Загадки для Зайки (СИ) - Алилекова Татьяна (книга регистрации txt) 📗
Я промолчала, но постаралась, чтобы мой взгляд выразил всю глубину моего отношения к этому отвратительному субъекту. Не дождавшись ответа и сделав вид, что не заметил моего убийственного взгляда, Молчанов, пожал плечами и сел на диван.
— Да-а-а, весело у вас! — Никита вытянулся в кресле, закинув руки за голову — Ты есть то будешь?
— Нет!
— Почему?
— Слушайте, вы совсем обнаглели — я вам еще и готовить должна! — ну все, пожалуй, я готова начать превращать людей в животных! Прямо сейчас!!!
— Зая, я же не сказал «готовь», я сказал «поешь»! Разницу улавливаешь?
Молчанов с довольным видом следил за этим диалогом, но на этот раз вмешиваться не стал.
— Ну так как?
— Все равно не буду.
— А на этот раз почему?
— Марью дождусь, тогда все и поедим.
— Ну хоть кофе то выпьешь?
Тут я задумалась, а когда я ела в последний раз? Так и не вспомнив, я милостиво кивнула: «Кофе буду!». Знаменский пошел на кухню. Молчанов уткнулся в телевизор. А я наконец-то смогла размять свою шею. Пух запрыгнул ко мне на колени и принялся урчать. Да, киса, ты прав, мне нужно немного успокоиться.
— Кстати, — Вадик оторвался от экрана, — Настасья звонила. Интересовалась, когда ты появишься на работе.
— Что, у них там все плохо? — да, надо признать, про работу я в последнее время и не вспоминала.
— Да, нет. Просто скучают без любимого шефа! — Молчанов щелкнул пультом. — Слушай, неужели все скоро закончится?
— Не знаю. Спасибо. — Никита принес мне кофе и уселся на подлокотник моего кресла. Ой, как же я устала. Нет, лучше сейчас об этом не думать. Я откинулась на спинку и попыталась расслабиться.
Я смотрела на одну из своих картин. Италия. Горы. Море. Солнце. А какое там удивительное небо. Когда все закончится, я поеду туда. Как все нормальные люди. Может быть, смогу разобраться в себе.
Две недели назад я была обычным человеком. А кем я стала сейчас? Как сочетать сказку и реальность. И вообще что такое реальность? Перемещение в пространстве — это реальность? Чтение чужих мыслей — это нормально? Я знаю, что никогда не буду специально пользоваться этой своей возможностью в профессиональной деятельности. Я знаю так же, что никогда не полезу в голову к Никите. Как ни странно, — мне страшно узнать правду. Вдруг он относится ко мне совсем не так, как мне хочется. Вдруг то, что я вижу, таковым не является. Конечно, когда-нибудь я спрошу его, что это сейчас между нами, и будем надеяться, пойму говорит он правду или нет.
М-да, о чем это я? Поток сознания самостоятельно настроился на лирическую волну. А между тем расслабляться мне рановато.
Интересно, что сейчас делают мои феи? Честно говоря, меня смущает та легкость, с которой мы нейтрализовали мадам Вознесенскую. Слишком все прошло легко. Так не бывает. Не бывает. Практически на автопилоте я поднялась с кресла: «Я ненадолго отлучусь». И пошла на кухню. Что-то тут не так. Пора посетить дом скорби.
***
Я настроилась на Марью, она вроде бы отозвалась, но очень слабо и не внятно. Ладно. Буду ориентироваться на месте. Я закрыла глаза и вздохнула.
А вот и клиника. Современная, хорошо оборудованная, но в воздухе, не смотря на светлые тона, что-то тяжелое. Я не стала никого звать, просто представила себе Знаменского старшего и тут же оказалась там. И, похоже, что успела я вовремя. В уши ударил истеричный голос Вознесенской.
— Нет, все-таки вы исключительные дуры! — миссис Зло была вполне здорова, меня это правда не удивило. — И Таня ваша — умная-умная, а все равно дура! Решила, что все кончилось. Как бы не так! Да, она конечно, сильная. Сама даже не знает насколько. А с вашей поддержкой мне с ней вообще было бы не справиться. Но вы ее уже ничему научить не сможете!
Обе мои Марьи были, как будто заморожены, но по глазам было видно, что они все слышат и понимают. Моего появления они, правда, не почувствовали. Очень хорошо! Но нужно что-то делать.
Извините, Александр Иванович, но мне нужно с вами кое-что сделать. Улыбочка, мадам Вознесенская, сейчас вылетит птичка!
— Алина, — Вознесенская вздрогнула, услышав голос Знаменского, — где это я? Кто эти люди?
— Сашенька! Ты очнулся! Ну, наконец-то! — не смотря на радостный голос, взгляд у Вознесенской был встревоженный. — А это… это… они уже уходят.
Вознесенская повернулась к обездвиженным фигурам. На этот раз подходящей табуретки в палате не наблюдалось. Ладно.
— А где Валя? Алина, дружок, ты не можешь ей позвонить, попроси, пусть приедет и заберет меня. Я так перед ней виноват.
Вы когда-нибудь видели змею, неожиданно бросающуюся на факира? Мне показалось, что воздух вокруг Вознесенской закипел.
— Валя?! — Она старалась, что бы голос звучал спокойно. — А при чем тут Валя? Она, милый мой в тюрьме, и выйдет оттуда не скоро. Так что лучше тебе о ней забыть!
— Как в тюрьме? Ты шутишь?!
— Нет! Она человека убила. — Вознесенскую понесло. А я все — таки плохо себе представляла, насколько она ненавидит Знаменскую. — Да, да! И хотела представить все как несчастный случай, но у нее не получилось.
— Она не могла! Она за всю жизнь ни о ком плохого слова не сказала!
— Да что ты?! Так она и тут ничего не говорила, просто приложила несчастную Лизку об стол. И все. — Вознесенская так увлеклась рассказом, что не заметила, как у нее за спиной кое-что изменилось.
— Алина… а ты оказывается страшный человек! — Вознесенская как-то болезненно наклонила голову и поморщилась, ей действительно было плохо. Это уже похоже на болезнь, и это не любовь — это мания, Вознесенская давно одержима, ее нужно серьезно лечить. — Ты знаешь, я тебя всегда уважал, ты мне как сестра была. И я себе представить не мог, что ты Валентину так ненавидишь. За что?
— За что?! — Вознесенская стала задыхаться — За что?! Да за тебя! Она тебя у меня забрала!
— Ты что говоришь?! Я что по твоему вещь? Это я в нее влюбился! Ты понимаешь? — Знаменский поднялся с постели и шагнул к Вознесенской.
— Нет! — Алина замотала головой — Ты только думал, что ее любишь! Она же тебя не стоит! Курица!
— Алина, послушай! Я ее люблю, всегда любил. А ты мне, до сегодняшнего дня, была лучшим другом. Но теперь я видеть тебя не хочу! Оставь нас в покое. Все равно, у тебя ничего не получится.
— Ну нет! Я уже почти все сделала. Да ты знаешь, на что я пошла?! — Вознесенская заискивающе смотрит на Знаменского, но в его лице только сожаление и презрение.
— Мне не интересно, на что ты пошла. Я хочу, что бы ты сейчас же отсюда ушла, и больше никогда, понимаешь, никогда, мы о тебе ничего не слышали! Ты мне не нужна!
— Нет, это не правда! Это не ты говоришь! Сашенька, ну ты же меня любишь?! — в другой ситуации, я бы ей посочувствовала, но не сейчас.
Моя группа поддержки окончательно пришла в себя. Марья все поняла, так что продолжать этот спектакль больше не было необходимости. Я оставила Знаменского, мое появление во второй раз произвело на Вознесенскую сильное впечатление, она взвизгнула.
— Ты?!
— Я.
— Тебя здесь быть не должно!
— И тем не менее.
Она оказалась между нами, а потом круг замкнулся.
глава 11
Сегодня я возвращаюсь из Италии. Как обычный человек. Самолет приземлился в аэропорту. И я спускаюсь по трапу. Никакой телепортации.
Когда я сказала, что уезжаю, одна, Марья меня поддержала, а вот Никита обиделся. Потом, правда, приехал в аэропорт.
Неделя в Италии сделала свое дело. Я наслаждалась ничегонеделаньем. Сначала целый день валялась в шезлонге, потом взяла на прокат машину, выбирала на карте самое прикольное название и ехала туда без всякой цели. Есть что-то успокаивающее в шорохе шин, в теплом ветре, треплющем волосы. А какие чудные виды открываются с веранд небольших ресторанчиков. Про плеск волн я вообще молчу!
Свой день рожденья я встретила с бутылкой вина. Сидела на террасе, смотрела на закат. И думала о Никите. Еще совсем недавно я не собиралась заводить никаких серьезных отношений. Слишком часто люди меня разочаровывали. Но рядом со Знаменским, впервые за долгое время я чувствую себя спокойно. Мне не нужно ничего изображать и нет необходимости не под кого подстраиваться. Никита принимает меня такой, какая я есть. Пока во всяком случае.
