Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
На удачу, теперь у Кевина имелся постоянный источник дохода. В Своре не соврали — умелый убийца в этом городе заработать сумеет всегда. Наниматели оставались им довольны. Если подумать, каждое слащавое слово его любовных записочек было начертано как бы чужой кровью. Возможно, в этом заключалась некая магия, потому что Офелия, в конце концов, согласилась с ним бежать.
Служанка ничего не знала — такому безумию она бы потакать не стала, поэтому Офелии пришлось выбираться в сад самостоятельно. Поджидая ее в гроте Большая Пещера, Кевин искусал себе все костяшки пальцев. Он был так уверен, что юную леди поймают и заставят во всем признаться, что почти испугался, когда вместо Филипа и десятка головорезов пред ним предстала округлая фигурка в плаще.
Да уж, не зря говорят: тем, кто помогает себе сам, помогает и Темный.
В итоге, главной проблемой стало протолкнуть пышные бедра Офелии меж раздвинутых прутьев решетки внутри грота. Для создания даже такого отверстия Кевину понадобилась вся его сила и железный прут, пронесенный под плащом. Зато теперь в обороне семейства Картмор красовалась знатная прореха. Древние строители, наверно, были не в себе, раз допустили такую возможность.
Вторая проблема — убедить Офелию ступить в склизкий темный проход, пахнущий сыростью и холодом. Сам Кевин уже пару раз проделал этот путь, разыскивая, а потом и помечая, то ответвление, что вело за пределы дворцового сада. Будь ему жизнь дорога, он, наверно, поседел бы там, под землею: эти знаки на стенах, эти шорохи, этот запах… А будь на свете справедливость, заплутал бы в переходах навсегда, добыча холода, крыс, и того невыразимого, что жило во тьме.
Офелия, после долгих уговоров, решилась, сказав, что рядом с ним ей ничего не страшно — и где-то под ребрами болезненно заныло. Через полчаса ледяная подземная змея выплюнула их на поверхность…
Кевин снова прикрыл окно — вдруг Офелия продрогнет. И замер, когда рама пронзительно скрипнула. Взглянул — юная леди все так же спала, чуть улыбаясь во сне. Сама нежность, любовь и ласка — которые обратятся прахом в его недостойных руках.
Быть может, не стоило привозить девушку сюда, в домик, куда Филип иногда таскал своих баб (Кевин пару раз сопровождал его в этих загородных поездках в качестве охраны). Но не предлагать же Офелии заночевать где-то на сеновале? В гостиницах и на постоялых дворах ждали любопытные глаза и чуткие уши. Туда Филип и люди Картморов сунутся в первую очередь.
В конце концов, в том, что он провел ночь с сестрой Филипа именно в этом месте была жестокая справедливость. И вызов. Такой наглости Картмор от него не ждет. Ведь так? И не догадается, пока не станет слишком поздно.
А утром, с первыми лучами солнца, они поскачут дальше, к границе с Влисом, где найдется пастырь, готовый связать их нерасторжимыми узами.
После того, что произошло между ним и Офелией, они уже почти что муж и жена. Картморы сами потащат его к алтарю с ножом у горла, дабы спасти то, что осталось от семейной чести. У них нет выбора.
И пусть потом, вскоре после свадьбы, с новобрачным произойдет удручающе фатальный несчастный случай. И пусть Офелии, после года вдовства, подыщут более выгодного жениха. Зато имя Грасс-Ксавери-Фешиа будет вписано в семейное древо Картморов так, что не вырежешь ножом — в отличие от печени Кевина. Зато тело его положат в семейный мавзолей Картморов-Морай-Силла, как полагается, когда в клан Первых Девяти входит носитель более скромной фамилии. На стенах выбьют его имя, и Филипу придется зачитывать его каждый день Почитания предков, возлагая дары усопшим.
Может, Кевин даже успеет заделать Офелии ребенка, и грязная кровь Грассов навсегда вольется в чистый поток почти королевской крови. То была бы самая сладкая месть.
А пока он вглядывался в ночь за окном. И ждал.
II.
Свет полуденного солнца проходил сквозь стену. Сочился через затянутое пузырем окошко под крышей, в щели между неровными досками, рисуя их черные тени на полу и западной стене.
Ведьмы, стоящие, чтоб их так называли, вряд ли жили в таких наскоро сбитых деревянных пристройках размером с небольшой сарай. Зато пучки пахучих растений, колбочки с неведомыми снадобьями в жалкой каморке имелись в избытке. Ступка и пестик для растирания трав, котел, без которого сложно представить колдунью, заспиртованный корень в бутылке…
Внешность самой ведьмы разочаровывала во всех смыслах. Ведьмы должны быть или прекрасны, как грех, или уродливы, как его последствия. А тут и смотреть-то не на что. Тощая, кожа да кости, в круглом вырезе платья-балахона видны некрасиво выпирающие ключицы.
— Это честь для меня — видеть в моей скромной каморке настоящую даму, — Ведьма произносила вежливые слова приветливо, без тени подобострастия.
Еще бы не честь. Но ты была удостоена и более высокой чести, не так ли? — Эллис, верно?
Молодая женщина слегка склонила голову. — Да, госпожа. Расскажите мне, чем я могу вам помочь.
Прозрачная бледная кожа, бесцветные волосы, обстриженные повыше плеч. Светло-серые глаза. Но держаться эта серая мышь умудрялась с достоинством, надо отдать ей должное.
— Мне сказали, что ты — что-то вроде колдуньи. Это так?
— Ну что вы, моя леди. Колдовство — это грех, да и нет у меня такого дара. Я — травница. Можно, наверное, назвать меня знахаркой.
Знахарка, как же. Знахарки — это деревенские бабы, которых учили их мамки и бабки. Бормочущие над водой, собирающие пиявок, не умеющие написать собственное имя. Или только его. Перед нею стояла образованная женщина — это выдавала речь, манера держаться. Да что там — на среднем пальце виднелись следы чернил.
— Тогда я не знаю, будет ли от тебя толк. Мне нужно отворотное зелье.
Глаза ведьмы, и без того огромные, чуть расширились от удивления. — Вам, моя леди? Сложно поверить, чтобы вы нуждались в таком средстве.
Нет, некоторая миловидность имеется, конечно. Неплохая форма лица, высокие скулы, красиво очерченные губы. Хорошая осанка. Если бы ее подкормить, холить и лелеять несколько месяцев, а потом подобрать подходящий наряд: скрыть пышными фижмами отсутствие бедер, поддержать грудь костяшками корсета и подложить подушечки, убрать жидкие пряди под хороший парик, а бесцветное лицо со вкусом подкрасить, — то вышла бы вполне пикантная штучка. Она знавала светских дам со значительно худшими природными данными, которые, тем не менее, считались привлекательными женщинами, а иных простофиль даже убедили в том, что они — красотки. И лишь горничные, да не успевшие убраться затемно любовники знали, чего все это стоит…
— Ты не ответила, можешь ли его сделать.
Серая мышка прикусила губу, задумавшись. Зря ведьмочка это делает, губы у нее и так обветренные, облупившиеся.
Чтобы помочь "знахарке" думать, она сняла кольцо с пальца и положила на деревянный стол, рядом с колбочками, чашей, трехгранным ножом с фигурной рукоятью. Блеснул, поймав свет, рубин-кабошон.
— Достаточно?
Ведьма почти испуганно мотнула головой, тусклые волосы, не убранные ни в какую прическу, качнулись справа-налево и обратно. — Это слишком, моя леди, я не смогу его взять. Это драгоценное кольцо.
— Оно могло бы быть фальшивым, — заметила она. — Впрочем, это не так, насколько я знаю. Рубин — подарок моего супруга на нашу помолвку. Он сказал, что в нем, как и во мне, живет огонь. Мне кажется, что камень недурен.
— Тогда тем более я не могу его взять… Подарок… — Для ведьмы девица казалась весьма невинной. Или это мастерское притворство? Какие-то особые достоинства у нее должны быть, чтобы добиться того, чего она добилась. И раз о внешности речь не идет, значит — хитрость, коварство, изворотливость.
— Тебя это волновать не должно.
Ведьмочка, кажется, приняла решение. — Простите, но отворотное зелье я делать не буду. Оно разрушает любовь, а это слишком большой грех, как убийство, только еще хуже. Я могла бы… могла бы провести приворотное заклинание, если хотите. Такое, что позволяет человеку увидеть то, чего не замечал. Открывает глаза. Вернее, так. Ритуал проводите вы сами. Я просто помогу вам, объясню, как. Направлю.
