О пользе регулярного питания - Гацура Геннадий (читаемые книги читать txt, fb2) 📗
– Что? Вы хотите сказать, господин следователь, что мой дядя убит? – воскликнул племянник господина Куна.
– Да, и вы эта знаете не хуже меня, и даже только что случайно проговорились об этом, господин Август Херц – убийца и международный аферист.
– Да вы что! – вскочил племянник господина Куна. – Я – Генрих Розе. У меня горе, я только что потерял брата, умер мой любимый дядя, а вы тут позволяете себе!..
– Перестаньте ломать комедию, господин Херц. Своей панической боязнью черных кошек вы с головой выдали себя. Ну что ж, даже у таких матерых преступников бывают, слабые места. И, слава богу. Вас ждут, – Гутманис кивнул на представителя Интерпола, уже стоявшего с наручниками наготове.
– Хорошо, господин следователь, – поднял руки над головой, как бы сдаваясь, племянник, – я готов согласиться, что я действительно Август Херц, но скажите на милость, зачем мне надо было убивать своего собственного дядю? Я бы мог просто в эту же ночь перебраться в Литву, и там бы мне не была страшна никакая латвийская полиция.
– Я же говорил, что у вас не было денег, и по пятам шел Интерпол… Вы решили путем двойного убийства не только поправить свое материальное положение, но и обзавестись новыми документами. В общем, здесь все ясно, как день, вы мне больше не нужны.
Август Херц опустил руки.
– Проклятые черные коты, чтоб они все!.. – прошипел он на немецком, глядя на защелкнувшиеся на запястьях стальные браслеты.
– Увы, дело не в котах, а в вас, – негромко заметил следователь. – Но, похоже, вам этого не понять.
– Попрощайся и вперед, мой милый Августин, – подтолкнул Херца к дверям представитель Интерпола и, обернувшись к Гутманису, постучал по стеклу часов. – Извините, не имею больше возможности задерживаться, нас ждет самолет. Материалы по этому делу перешлите, пожалуйста, к нам, через свое главное полицейское управление. Я, по правде говоря, думал, что этот тип опять ускользнет от нас. Большое спасибо за помощь. До свидания.
Следователь подошел к окну. Из дверей полицейского участка в сопровождении двух полицейских с шашками наголо вывели преступника. Прежде чем скрыться в черной машине с зарешеченным небольшим окошечком, он оглянулся и встретился взглядом с Гутманисом. Возможно, Август Херц еще долго бы так стоял, пытаясь, наверное, на всю жизнь запечатлеть в своей памяти образ пожилого следователя, если бы полицейский не толкнул его и не захлопнул за ним дверь.
– Да, – тяжело вздохнул Гутманис, оторвавшись от окна, – воистину говорили древние: "Quidnon mortalia pectora cogis auri sacrafames!" – К чему только не побуждает человеческие сердца гнусная страсть к деньгам.
– Я так ничего и не понял, – покачал головой Ивар Блумс, заправляя чистый лист в пишущую машинку, – неужели только благодаря черной кошке, выпущенной мной по вашему указанию из дверей полицейского участка, вы смогли определить, что он преступник?
– Ну, не совсем так. Я начал догадываться о том, что он не тот, за кого себя выдает, едва первый раз его увидел.
– Почему? Что могло вам показаться в нем подозрительным? – Пожал плечами помощник Гутманиса. – Вроде человек как человек.
– Ну, я в отличие от тебя успел прочитать вот это, – следователь достал из стола конверт с инструкциями из Интерпола. – А потом, старый слуга господина Куна описал Генриха Розе как человека очень честного и открытого. Увидев же брата-близнеца, я сразу же заметил, что он носит часы на внутренней стороне руки, а это говорит о крайней скрытности. Затем узлы на туфлях. У нас никто так не завязывает шнурки. Затем эта новоевропейская манера носить шляпу, надвинув на глаза, как в плохих американских вестернах. Я уже не говорю о небольшом акценте. И это только косвенные улики, но они мне дали почву для подозрений.
– А что же тогда было основными?
– Несмотря на неплохо разработанный преступником план, их огромное количество. Едва начав осматривать место аварии, мне сразу же бросилось в глаза, что погибший никак не мог во время аварии сидеть на месте водителя, его перетащили туда потом.
– Почему? – почесал затылок Ивар Блумс.
– Ну, во-первых, вся передняя часть салона автомобиля засыпана осколками разбившегося лобового стекла, а вот ни в волосах покойного, ни на его костюме не было видно ни одного осколка. Во-вторых, ты заметил, как был смят пиджак выпрыгнувшего из автомобиля племянника Куна? Нет?.. А я заметил. В верхней части спины, в районе лопаток.
– Постойте, а это какое имеет значение для нашего расследования?
– А такое, что ездить на машинах ты, Ивар, любишь, а вот наблюдательностью не отличаешься. Дело в том, что у пассажира в основном мнется нижняя часть пиджака, а у водителя верхняя, в районе лопаток, так как ему все время приходится крутить руками баранку автомобиля. Ну, и, в-третьих, и это было самой главной уликой. Помнишь, я попросил тебя попробовать открыть дверцу со стороны пассажира?
– Да, она не открывалась. А дверца со стороны водителя, наоборот, была открыта и ее невозможно было закрыть.
– Все правильно. В каком же гениальном плане можно было предвидеть, что корпус автомобиля после аварии поведет, дверцы заклинит, и их невозможно будет ни открыть, ни закрыть.
– А дверцы здесь при чем?
– А при том, что, выпрыгивая на полной скорости из машины, человек просто не успевает закрыть за собой дверцу. Теперь понятно?
– Вы хотите сказать, что раз дверца открыта со стороны водителя, значит, выпрыгивал из машины на ходу не пассажир, а человек, сидевший за рулем?
– Правильно. Возможно, Ивар, из тебя когда-нибудь выйдет толк. Да, так и было дело. Преступник, предварительно ударив свою жертву по голове, разогнал машину и, направив ее на деревья, выпрыгнул из нее. Ты заметил, что у него были испачканы рукав, брючина и верх туфли. Вероятно, выпрыгивая, племянник поскользнулся. Но если бы он прыгал с места пассажира, у него был бы испачкан правый бок, а не левый. После аварии Август Херст перетащил за руль своего брата. Убийца подумал, что местные сыщики не обратят внимания на его оплошность с дверями. Вот в принципе и все. На основании вот этих улик или подозрений я и задержал на некоторое время племянника Куна. А чтобы еще раз застраховаться и не бросить даже тень подозрения на совершенно невиновного человека, я попросил врача при осмотре трупа обратить внимание на повреждения грудной клетки.
– А это зачем?
– Ты видел, какой удар машины был о дерево?
– Да, – кивнул Ивар Блумс, – очень сильный. Вся передняя часть смята.
– Вот, вот. При таком столкновении водитель, несомненно, должен был сильно удариться грудью о руль. Пока я намеренно медленно тащился в своей пролетке до участка, врач уже успел обследовать тело убитого и сообщить в полицию, что никаких повреждений грудной клетки не наблюдается. Вот так. Август Херц думал, что ему, не раз оставлявшему с носом полицию Европы, Америки и Австралии, не составит труда обвести вокруг пальца местную полицию. Его план был гениально прост и прекрасно разработан. Но, увы! Как бы не было прекрасно задумано и хорошо спланировано преступление, всего предусмотреть нельзя. И, слава богу, – Карл Гутманис вытащил из кармашка жилета часы. – Ты смотри, время ужина, а я еще не обедал. Так недолго и совсем желудок испортить. Ивар, хочешь добрый совет? Ешь всегда в одно и то же время, проживешь до ста лет.
– Зачем мне эти сто лет?
– Ну, это ты сейчас так говоришь. – Следователь надел котелок и взял зонт. – Хотя, ты знаешь, на этой работе, общаясь вот с такими негодяями, дай бог, и до пятидесяти дотянуть. Ну, в общем, я пошел…
Дверь кабинета распахнулась и на пороге вновь, уже который раз за день, появился дежурный полицейский.
– Все, все, все, – замахал руками Гутманис. – Я ухожу, меня уже нет. Должен же я, наконец, сегодня пообедать…
– Но, господин следователь, к вам посыльный из префектуры. Говорит, что звонил секретарь министра, срочное дело…
– Он что, сюда не мог позвонить?
– У нас перед самым вашим приездом отключился телефон.
