В поле зрения (СИ) - Айдарин Николай (книга регистрации txt) 📗
И я очень надеюсь, что мой странный дар поможет мне и в этот раз, поскольку из-за него я начинаю зарабатывать неплохую репутацию следователя. Хотя иногда мне начинает казаться, что я поступаю нечестно по отношению к моим коллегам, поскольку имею очень сильное преимущество перед ними. И каждый раз я себя оправдываю тем, что я делаю хорошее дело, и какая разница, какими средствами я для этого пользуюсь? Ведь я же не причиняю никому вреда, когда читаю чужие мысли, да? Для этого я не совершаю никаких обрядов, не режу котов как сатанисты и не пью кровь девственниц и всякое такое. Просто залезаю в голову мерзавца и всё.
Мы подошли к распахнутой двери в конце коридора и вошли в номер. Тот почти ни чем не отличался от коридора, кроме размеров и наличия больших удобств.
— Оригинальный у них интерьер, — заметил я, осматриваясь вокруг.
— У них весь этаж стилизован под дерево, — пояснил Семён. — А что, красиво.
— Это был сарказм, вообще-то.
Прямо посреди комнаты лежал труп. Молодой парень, постарше меня, лежит лицом вверх и смотрит остекленевшими глазами в потолок. Одет торжественно, прямо хоть сразу в гроб клади, если бы не большое кровавое пятно на груди.
Неподалёку беззвучно плачет молодая девушка, некрасивая, но тоже празднично одета. Сидит на кушетке и утирает платком слезы. Рядом с ней, приобняв её за плечи, сидит начавший лысеть, но с аккуратно зачёсанными короткими волосами мужик, на вид, уже почти пенсионер. Тоже в смокинге. И лицо у него подозрительно знакомое, я его точно уже где-то видел. Этого мужика опрашивает полицейский, что-то записывая одновременно в здоровенный бланк.
— А вот и вы, — Игорь, наш патологоанатом, тоже здесь. — Быстро приехали.
Мы с Семёном поздоровались с ним.
— Были неподалёку, — пояснил Семён. — Что здесь случилось?
Он захотел было подойти к трупу, но Игорь остановил его.
— Лучше не надо, да и говори потише.
— А в чем дело? — спросил я.
Игорь молча кивнул в сторону кушетки.
— Это — Наумов Евгений Раилевич, первый заместитель министра транспорта.
— Важный дядя, — согласился Семён. — А на ковре, стало быть, его сын?
— Да. А та девушка — его жена, вернее, уже вдова. Они все видели, показания уже записывают.
— Это хорошо, — Семён скрестил руки на груди. — А почему нам туда нельзя?
Игорь украдкой оглянулся на замминистра и подошёл к нам вплотную, понизив голос:
— Понимаешь, он сильно устал, у него был трудный перелёт из Москвы накануне, только прилетел — тут же к сыну, захотел с ним повидаться. Прибыл к нему, пробыл пару часов и бац! Того застрелили. Вот только он и вон та девушка видели всё, что здесь произошло, в том числе и убийцу. И он твёрдо убеждён, что никакого расследования здесь не нужно, все, что требуется от вас — поймать преступника и засадить по полной.
— Ну и хорошо, — тут же согласился я. — Нам меньше работы. Вот только, Семён, я так понимаю, мы же все равно должны все сделать как положено, да?
— Именно, — ответил Семён.
— А это ещё кто такие? — неожиданно загромыхал басом заместитель министра, заметив нас с Семёном.
Голос у него был мощный, сочный и звонкий как церковный колокол, причём по ушам бил не хуже. Заместитель министра явно был не рад нашему присутствию.
— Я же сказал: никаких ищеек!
— Товарищ Наумов, — обратился к нему Семён, делая робкий шаг вперёд. — С Вашего позволения, мы обязаны провести расследование…
— Какое ещё расследование?! — мужик вскочил с кушетки.
Он был не сильно высоким, но костюм на нем пузырился из-за спрятанных под тканью мышц, а толщина шеи явно превосходила мою талию. Этот человек очень любил спорт. Или армию.
— Какое, к чертям собачьим, расследование?! — он выхватил у побледневшего полицейского бланк и стал трясти им в воздухе. — Здесь все записано! Кто убил, когда убил, чем убил, кто это видел! Черт, да здесь даже написано, куда этот ублюдок убежал!
Семён молчал, тихо наблюдая за гневно сверкающим глазами-бусинками замминистром.
— И что здесь ещё расследовать, я спрашиваю, а?! — продолжал Наумов.
Он буквально перелетел через кушетку, замедлился возле трупа, деликатно обойдя того, и подскочил к Семёну. Ткнул его бланком в лицо и, плотно сжав зубы, прошипел:
— Вам нужно только поймать этого ублюдка, который застрелил моего мальчика. И все!
Семён взял трясущийся перед его лицом бланк и стал торопливо его читать.
Но Наумов никуда не уходил, он лишь гневно смотрел то на Семёна, то на меня. Честное слово, под его взглядом и я готов был тут же признаться, что это я — убийца, настолько тяжёлый и требовательный был он.
— Может, Вы нам и имя убийцы тогда назовёте? — неожиданно ляпнул я, поймав на себе очередной его взгляд.
И тут же пожалел об этом, поскольку Наумов был готов одним только взглядом прожечь во мне дырку. Мне стало жутко не по себе.
Семён, вовремя увидев это, тактично откланялся Наумову и вышел обратно в коридор, благоразумно захватив меня по пути. За нами вышел Игорь, закрыв за собой дверь.
Оказалось, что все это время я не дышал, и теперь никак не мог наглотаться воздуха, хватая его ртом, словно рыба на берегу. Семён выглядел не сильно лучше, весь вспотел, даже галстук ослабил. Одному только Игорю, казалось, было все равно, что происходит вокруг него. Правильно, это с такой-то работой…
— Я думал, он вас живьём там съест, — сказал патологоанатом.
— И он был весьма близок к этому, — я перевёл дух. — Его, поди, все министры боятся. Почему он так настроен по отношению к следствию?
— Потому что здесь действительно нечего расследовать, — отрезал Семён, продолжая изучать бланк. — Коль, ты не поверишь — тут даже имя убийцы есть.
— Быть того не может! — воскликнул я, подходя ближе к Семёну и заглядывая ему через плечо.
— Может, — усмехнулся Игорь.
— Вот, смотри сам, — Семён ткнул пальцем в нужное место на исписанном бланке.
Я посмотрел туда.
Прямо над пальцем было записано имя, почерк был далёк от идеала, но удивительно разборчив для таких каракулей. Наумов Дмитрий Евгеньевич.
— Наумов? — спросил я. — Евгеньевич?
— Да, это его сын, — пояснил Игорь. — Второй, и теперь уже единственный. Он был старшим братом убитого.
Теперь понятно, почему Наумов-старший так себя ведёт. Потерять одного сына из-за другого… Не хотел бы я оказаться на его месте.
— Надо изловить парня, — сказал Семён. — Идём.
— Стой! — запротестовал я. — Мы ведь даже не узнали, что здесь произошло!
Семён, уже успевший сделать пару шагов по направлению к лифту, остановился и, опершись рукой о стену, тяжело вздохнул.
— Из этого бланка, — сказал он, не поворачиваясь ко мне. — Из него я узнал достаточно. Буду ждать в машине.
И он побрёл дальше, так и не обернувшись. Я обескураженно смотрел ему вслед, пока тот, наконец, не скрылся в лифте.
— Что это с ним? — спросил я у Игоря.
Тот замешкался.
— Ну… это… такая история… в общем, у него есть сын, лет десять назад натворивший дел по уголовщине… короче, раскопай дело о его сыне, Артёме — и сам все узнаешь. Только не вздумай расспрашивать Семёна! Понимаешь почему?
Я молчал. Сын Семёна. У него есть сын. Конечно же, ведь ему сколько лет-то, за пятьдесят точно. Наверное, этот Артём примерно мой ровесник, или чуть старше. Но Семён, пусть я его знаю и не очень-то долго, никогда о нем не говорил. Конечно, я о своей семье тоже не больно-то распространяюсь, но мне и рассказывать особо нечего из того, о чём можно болтать. Но он мог хотя бы парой слов обмолвиться. Хотя, кто его знает, что там произошло, и насколько сильно оно повлияло на моего напарника.
— Понимаю, — кивнул я. — А теперь поведай мне, что же здесь случилось?
— В общем, сначала о трупе, — начал патологоанатом. — Стреляли почти в упор, есть следы пороха на одежде и ожог на коже. Пуля попала в правое предсердие и застряла в рёбрах, я её извлёк почти целой, калибр 9х19. Стреляли из именного Ярыгина, пистолет принадлежит товарищу замминистра.
