Подарок инкассатору - Константинов Евгений Михайлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
— Откуда я знаю, — буркнул Серега и, дождавшись, пока машина остановится напротив следующего магазина, спросил:
— Так я пойду, Боярин?
— Иди, конечно. Но при условии, что расскажешь, как там у вас все сложится.
— Добре, — уже выходя из машины обронил Серега любимое словечко капитана Клюева.
На самом деле «Детским садом» инкассаторы прозвали тот самый универсальный магазин, в котором накануне Серега увидел новенькую кассиршу. Несмотря на то, что магазины и особенно сбербанки имели свои номера, к каждому, по той или иной причине, приклеилось свое прозвище. К примеру, имелись такие названия, как «Толстая женщина» и «Голодный мужик»: первое — потому что старшим кассиром в том сбербанке работа уж слишком крупная женщина, чтобы не потерять равновесие на двух стульях приходилось сидеть; второе — потому что, всякий раз, когда инкассаторская машина останавливалась у сбербанка, из окна соседствующего с ним квартиры высовывался дедок с неизменным бутербродом в руках.
«Детским садом» инкассаторы окрестили универсам не потому, что поблизости находился детский садик, все было сложнее. Сложнее — в плане персонала магазина, состоящего из молодых работниц. Но дело было не в их возрасте, а в том, что все без исключения работники универсама в отношении инкассаторов вели себя очень наивно, по-детски. Словно сговорившись, не флиртовали, на попытки ухаживания не откликались, а о том, чтобы согласиться на свидание даже речи не шло. Короче, детский сад. Хотя, в связи с этим инкассаторы особо не переживали — на маршрутах хватало других точек с более отзывчивым персоналом.
Боярин был частично прав — новенькая и в самом деле понравилась Сереге. Правда, вчера голова у него была забита совсем другим, но ее прощальные слова: «Заглядывайте завтра», он запомнил. Вот и заглянул.
Серега не был уверен, но ему показалось, что кореяночка ждала именно его прихода. Во всяком случае, открыв инкассатору служебную дверь, расплылась в улыбке.
— Меня Серега зовут, — сказал он.
— Я знаю. А меня — Вика.
— Очень приятно.
— И мне.
Опломбированную сумку он принимал не у нее, а у директора универсама в изолированном от посторонних глаз кабинете. Директорша внешне тоже была ничего себе так, хотя и не в Серегином вкусе, — слишком широка кость, да и подбородок тяжеловат. Ходили слухи, что это именно она держит остальных сотрудниц «в черном теле» по отношению к мужчинам, что наводило на определенные мысли. Вот только не этими мыслями Серега собирался забивать себе голову…
Как и накануне, до выхода их магазина его провожала Вика. Как и накануне, она мило улыбалась, но когда на прощанье собралась что-то сказать, Серега ее опередил.
— Давай завтра встретимся, — предложил он простецки.
— Давай, — ни секунды не раздумывая, согласилась она.
— Мне до обеда кое-какие дела надо сделать…
— Мне тоже…
— Сможешь во второй половине дня, часиков в пять в Коньково подъехать?
— Смогу.
— Вот и замечательно! Встречаемся ровно в пять вечера в метро в центре зала. Там и придумаем, что делать. Добре?
— Д-добре, — Вика, кажется, слегка растерялась.
Серега и сам не ожидал от себя подобного напора. И ладно бы такое случилось в каком-нибудь сбербанке, или в другом магазине, но чтобы в «Детском саду»…
— Все! Договорились!!! — выпалил он, и — чего уж совсем не предвидел, прежде чем выскочить на вечернюю апрельскую улицу, наклонился и чмокнул Викторию в щечку.
— Ну, старший, колись! — потребовал Боярин, не успел Серега плюхнуться на заднее сидение. — Закадрил корейку?
— Кореянку! Корейку тебе в кабаке подают — жареную, а кореянка…
— Да, понял, понял. Закадрил или нет?
— Договорились завтра встретиться…
— Вот! Что я говорил! — воодушивился Боярин. — Краснов, с тебя алкоголическая бутылка!
— Не торопись, Боярин, — водитель привычно тронул машину по направлению к очередной торговой точке, где закончившие работу кассиры ждали приезда инкассаторов. — Я же не знаю — может, вы с Шубой сговорились?
— А в чем фишка-то? — поинтересовался Серега.
— Поспорили мы, — без обиняков, принялся объяснять Боярин. — Я, на примере тебя и корейк… то есть, кореянки, утверждал, что, образно говоря, «молодым везде у нас дорога», а Краснов — мол, «старикам всегда у нас почет».
— Не передергивай, Боярин! — возмутился водитель. Я не в том смысле с тобой пари заключал.
— Как же меня достали все эти ваши пари! — застонал Серега.
— Тебе-то, Шуба, что? По-любому стакан на халяву достанется. Лично мне не жалко купить лишний пузырь и на троих раздавить. Да и Краснов — наш человек, если проспорил, скупердяйничать не станет. Тут дело принципа.
— Какого принципа?
— Все такого же! — Боярин завелся и не торопился выходить из машины, чтобы проинкассировать очередной магазин, напротив входа которого затормозил водитель.
— Краснов глубоко убежден, и вот уже долгое время является ярым приверженцем своей теории, что все женщины, за редким исключением, делятся строго на две категории. Да, что я-то объясняю, Краснов, сам ему скажи.
— Я говорил не про всех баб, а про незамужних, — уточнил водитель. — Если в двух словах, то среди них есть бабы — дуры, и бабы — не дуры.
— И в чем отличие?
— Взглядом на жизнь и соответственно — поведением. Незамужняя ДУРА, чего-то там измышляет, строит из себя принцессу, считает, что все мужики должны с нее пылинки сдувать, и что, отдаваясь, она делает партнеру великое одолжение. Незамужняя НЕ ДУРА ведет себя просто и естественно: обратил на нее внимание мужик, захотелось с ним в койку, так чего пионеркой-то себя позиционировать. Ну и в подавляющем большинстве случаев если баба мнит себя красавицей со всеми вытекающими, то, считай, дура. Если же прекрасно понимает, что мордашкой не вышла, а значит и кочевряжиться нечего, то уже, как минимум не дура.
По словам Боярина, твоя кореянка и молоденькая, и фигуристая, и симпатичная. По твоим словам, Шуба, ты с первой попытки успешно назначил ей свидание. Что ж, если на первом же свидании вы успешно разделите койку, причем, не по пьянке, а по взаимному влечению, то, считай, повезло познакомиться не с дурой. Можно сказать, счастливая случайность. В таком случае, я готов поставить бутылку.
— Конечно, поставишь, — радостно потер руки Боярин. — Вот ты, Краснов, изначально все сводишь к койке. Но, допустим, для нее секс в жизни не главное?
— Это для тебя, дважды разведенного алкоголика койка не главное. Беги уже на точку, а то из графика выбиваемся…
Остаток маршрута инкассатор-сборщик разглагольствовал с водителем по поводу его теории в отношении замужних и незамужних, красавиц и дурнушек. Серега в их спор старался не вмешиваться, прекрасно сознавая, что переубедить Краснова, которому шел пятый десяток невозможно. Вот нравились ему одноразовый секс с опытными в этом деле, как выразился Боярин, «бабушками-ягушками» и все тут. И ведь не один такой был Краснов.
К примеру, тоже инкассатор, ровесник Сереги по прозвищу Радио женился на женщине, которая была старше его ровно на десять лет. И ладно бы она была богатой-знаменитой-красивой, как раз все наоборот, зато человек хороший, хозяйственный, готовила прекрасно и для молодого мужа была готова все сделать.
Другой инкассатор, низенький и пухленький, которого все так и называли — Пух, с упоением расхваливал свою жену в плане ее красоты, и утверждал, что в транспорте все мужики на нее оглядываются. Но однажды, увидев ее, Серега еле сдержался, чтобы не посоветовать Пуху, снять розовые очки. С точки зрения скульптора ее лицо в лучшем для нее же случае можно было сравнить с мордой муфлона.
Вообще выходило, что его друзья и знакомые если и встречались с красавицами, то либо с еще не выскочившими замуж, либо уже успевших развестись, женились же, как правило, на «ягушках».
По пятницам и субботам, после окончания работы, согласно заведенной традиции, инкассатор-сборщик, получавший от клиентов повышенные чаевые, угощал своих товарищей — конечно же, спиртным. Обычно от подобных угощений Серега старался под каким-нибудь предлогом отказаться. Но в эту пятницу, после полуторанедельного отсутствия отвязаться от Боярина не получилось, в противном случае мог и обидеть напарника. Опять же по традиции, он и сам должен был проставиться — так сказать, за благополучное выздоровление, посему на Серегины деньги тоже были куплены и водка, и пиво.
