитать — у кого есть большие деньги, обычно не спешат обременять себя толпой ребятни. Два, максимум три ребенка. Фактически наше семейное фото — уже подтверждение высокого места в списке Форбс.
— Прости, мне это кажется, странным… Нет, я головой вроде бы понимаю, правильность подобных ограничительных мер, но на Онадэрре все по-другому. Аборты запрещены, да и детям обычно рады.
— Наших это в любом случае не коснется, — подытожил Рэд. — У меня и личных средств уже предостаточно, если даже долю в компании не считать.
— У меня тоже есть… средства! — Селена никому не собиралась рассказывать об этом, как и трогать тот капитал без особой надобности. Но сейчас ей почему-то очень захотелось доказать, что она «запала» совершенно не на леграссовские доходы. — Когда наш прапра — и так далее дедушка улетел на Онадэрру, у него был небольшой пакет акций «Xone». Сумма доходов от них поступала на специальный счет в банке. По традиции, согласно завещанию, доступ к счету могли получить наследники в равных долях. Но ни одно поколение Громовых этими деньгами так и не воспользовалось…
— «Хоne» — если я правильно понимаю, это сегодняшний лидер рынка IT-технологий «Хоne Systems»? Прости, я перебил…
— Ничего. Да, это они. Так вот, вернувшись с учебы, я поняла, что не хочу и дальше прозябать на Онадэрре. Потомков эсквайра Громова осталось всего трое — отец, я и брат. И мне нужны были деньги на реализацию своей мечты. Я не собиралась их спустить на ветер и все прочее, в чем меня семья обвинила, — по мере своего рассказа Селена мрачнела все больше и больше, — я не претендовала на базовые акции, только на свою часть от скопившихся доходов. Но отец был в бешенстве. Меня стыдили тем, что за несколько сотен лет никто не позарился на эти деньги, и только я, такая хапуга, не желаю их передать потомкам. А я сказала, что передам своим потомкам, а они со своими пусть сами разбираются. Но согласись, иметь доступ к стартовому капиталу и всю жизнь «над златом чахнуть», работая в ремонтной мастерской, — это дичь какая-то… А даже если и не так, то это папин выбор, не мой… В общем, он хотел, чтобы я выучилась на юриста, я и выучилась. И получила свою долю по суду. С тех пор он объявил, что «дочери у него нет».
— И теперь ты чувствуешь себя виноватой, — подвел черту Рэд. Селена обреченно кивнула. — Зря! Ты не сделала абсолютно ничего плохого — никого не обманула, не предала. Всего лишь отстояла свою точку зрения. Если отцу нравится Онадэрра и мастерская — это его выбор. Но он не должен был препятствовать тебе делать твой. А он же фактически манипулировал, давя на совесть, чтобы вынудить остаться. Я, думаю, уже неплохо знаю тебя, Сел. Никогда бы ты не смогла стать счастливой на родине. И отец твой… со временем поймет и смирится.
