Куколка (СИ) - Лонс Александр "alex_lons" (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Мне исполнилось четыре с половиной года, когда моя бабушка вдруг перестала нас навещать и больше уже не приходила. С того самого момента жизнь моя переменилась, и для меня настали тяжкие времена…
9. Картина маслом
Проснулся я без пяти минут десять от противного звука, который никто из жителей панельных многоэтажек никогда и ни с чем не спутает. Сосед снова взялся за свой любимый перфоратор и принялся сверлить смежную стену. Что там еще можно сверлить, интересно? Сон стремительно забывался, запомнился лишь самый последний эпизод с девушкой, и еще то, что кожа у нее была оливково-зеленого цвета. Почти десять, нормальное для меня время, а сосед — сука. Почти год уже ремонт делает, пора бы и перестать.
После такого пробуждения все осталось вроде как хорошо, только вот почему-то сохранилось стойкое ощущение, будто стерли из памяти нечто горестное, а об эмоциях забыли, хорошие воспоминания оставили, но при полнейшем унынии, раздражительности, мерзкой апатии и непонятной подавленности. Да еще этот сосед, чтоб его…
А, да. Вчера разорвали со мной контракт, но подтверждения пока не последовало.
Но не буду о грустном. Тем более что для официального, юридически значимого, разрыва договора такого письма явно недостаточно, процедура расторжения контракта подробно расписана в самом договоре. Значит что? Я по-прежнему работаю на Рогинского.
Контрастный душ частично вернул краски бытия и яркие прелести реальности, но обнаружилось вдруг, что завтракать совершенно нечем. Вчера хорошо поел в поезде (но дорого, черт возьми) поэтому ужинать не пришлось. А когда встал и привел себя в порядок, оказалось, что в холодильнике пусто. Не совсем конечно пусто, но почти. Помнил ведь, что еще перед отъездом позаботился, чтобы ничего скоропортящегося не оставалось. Мало ли что. Короче, отправился по магазинам на голодный желудок, иногда со мной такое случается. В ближайшем окружении присутствуют несколько магазинчиков со вполне приличным ассортиментом, один из которых носит гордое имя «Гастроном». Еще на подходе впереди замаячила бабка. Знаю я эту старушку. Ну, как знаю, вижу иногда и слышу. Удовольствие, без которого вполне можно обойтись, прямо скажем. Аккуратно одетая, ухоженная седенькая бабушка, только вот немного сумасшедшая. А возможно, что и много. Она всегда, то есть постоянно, ведет эмоциональные, содержательные, продолжительные и громкие беседы с кем-то невидимым для других граждан. То пеняет кому-то на психушку, что «вместо детского сада устроили», то еще что-то. Сегодня я с неудовольствием обнаружил, что направляется бабка в тот же магаз что и я. Сбавил темп, и шел уже еле-еле, этакой походкой фланирующего бездельника. Надеялся, что бабка проскочит до меня. Не помогло. Не проскочила. Старуха миновав первые двери терпеливо стояла у вторых. Ждала. Увидев меня, радостно сказала: «Я первая!» и вошла. Здесь у нее открылся неиссякаемый поток слов. Все было не так. И новый колбасный отдел устроили вместо аптечного, и дорого все, и еще что-то… я старался не вслушиваться. Ничего не купив, бабка покинула магазин.
Народу оказалось немного, понедельничное рабочее утро, все-таки. Я затоварился, набил пару пакетов и довольный вышел на улицу. Бабки нигде видно не было, и то хорошо, а то с самого утра настроение начало портиться.
Я вообще последнее время занимаюсь не поймешь чем. Собираю какие-то случайные сплетни, слухи и сомнительной достоверности сведения. А что толку? Уже давно имелось такое модное поветрие, подписывать в Сети под разными рисунками и фотками: «как страшно жить», и не поспоришь ведь. Жить вообще страшно — умирают от этого.
Почему вдруг вспомнил? А вот.
Всплыл в памяти такой случай, который и происшествием-то не назовешь. Еще зимой дело было. Иду себе в магазин за продуктами, никого не трогаю, всякие банальности думаю, как вдруг — два гопаря прямо ко мне. Конкретные такие, убедительные. Мысли сразу же приобрели иное течение. Все, подумал я, что-то сейчас спрашивать начнут. Угадал. Начали. «Эй, мужик, — говорят, — ты православный?» «Ну, — важно отвечаю я, ничего, по сути, не ответив, — а что?» «Перекрестись!» — настоятельно рекомендуют добры молодцы. Мне не трудно, перекрестился. К Богу я отношусь спокойно, вернее — никак не отношусь, как и он ко мне, но в религиях и конфессиях худо-бедно разбираюсь, в какую сторону, чем и как — знаю. Да и «наших» от «ненаших» отличать умею. Отстали гопари, на удивление вежливо отстали. Извинились даже. Хотел, было спросить — что это было и чем обязан такому вниманию? А потом слабость духа проявил и Судьбу решил не искушать. Дальше пошел, своею дорогою. Так вот в чем вопрос. Если бы, допустим, был я действительно убежденно-верующим, причем во что-то другое, не в то, о чем спрашивали. Как бы тогда поучилось? Просто в морду бы дали, или отметелили от души, почки отбили или окрестили бы насильно?
Впрочем — не о том я. Не знаю как у других, а у меня бывает, что какое-нибудь дело, оказываясь недоделанным, портит настроение и ноет, как старый перелом перед морозами. Например, так. Возвращаюсь из магазина, прихожу домой, и думаю — все ли купил? Оказывается, все. Или наоборот — забыл что-нибудь важное. Вот и тогда — вспомнил о том тексте на странном сайте, и почему-то вдруг померещилось, что не дочитал до конца. Пропустил что-то. Закладка сохранилась, и я вошел. А там:
В некотором царстве, в отдаленном государстве… Нет, не так. Эх, было времечко, да минуло. Старики еще помнят, как лет этак, дцать назад, разрешалось писать, говорить и показывать что угодно, где угодно и как хочется. Ну не то чтобы разрешалось, не запрещалось, так скажем. Любыми словами и картинками выражаться можно было. А потом, как-то незаметно и тихо, стала вдруг наползать цензура. Сначала мягкими бесшумными шажками-советами редактора, а потом и прямыми жесткими указаниями и мерами на недопущение. На запрет употребления отдельных слов, упоминание некоторых личностей и событий. Места и предметы всякие принялись замазывать в фильмах, слова запикивать, а то и вообще вырезать. Надписи появились предупреждающие. Значки специальные стали на обложки чего угодно лепить. Обычно кружочки с цифрой и знаком «плюс». Но можно и так, без кружочка. Возрастное ограничение типа такое. Вроде как низя смотреть, читать и видеть тем, у кого возраст меньше, чем положено. Чем цифра на значке. А если что, если где нарушить, то у-у-у что будет! Что конкретно, никто толком не знает, оттого и особо страшно делается. Особливо жутко тогда, когда закон новый придумывают об ограничении, запрещении и недопущении. А если этот еще законопроект исходит от страшной старухи похожей на Бабу-Ягу, то особо ужасно и крайне неуютно становится. Как понимаете, это мы вам сказку такую рассказываем. Чтобы не очень скучно жить было…
На этом текст внезапно заканчивался, и по-прежнему без автора. Чем-то знакомый стиль. Будто сам писал. Как понимать? О чем это они? На что намекают? Что за фигня? А прежний-то контент где? Или перепутал что? Одни вопросы, причем вопросы крайне банальные. Да нет, не перепутал вроде. Все правильно. Пугает это как-то, настораживает. Может, я чего-то опять не понимаю в нашей текущей реальности?
Тут блямкнула эсэмэска:
«Верните пож-ста 300р. Ошиблась. Оля».
Ну вот, опять. Есть, существует такое давным-давно всем известное и частое телефонное жульничество: кто-то присылает сообщение, что на ваш счет поступили триста рублей, и, почти сразу, эсэмэска. Вот прямо как у меня. Верните деньги, ошиблась. Оля. У кого угодно есть хоть одна знакомая Оля. Как варианты — Ира, Юля, Аня, Вика и так далее. Имена сплошь женские, популярные и укороченные. Способ обмана настолько глупый, что даже трогательный своей наивностью: в норме сообщения о поступлении денег посылает бот телефонного оператора, а не кто-то живой с левого номера. Но я сейчас не о том. Настораживает, что подобные эсэмэски приходят мне только тогда, когда на счету остается всего триста рублей с копейками. Иными словами, если у меня нет бонусных кредитов, то «вернув» эти триста, я остаюсь без денег на телефоне, и никому не могу позвонить. Даже сообщение послать. Кто-то отслеживает мой счет, и этот кто-то в деле с телефонными мошенниками. Паранойя? Может быть.
