Призванный (СИ) - Липатова Софья (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Задумчиво посмотрев на свои пальцы, я пожала плечами.
— Если у меня будет их кровь — можно попробовать.
Дом. Глава 4
Когда-то
Пограничный лес
Ребенок плакал. Разрывая мертвую тишину зимнего леса раскатами захлебывающегося крика. Ее так называемая мать сделала все, как было приказано. Почти. Она притащила девчонку через день после рождения. Дура. Надо было выдержать год. Чтобы дитя окрепло, напившись материнского молока. От злости хотелось разнести все вокруг, но некогда. Девочка слишком слаба. Глупая Ра не выдержала правды и не смогла даже нормально покормить ребенка. Как я вообще мог настолько ошибиться в выборе? Неумело перехватив кулек, тихонько покачал. Как же тебя успокоить?
— Валери, — легонько прикоснулся к щеке ребенка, сильнее закутывая в звериную шкуру, — ты слишкам живая для этого леса. Нам нельзя так орать, понимаешь?
Видел бы меня кто-нибудь сейчас. С ребенком в одной руке и попытками навести это адское месиво под названием детской смеси, вряд ли повернулся бы язык назвать Чудовищем. Но ведь им сейчас я был больше, чем когда-либо. Мой ребенок голоден, а я готов сжечь все пространство вокруг, лишь бы она успокоилась. Валери. Ты еще слишком слаба для Дома. Он сожрет тебя с первых дней твоей маленькой жизни. Конечно, я не самый лучший вариант. Но уж как-нибудь справлюсь с тобой. В конце концов найдем тебе какую-нибудь еще глупую женщину, способную ухаживать за тобой. Только не ори так сильно пожалуйста.
Мне очень больно от твоего крика, девочка.
Да, чего только я не мешал за эти годы. Детское питание оказалось не сложнее любого из приготовленных отваров. Можно справиться. Хорошо, что эта дура догадалась притащить с собой эту банку. Иначе бы пришлось с маленьким голодным ребенком посреди ночи выбираться в Эпис. Убедившись, что все сделал правильно, я опустился на лежак около самого магического огня. Кончик носа ребенка был теплым. Хорошо. Вооружившись бутылочкой, я тут же с удовольствием ощутил тишину.
Лишь мерное причмокивание в моих руках. Длинные черные ресницы прикрывали уже синие, будто бурная Исида, глаза. Ребенок жадно ел, а в воздухе, наконец, зависло спокойствие. Черный пух волос покрывал словно кукольную голову. Такая маленькая. Еще синие пальчики на руках с прозрачными, тонкими, словно лист бумаги, ноготочками. Поднеся к ним палец, с удивлением увидел, как девочка тут же сжала его.
Скрип двери развеял непонятный мне момент. Повернувшись, недовольно поморщился. Грязные пальцы лазутчика с длинными, местами обломанными, когтями, сжимали край двери землянки. Черные потоки струились из глаз, наполненных кровью, стекая вниз по земляного цвета щекам. Безумие, навсегда поселившееся во взгляде мертвого. Жадно свисающая изо рта слюну и угол при поднявшейся губы, охваченной тленом, вызывали голод создания. Он сделал еще один шаг внутрь, претворяя за собой дверь. Завалив голову на бок, он, наконец, открыл рот.
— Едааа, — коверканные слова вылетели из видоизмененного горла с трудом, глухим скрипом, а его палец тут же указал на дочь, — хызааин.
Отрицательно покачав головой, погладил девочку. Вот видишь, Валери, я же говорил — ты слишком живая для нас. Ребенок упорно не отпускал пальца, а я невольно прижал ее сильнее. Все хорошо, дитя. Взгляд ребенка был направлен куда-то сквозь. Она еще не могла фокусироваться на чем-то, но беззубый рот вдруг растянулся в улыбке. Удивительно. Даже на мгновение показалось, что они смотрит на лазутчика.
Мертвое осторожно приблизилось, окутанное черными потоками. Пригибаясь к полу, в любой момент готовое напасть, оно жадно втягивало воздух. Голод. Вечно терзающий нас голод.
Кривой палец лазутчика вновь поднялся, указывая на ребенка. Нет, мне не показалось. Валери наблюдает за ним. Не отрываясь от своей бутылочки, девочка шевелила ресницами, пытаясь разглядеть. Ребенку день. А она уже так удивляет меня.
— Хзяин? — мертвые мозги не могли понять.
Вздохнув, я повернулся к лазутчику.
— Вот твой новый хозяин, — я кивнул на кулек, призывая лазутки повернуться к ребенку, — Это наше спасение. Понимаешь? — брови на грязном лбу нахмурились, сжимая кожу в складки, — Спа-се-ни-е.
— Смрт? — губа снова приподнялась, оголяя клыки.
Улыбнувшись, я снова посмотрел на ребенка. Валери доела. Вот это аппетит. Отставив в сторону бутылочку, я приподнял ребенка. Разве можно уснуть так быстро? Никакой отрыжки, ничего. Просто закрыла глаза, все так же сжимая мой палец. Внутри что-то сжалось. Моя девочка. Прикоснувшись губами к теплому лбу, невесомо поцеловал ребенка. Все будет хорошо, Валери. Мы справимся.
— Да, мертвое. Это его смерть.
Знаки Безмолвной послушно впитывали в себя солнечные лучи, проникающее через окно когда-то моей комнанты. Поджав ноги под себя, я сидела на полу, повернувшись спиной к льющемуся свету. Сеть знаков каждого некроманта начинается всегда с сердца. Самый первый мы получаем сразу после перехода, на спине, в его проекции. Это после они разрастаются, покрывая тело там, где есть свободное место.
У меня за четыре года было только три знака. Первый, между четвертым и пятым позвонками грудного отдела, второй чуть ниже, выходящий из него, за первое проявление дара в пользу людей, и третий, который я получила в самом конце. Последний знак. Размером с небольшую картофелину, прямо под левой лопаткой. Отрубленная голова змеи. Знак предателя, нарушившего клятвы. Именно с ним всех, кто перестал служить делу Безмолвной по ее законам, отправляют некроманта в новый переход. Этот участок кожи некроманта после смерти не гниет. Он словно срастается навечно, пока тело не обратиться в пыль. Метка. Чтобы даже случайно никто и никогда не вернул такого некроманта и на секунду обратно, не использовал его тело для создания.
Встретить живого некроманта с такой меткой практически невозможно. Ведь после второго перехода они не возвращаются. Безмолвная оставляет предателей по ту сторону, а тело тут же умирает без духа. Но при всей невозможности, все мы знали двоих с этой меткой, когда либо живших в Эписе.
Оливер.
Я.
Чувствуя, как солнечные лучи приятно бегают по практически обнаженному телу, продолжила размышлять. Что я знала о становлении Оливера некромантом? Об этом говорили, когда готовили новых к переходу. То, чем пугали всех. Если ритуал провести не верно, можно сойти сума. С другой стороны, свой третий переход, подобно Оливеру, я тоже устроила сама. Тряхнув головой, положила ладони на колени. Спокойствие, Вел, не отвлекаться на себя. Только Оливер. Сейчас важен лишь он.
Как же там было? Важна каждая деталь. Никогда не жаловалась на память, но некоторые моменты либо отсутствовали в голове полностью, либо были покрыты каким-то туманом. После снятия печатей мысли прояснились, но все равно многое оставалось будто за вуалью. Хорошо, что не это.
Пограничный лес стал местом рождения Оливера, которого Эпис знал, как Чудовище. Можно много рассуждать на тему, когда же все началось: в момент его появления на свет, в Доме или же от кровавых битв юноша потерял разум. Но историки точно уверены в одном — как только Рабос Оливер отказался от Даров, он потерял путь к прощению Всевышнего.
В тот день Оливер ушел в поход вместе с двумя младшими братьями. В самом Пограничном лесу, под страхом смерти, он приказал им уничтожить свою энергию. Выкинув Книгу в Исиду, словно отрекаясь от слова Его, Рабос встал на колени и единым движением распорол себе вены, орошая землю леса потоками крови. Младшие всегда боялись его и не смели ослушаться. В обмен на обещание вывести их живыми, Рабосы направили всю свою мощь на собрата, разрывая невидимую человеческому глазу оболочку.
Говорят, что крики безумного были слышны в Доме. Но никто и не обратил внимания. Разгар Бесконечной Войны не самое спокойное время. После младшие рассказывали, что пока Оливер лежал без сознания, чудовища жадно стояли вокруг, втягивая воздух. Но не шевелились. От страха юные Рабосы забились в пещере и провели там три дня и три ночи, пока в одно утро перед входом не появился сам Оливер. Схватив братьев, он сжал их как можно сильнее. Их страх исчез.
