Касэлона. Особенный рейс (СИ) - Гриб Елена Григорьевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Счастливо оставаться, Эл. Береги канарейку.
Одиннадцать пятьдесят. Волк ускорил шаг и проигнорировал голоса за следующей открытой дверью. Прислушиваться не имело смысла — он и так понимал, что в лучшем случае его называют идиотом, в худшем — обвиняют во всех смертных грехах вплоть до предательства родины. Из-за недавнего происшествия, конечно же. СМИ сделали из недоразумения, в котором фигурировала бывшая напарница Аристэя, целую катастрофу, наплевав на судьбу заинтересованных лиц и их семей.
Самое мерзкое заключалось в том, что девушке даже оправдаться не позволили. И конкретных обвинений не предъявили — удовольствовались увольнением с позором. А Аристэй остался на службе… Ему досталось за двоих, и это при том, что он о той истории не подозревал до момента, когда к нему домой заявился с обыском отдел внутренних расследований.
Немногочисленные вещи уместились в небольшой коробке. Волк закрыл крышку и мгновение поколебался, размышляя, говорить ли «До свидания» в пространство. Коллеги занимались обычными делами, не обращая на него внимания. Рутина…
— Зачем вы губите свою жизнь, Аристэй? — спросила новая напарница — молоденькая девушка, только из Академии, с которой он за две недели общей службы и познакомиться толком не успел. — Они почти взрослые. Должны сами отвечать за свои поступки.
«Отлично… Значит, уже обсуждают не только мой промах, но и прегрешения моих детей. Ну и кто проболтался? Неужели старый Эл? Или капитан не смог удержать рот на замке?» — гнев накатил волной.
— А я — за свои, — отрезал Волк, чеканя шаг к выходу.
Поучения из уст Эла, знавшего его как облупленного, раздражали, но не злили. Эта же «госпожа Очевидность» ориентировалась на сплетни и вряд ли понимала, о чем толкует. Ее укоризненный взгляд прирожденной праведницы вызывал улыбку — и приступы бешенства.
Одиннадцать пятьдесят четыре. Капитан тоже не упустил возможность сказать напутственное слово — чисто ради галочки, поскольку заботы Аристэя не волновали его никогда.
— Слышал, вы собираетесь покинуть Оникс? — сподобился он на имитацию интереса.
— Да.
«Было бы странно, если бы я уволился просто так», — просилось на язык, но до полудня оставалось аж три минуты и язвить начальству не хотелось.
— На Рорайну? Или Мэбис?
— Вероятнее всего.
Уточнять, что имелось в виду, капитан не стал.
— На вашем месте я бы высек Микоара розгами, — не удержался от непрошенного совета.
«Вот кто источник пересудов… Не ожидал, право слово. А что бы ты сделал, если бы узнал, что твой сын замешан не только в глупом хулиганстве, но и кое в чем похуже? Расстрелял бы его? Четвертовал? Тихо придушил бы во избежание слухов? Или защищал бы до последнего вздоха?» — но толку задавать вопросы?
— А Миру заперли бы в клетке? — Волк старался не показывать неприязни. — Или на цепь посадили бы?
— Отправил бы в нормальный пансион, где из нее сделали бы приличную девушку.
Одиннадцать пятьдесят девять. Терпение лопнуло как мыльный пузырь.
— Хорошо, что вы не на моем месте. Если с формальностями покончено, то прощайте.
Аристэй вышел из служебной части со смешанным чувством облегчения и тревоги. Все. По-настоящему все. Полжизни коту под хвост, но оно того стоит. Избить сына и приструнить дочь? Хороший совет… для типичного жителя Оникса. Волк не относил себя к таковым. Вернее, не относил с тех самых пор, как стал отцом-одиночкой.
Дети не виноваты, что все так сложилось. Каждый может ошибиться. Кто-то курит травку, кто-то рожает в пятнадцать, а кому-то удается влезть в неприятности, из-за которых целая звездная система становится враждебной. Бывает. И, положа руку на сердце, Аристэй не жаловался. Пусть лучше Мик и Мира с юности привыкают решать взрослые проблемы, чем щекочут себе нервы алкоголем или наркотиками. Да и какой смысл злиться? Ничего не изменить.
На выходе ему снова встретился Элас.
— Я вспомнил, что мой внук — помощник капитана на «Королеве Иль», — торопливо сообщил он. — Они через две недели отправляются на Рорайну. Могу устроить вас подешевле.
— Спасибо, Эл. — У Волка потеплело на душе. — Буду иметь в виду.
«Но я уже приметил другой вариант», — подумалось с легим сарказмом.
Правда, он сильно сомневался в успехе.
Светила Оникса не грели, зато их яркий свет так резал глаза, что Сэму пришлось спешно надеть темные очки. Скутер выплясывал по ребристому настилу улицы, нечасто видавшей транспорт с колесами. Редкие прохожие удивленно оглядывались, заставляя Райса чувствовать себя допотопным динозавром и самонадеянным дураком в одном лице.
Позор длился недолго — полицейское управление находилось неподалеку от космопорта. Серая коробка без окон, утыканная множеством глазков-камер, не понравилась Сэму с первого взгляда, к тому же списанная с карточки сумма, которой хватило бы на полугодовой запас консервов, не могла улучшить его отношения к властям Оникса.
На выходе он столкнулся с худощавым пареньком в надвинутой на самые глаза клетчатой кепке, на вид — сущим подростком, благоухавшим мятной жвачкой как куст отборной перечной мяты.
— Осторожнее, — бросил отрывисто. — Туда, — кивнул вглубь участка, — обычно не спешат.
— Звиняй, дядь, — услышал в ответ насмешливое. — Не спешат, говоришь? Ты поэтому прикатил на рухляди?
Обращение Райса не покоробило — с недавних пор он ощущал себя даже не «дядей», а сущим стариком. Но непочтительный тон задел за живое. Надрать бы поганцу уши и научить вежливости… Впрочем, это была работа либо родителей, которые явно не уделяли паршивцу должного внимания, либо социальных служб, что бдили на Ониксе денно и нощно, отравляя нормальным людям жизнь.
За проведенные в полиции полчаса какая-то тварь успела нарисовать на сиденье скутера грустную рожицу и написать заглавными буквами: «Прогрессу — бой!». Сэм чертыхнулся, потер ладонью белые линии. С сожалением понял, что ничего не получится, и сделал себе мысленную заметку стребовать с Никала растворитель. Ну или купить — если торговец действительно предоставит техника, честь ему и хвала.
Глазок одной из многочисленных камер, понатыканных вдоль фасада участка, мигнул, и Райсу пришло в голову, что неплохо бы вернуться, попросить проверить записи и подать против вредителя иск. Хоть какое-то моральное удовлетворение… Однако возвращаться в металлическую коробку не хотелось даже ради справедливости.
— Повезло тебе, мелюзга, что я собираюсь распрощаться с Ониксом завтра, — пробормотал Сэм, вытаскивая скутер на дорогу.
Пролетевший мимо автобус обдал его волной сухого запыленного воздуха. Спасаясь от выброшенной кем-то в окошко горсти конфетных оберток, Райс отступил в сторону. Впрочем, «презент» адресовался вышедшему из отделения полицейскому, но тот, определенно привычный к таким казусам, повременил на пороге.
Подкатил робот-уборщик, мигом всосал мусор и шмыгнул за участок, пройдясь краем щетки по ботинкам Сэма и оставив на носках идеально чистую поверхность.
— Еще не нашли техника?
Райс сел на скутер, сощурился, разглядывая опускавшиеся солнца.
— Мне кажется, или вы всерьез обеспокоены моей судьбой, офицер?
Он надеялся, что ничего не перепутал, и это — тот самый человек, который приходил в «Барахолку Ника». За щитком шлема физиономию не разглядеть, голос искажался по той же причине, но интонации не изменились — оставались такими же угрюмыми и одновременно ироничными.
— Да не особо. — Полицейский качнул головой. — Если не уберетесь с Оникса до следующего месяца, могу порекомендовать врача для экипажа. Или хорошую мастерскую, где вашу рухлядь разберут на запчасти. Чем не вариант? Получите приличные деньги, купите билет на нормальное судно и…
Сэм не дослушал. Нажал на газ, и участок остался за спиной вместе со всеми советами, намеками и предложениями.
По мере того, как приближался космопорт, росло и раздражение. Продать «Касэлону»? Райс набил бы морду любому, кто спросил бы о цене. Корабль не продавался — и точка. Сэм был готов заложить последние штаны или нарушить закон, но никому не позволил бы отнять «Касэлону». Она — не просто груда железа, а память. Единственное, что связывало его с прошлым.
