Пыльные окна (СИ) - Игнатьев Сергей (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Выходя за пределы участка, я аккуратно прикрыл калитку.
Коля терпеливо дожидался меня. Видимо, рассчитывал еще подкорректировать свое финансовое положение.
— Ну как, получился разговор?
Я только махнул рукой.
— Слушай, Коля. А этот твой начальник Каскавеллы… Он говорил, когда ожидается противоборство?
Коля оживился.
— Противоборство?! — воскликнул он. — Значит, правда? Хорошо хоть в этом пижон этот чернявый не врал. Обещались все город отбить. Я уж думал и здесь он меня напарил.
— Ты знаешь, в какой форме оно проходит? — перебил я.
— Ну, в общих чертах. Типа стрелу забивают. Съезжаются бригады, ну и начинаются качели. Кто кого пересилит.
— Кто кого переверит, тогда уж. Впрочем, сложно объяснить. Это надо видеть.
— Я бы и сходил, неделю назад еще, если б тогда затеяли. Да только чего уж теперь. На уродов этих смотреть. Разве что, из любопытства. Да и то — на рожон лезть. На полигон еще этот переться…
— На полигон? — поспешно переспросил я.
— Ну дык, мне пижон даже место показывал. Мол, вот тут мы и вломим вражеской орде.
— Дорогу покажешь? — спросил я, рывком поднимаясь с земли.
— Хм-м…
— Сначала дорогу покажи, информатор, — мрачно сказал я. — Вознаграждение потом.
6. Противоборство
Коля действительно показал мне место, на котором должны были сойтись в противоборстве две группировки «минусов».
Черномор предупредительно снабдил меня календарем лунных циклов. Если верить ему, а наши условные противники завязывают свои разборки именно на него, произойти это событие должно было сегодня ночью.
Лишившись второй пятисотки, я велел так кстати подвернувшемуся информатору Коле отправляться домой и ждать Максима, а как только он появится — немедленно свести нас.
Сам я вернулся в гостиницу, принял душ, сменил белье и джинсы, кое-как оттер неоднократно пострадавшую в ходе спецмероприятий куртку. Наспех перекусил остатками бутербродных нарезок, запил минералкой.
Посидел некоторое время, глядя в окно.
Уже сгущались сумерки. Подвывал среди деревьев мокрый ветер, гонял пожухлые листья.
Хорошо в такой вечер сидеть у камина, завернувшись в шерстяной плед. Пить горячий чай с лимоном, или сдобренный корицей и яблочными дольками глинтвейн. Читать непременно Роальда Даля. И отрываться от похождений любвеобильного дядюшки Освальда лишь для того, чтобы поворошить кочергой весело потрескивающие угли или пригубить кружку.
Вот только не видать мне таких тихих радостей.
Придется мне идти навстречу неизвестности, запрятав подальше страх и уняв нервную дрожь в пальцах.
Так я и поступил, тщательно зашнуровав ботинки и поплотнее замотав шею шарфом.
Я не мог упустить такой шанс. Противоборство. Нам рассказывали об этом, смутно в общих чертах. Своеобразная традиция «минусов», так они делят между собой власть.
Я хотел увидеть это собственными глазами. Узнать, что это.
Возможно, это поможет мне разобраться в происходящем.
Военный полигон давно не использовался.
Низкие бетонные постройки заросли буйным кустарником, колючая проволока провисла — гуляй не хочу.
В таких местах хорошо устраивать романтические фотосессии, в духе компьютерных игр, рассказывающих об ужасах мира, пережившего ядерную войну.
Чернели вдалеке какие-то ангары. По земле стелился туман и, качаясь на ветру, поскрипывала стертая табличка на заборе.
Я занял позицию в зарослях на возвышении.
Прямо передо мной как на ладони была видна широкая площадь. Кое-где в жухлой траве виднелись остатки бетонного покрытия.
Ждать пришлось долго. Уже сгустились сумерки, стало совсем темно. Я замотал лицо шарфом, застегнул куртку на все молнии и спрятал руки в карманах. Продолжал наблюдать.
Наконец я почувствовал движение возле ангаров.
Хрустнула щебенка, качнулся бурьян.
Из-за ангаров, с лесной опушки, медленно шла, покачиваясь из стороны в сторону, темная фигура.
На мгновение из-за туч пробилась полная луна, и в ее блеклом свете я различил человека в измазанном грязью ватнике.
Глаза его были широко раскрыты и неприятно поблескивали, отражая лунные блики. Держа спину неестественно прямой, он неспешно двигался по направлению к центру площади.
За его спиной появился еще один темный силуэт, затем еще несколько.
Луна вновь скрылась за тучами, и странные фигуры растворились во тьме.
Быстрыми перебежками я добрался до ближайшего бетонного здания, смотревшего в ночь черными провалами пустых окон.
К его крыше вела хиленькая пожарная лестница.
Стараясь не греметь железными ступенями, я побежал наверх. Вот сорвусь сейчас, пронеслось в голове, брякнусь головой о бетон, и до свидания, Москва.
Меня лихорадило от волнения. Было страшно и весело. Те же ощущения, что и при знакомстве с Колей. Серые нити страха не давали знать о себе. Но молчали и чувства «индикатора». Я не представлял, что случится дальше.
Добравшись до крыши, я прокрался к ее краю и распластался животом на рубероиде.
Отсюда было видно получше.
С двух сторон поля очень медленно двигались навстречу друг другу люди.
Разные люди, женщины, мужчины, худой подросток, скрюченный дедок.
Всех объединяло одно — они двигались очень прямо, молча, не глядя под ноги, и не оступаясь. И смотрели прямо перед собой широко раскрытыми глазами.
Наверное, так ходят по крышам лунатики.
На расстоянии шагов двадцати друг от друга группы замедлили ход и остановились.
Из обоих вышло вперед по одному человеку.
Я узнал серый плащ моего недавнего собеседника. Того, что считал себя хозяином города.
Второго, облаченного в черное, было видно плохо.
Двое, чуть покачиваясь, словно в трансе, замерли напротив друг друга.
В этом было что-то от спагетти-вестернов, в которых ковбои, стоя посреди городской улочки, соревнуются в скорости стрельбы.
Пустое поле, две одиноких фигуры.
Две группы зрителей, оцепенело замершие за их спинами. Впрочем, собравшиеся не были зрителями. Они были полноправными участниками действа.
Я почувствовал низкий гул в ушах, в глазах на миг потемнело.
Противостояние началось.
В общих чертах я представлял, как все это должно происходить, но никогда не видел воочию.
Двое встретившихся посреди поля лидеров группировок, сейчас сошлись в жестоком ментальном поединке. А люди, стоящие за их спинами, погруженные в оцепенение, мало что понимающие и видящие, служили им своеобразным подспорьем, немой группой поддержки, эмоциональными донорами, подпиткой.
Лидеры качали из них жизненную силу, всю ее вкладывая в незримый пресс, который должен был сломить, опрокинуть одного из соперников.
Так «минусы» по давным-давно устоявшейся традиции решали свои территориальные притязания.
В этом даже было что-то романтическое.
Это были даже не ковбои посреди унылой техасской улочки, по которой скачут шары перекати-поля. Нет, скорее дуэль аристократов. Сброшенные с плеч шинели, вонзенные в землю сабли, секундант резким голосом отсчитывает шаги.
Если конечно не принимать во внимание две группы людей, случайных прохожих, обывателей, загипнотизированных, лишенных воли, не помнящих себя. Завтра утром они и не вспомнят о ночном приключении. Может отложится что-то, глубоко-глубоко, на изнанке сознания. Да мало ли что не пригрезится пасмурной осенней ночью. Наверное, решат они, это был просто сон. Если выдержит сердце…
Двое начали давить друг на друга. Глаза в глаза, кто кого пересилит.
И я услышал шепот множества голосов «Верю, верю, верю».
Не отдавая себе отчета в действиях, спящие люди вливали в дуэлянтов свою уверенность, свою ярость, гнев. Все те сильные эмоции, которые служат отличным топливом для драки, борьбы, для войны, противоборства.
Я и сам начинал попадать под гипноз этого мерно постукивающего в висках метронома. Качающийся маятник ментального поединка. Ритм подчинял волю, ритм усыплял разум.
